Исправляя ошибки - Аля Кьют
– Прости, пожалуйста. Я не хотела. Дан почти не ел, и молоко накопилось. Так бывает…
Это было конечной точкой невозврата
Я крепче стиснул талию и закинул Сашу на стойку. Она автоматически уперлась руками позади себя, отодвигая в сторону мой ноут.
– Что бывает? – потребовал я ответа.
– Оно само течет.
– Охренеть, я не знал.
Кажется, этот разговор был даже лучше поцелуев, которые с нами пока не случились. Мой член точно реагировал не хуже.
Саша сидела на столе, а я стоял между ее раздвинутых ног. Мои руки сами легли на ее грудь, я гладил мокрую ткань и продолжал допрашивать.
– Это больно?
– Что именно?
– Когда кормишь.
– Нет.
– А когда вот так вытекает?
– Н-нет. Марат, я должна переодеться…
– Нет, – безапелляционно ответил я на ее просьбу, продолжая нежно сминать ее груди.
Саша облизывала губы, дышала громко и через раз, но ни разу не попыталась отстраниться, возразить, ударить меня, в конце концов. Я растоптал все наши границы, но ее, видимо, это устраивало. Она очень вяло попробовала воззвать к моей совести.
– Ты с ума сошел, – простонала Саша.
– Сложно спорить, – тоже не очень твердо ответил я, наклоняясь и выдыхая каждое слово ей в губы. – Я ебанулся давным-давно, Саш. Одна мысль, что ты кормишь грудью меня возбуждает. Это пиздец как нездорово, но он встает каждый раз, когда ты уходишь с Даном в спальню. Меня заводит мысль, что ты мама этого прикольного пацана. Мне так нравится, что ты его кормишь…
Саша выдохнула рвано и громко и заявила с гордостью:
– Мне нравится, что тебе нравится. Я думала, это противно… для мужчины.
– Мгм, – хмыкнул я и притянул ее к краю стойки
Сделав шаг вперед, я прижался к ее паху своим, снова получая стон в награду.
– Чувствуешь, да?
– Марат… – Саша звучала совершенно измученно. -Ты поцелуешь меня наконец?
– С удовольствием.
Она обняла меня за шею, притягивая к себе. В этот момент я жалел только об одном – что мы не сделали этого раньше. Пусть сложности никуда не делись, но, по сути, нет никаких причин сейчас тупо мучиться и отказываться друг от друга.
Сашка целовала меня так невероятно страстно, что я потерял голову окончательно. Она загребала пальцами мои волосы, дергала и потягивала.
– Обожаю твои волосы, – шептала она, прерывая поцелуи. – Обожаю целоваться с тобой.
Я лизнул ее шею и нагло попросил:
– Можно не снимать майку?
– Извращенец, – засмеялась она. – Можно.
– Спасибо.
Я спустился губами к ее ключицам, провел языком по косточке и ниже к мягкому полушарию. Ладони сдавили груди. Саша вскрикнула и дернула меня за волосы. Я бессовестно пососал ее сосок прямо через ткань майки. Она царапнула ногтями мою макушку. Меня это завело еще сильнее. Я сосал и кусал ее грудь, вдыхал запах влажной от молока майки и Сашиной кожи. Мой член пульсировал в джинсах, намекая, что лучше не затягивать с прелюдией.
– Господи, тебе правда нравится… – счастливо засмеялась Саша.
Я сунул руки под ее майку и продолжал ласкать, покручивать соски, целуя ее губы.
– Нравится. Слишком нравится, Саш. Помнишь, мы были первый раз у реки…
– Забудешь тут…
– Я тогда тоже тебя трогал.
– Поэтому и не забудешь. Еще ты терся об меня… – заботливо напомнила эта лисица.
– … и кончил в штаны, испугавшись звонка, – брякнул я, продолжая разговор.
Никогда и никакой женщине я бы не сказал такого, но с Сашкой все иначе. Я хотел рассказать ей о себе все, самые ужасные вещи, самые крутые вещи, самые позорные вещи. Мне хотелось ее испытать. Примет ли она меня настоящим?
Пока она прекрасно принимала даже последний факт. Принимала со стонами и добрым смехом.
– Ты поэтому бродил два часа по лесу?
– Нет. Я все же работал, но штаны высохли, да.
– Ты такой дурак, Марат Казаев. Зачем ты это рассказываешь?
– Чтобы ты не ждала от меня рекордов выдержки. Скорее всего, я кончу, едва…
Саша не дала договорить, прервала меня поцелуем. Я не противился, конечно.
– Я тоже не самая фригидная, как оказалось, – исповедовалась она мне в губы между поцелуями.
Я куснул ее за подбородок и покрутил соски под майкой. Саша длинно простонала, стараясь убавить звук.
– Мне ни разу не казалось, что ты фригидная, – решил я поспорить.
– Угу. Мне с тобой тоже. Особенно сегодня под утро снился сон… Как будто ты терся об меня, но уже без одежды. Я почти физически ощущала твой член.
– Бля, Сашк… Ты ощущала, – снова признался я, как будто сыворотку правды выпил. – Это я был утром. Тебе не снилось…
– Ммм, хорошо. Такую версию я тоже допускала.
– Тебе понравилось во сне?
– Очень. Я проснулась вся мокрая и не могла выйти из комнаты, пока не кончила. Слава богу, Дан спал..
– Да, он отлично спит. Нам повезло.
Не в силах больше болтать и слушать, я стянул с Саши шорты и опустил свои штаны. До стыковки оставалось пару сантиметров и столько же секунд, но Саша уперлась мне в грудь ладонью, останавливая.
– Марат! – прошептала она, вся напряглась и заерзала, отодвигаясь. – Я…
– Что? – я стал искать причины ее внезапного отступления. – Хочешь, пойдем в постель?
– Нет. Не в этом дело. Я не знаю и боюсь.
– Чего? – у меня не хватало воображения придумать. Разве что…
Я взглянул на нее сурово. Брови сами сдвинулись к переносице.
– Из-за Грифа? Ты же не вернешься к нему?
Саша горько рассмеялась.
– Существование Жени никогда не мешало мне с тобой переспать, – призналась она с завидной самоиронией и самокритикой одновременно. – В этом вопросе я могу договориться с совестью.
Мне стало адски тепло от ее слов, даже горячо. Я захотел Сашу еще сильнее. Конченый извращенец.
– В чем дело тогда?
– Во мне…там. Я ведь родила и ни разу с тех пор… Там… – Саша опустила глаза, имея в виду место, которое я желал сейчас так сильно. – Там все было очень плохо. У Дана большая голова.
Дааа, про «там» после головы Дана я точно не подумал. Скажи мне такое любая другая девушка, член бы уже указал на полшестого, а я сваливал бы в закат. Но Саша могла говорить даже про мертвых котят. Меня не смущало ничего. А остановить могло только одно.
– Тебе больно?
– Нет, но… Просто страшно. Не могу объяснить.
Я покачал головой, погладил Сашу по щеке и поцеловал дрожащие губы. Мы оба вибрировали от желания, но я не имел права игнорировать ее страх.
– Не стоит отказываться от охуенного секса из-за этого, – козырнул я главным аргументом
