Няня по ошибке, или Лист желаний - Наталья Ринатовна Мамлеева
— Ягод много этим летом, — поделилась мама. — Уже закрутками заполнила весь погреб. Папа ругается, мол, для кого я столько кручу. Варенье у нас не съедается, мы его потом соседям отдаем.
Я это знаю. Знаю, мам. Но она все равно мне рассказывает, чтобы как-то поддержать разговор, чтобы вывести меня на откровения.
— Знаешь, Макс переезжает в Москву, — выдохнула я и тут же обожгла горло горячим чаем.
Но боли не почувствовала, лишь слезы хлынули из глаз. Мама вздохнула и подала коробку с салфетками. Промокнула глаза, но была не в силах остановить слезы.
— Но ты ведь можешь поехать с ним? — осторожно спросила мама, и я отрицательно качнула головой.
— Нет. Он собирается отдать детей в школу уже в этом году. Няня им больше не понадобится, а на роль гувернантки я не подхожу. Девчонка с улицы обучает детей миллиардера? Это даже звучит смешно.
Мама не ответила, лишь поджала губы. Она хотела бы разделить мою боль, но это было невозможно.
— И еще, — продолжила я, — Макс за мной ухаживал. Дарил цветы, конфеты, а потом… потом мы пошли с ним в ресторан и встретили там его знакомую. Она была такой красивой, богатой, ухоженной. Должно быть, одна её сумочка стоит, как весь мой гардероб. Только увидев её, я поняла, что мне не место в этой роскошной жизни. Но это было еще не все. Она сказала, что когда-то у Макса была невеста из «простых», как и я. Он поигрался с ней и бросил. Не знаю, что послужило причиной их разрыва, но когда я спросила об этом у Макса, он ответил, что я не смею сравнивать себя с ней.
— Прям так и сказал? Таким тоном? — уточнила мама, и я пожала плечами. — Может, он не это хотел сказать?
— Макс виртуозно владеет словом, вряд ли он имел ввиду что-то другое. Но не это важно, мам. Важно лишь то, что мы не подходим друг другу. Я не родилась в такой же обеспеченной семье, его окружение всегда будет смотреть на меня с презрением.
— Даша! Сейчас не девятнадцатый век, чтобы люди судили о человеке по происхождению и знатности рода. Сейчас каждый может заработать себе имя своими умениями и старанием. Не обязательно происходить из знатного рода.
— Так думаем мы, мам. Но в тот день я увидела взгляд Мари и почувствовала себя ничтожеством.
— Если она думает, что имеет право пренебрежительно смотреть на людей, то ничтожество она! — горячо воскликнула мама и нахмурилась. — Ты у меня вон какая красавица! Еще и умница с добрым сердцем. А Максим мне показался разумным молодым человеком, который не упустит такую замечательную девушку.
— Думаешь, мне стоит попробовать еще раз поговорить с ним?
— Я думаю, что вам обоим нужно решиться на ответственный шаг и убрать все сомнения.
Мама была права. Вот только ответственным шагом может быть и окончательное расставание. Макс ведь догнал меня в тот вечер, даже извинился. Но он ведь мне не предлагал серьезных отношений, даже просьбу об ужине написал на том же Листе желаний. Он не предложил стать его настоящей невестой, а решил оставить все так же — фикцией. Так на что я рассчитываю? На кратковременный головокружительный роман? Разве я недостойна большего?
Но глупое сердце все твердит, что оно согласно даже на короткий, но головокружительный роман.
— Спасибо, мам, — прошептала я и съела ложку малинового варенья.
Как же горько!
А варенье сладкое.
Глава 16. Цена лжи
Прошло почти три недели. С Максом мы так и не поговорили. Он полностью ушел в работу, даже не ужинал с детьми. Карл с Кларой тоже тосковали, но я пыталась им объяснить, что у Макса сейчас тяжелый период, пусть я и сама не до конца понимала, какой.
Но им я объяснить что-то могла, а как объяснить себе? Я ведь тосковала не меньше, мучалась, но не могла пойти к нему и поговорить. Я ведь сама его оттолкнула, отвергла, а теперь пойти и сказать, что согласна даже на короткую интрижку? Такого унижения я не вынесу. А сам Макс не спешил мне что-то предлагать.
Когда мы виделись, то отводили взгляды. Дети несколько раз пытались нас столкнуть вместе, выдавая шуточки вроде «тили-тили тесто, жених и невеста», но мы даже не допускали улыбок. Детство кончилось и больше такие шутки не смущают, как печально! Взрослые умнее и старше, но объясняются в чувствах намного сложнее детей — нам не хватает уверенности, порой мешает гордыня, но в целом мы просто боимся что-то менять. У меня сыграли все три фактора, поэтому казалось, что Макс так и останется навсегда несбыточной мечтой.
Иногда мне звонила Маргарита Ивановна. Она по-прежнему была милой и приятной собеседницей, я с удовольствием проводила с ней по десять-пятнадцать минут за телефонными разговорами. Иногда делилась с ней своими переживаниями, иногда слушала её. Она оказалась тем мудрым другом, который был важен в моей ситуации.
Начался август. Карл продолжал прыгать и скакать, чтобы стать выше, а Клара таскала меня по магазинам, чтобы подобрать платья. Когда ей сказали, что в лицее будет форма, девочка расплакалась и сказала, что теперь не хочет в школу. Я кое-как уговорила её, сказав, что в лицее можно самому выбрать фасоны платьев, но цвет ткани и её текстура будут строго регламентированы. Клара вновь воспряла духом.
Мама звонила мне часто, чтобы поддержать. Со Светой я переписывалась каждый день — сестра сталась развеселить меня, но я медленно и неотвратимо погружалась в депрессию. Макс бы это обязательно заметил, если бы чаще бывал дома. Но у него было много дел, он часто летал в Москву. Некоторые из тех, кто работал в особняке, тоже переезжали, а некоторые уже подыскивали новую работу. Дом словно раскололся на «сейчас» и «будет», и я жила
