Принцесса для киллера - Анна Гур
Иногда кажется, что он горит подобно факелу, а иногда смерть в его холодных глазах пульсирует. Серые и, несмотря на это, жутко темные, в цвет асфальта после дождя.
Сильный и реакции как у животного, выбрал свою цель и стремительно загоняет глупую девчонку, которую захотел.
Кутаюсь в теплый халат после горячей ванны, которую я принимала часами, чтобы хоть как-то прийти в себя после того, что случилось.
Никто меня так не касался, никто не залезал в трусы и так нагло не вставлял пальцы в самое нутро. И не заставлял стонать и задыхаться, теряться в чувствах и ощущениях. Джокер берет. Именно это определение подходит к его повадкам, а в сексе явно жесток и близости с ним я могу и не пережить. Порвет к чертям.
– Стоп. Черт. Это уже слишком!
Резко трясу головой. Не помогает. Не вылетают дикие кадры горячего мужчины, зажимающего меня, словно я…
– Мэри, хватит!
Если прикинуть, то Джокер ведет себя со мной грубо. Так, как привык. Не расшаркивается, не лебезит. И даже не на равных. Он подчиняет. Заставляет отдаваться в его сильные громадные руки, забитые татуировками до предела.
И мне очень хочется посмотреть на него голым. Его татушки меня будоражат. Хочется увидеть его кожу, скрытую под мокрой футболкой, обтянувшей покатый торс с четко прорисованным рисунком мышц.
Он кажется скалой из-за высокого роста и общей комплекции бойца. И при таких габаритах он умудряется передвигаться с хищной грацией и быстротой.
В бассейне он загнал меня как дичь и мог сделать все, что угодно, если бы захотел. Смогла бы я ему сопротивляться?
– Черт. Такого со мной еще не было!
Прикрываю глаза и понимаю, что шея пылает огнем и пламя спускается к груди, затем к животу и отдается пульсацией в том местечке, где так чувственно хозяйничали пальцы киллера.
Сдвигаю ноги. И ерзаю, кажется, что он все еще там, натирает и проникает в пылающую глубину.
Хочется, чтобы пружина, которую он так безжалостно затянул и настроил в моем теле, наконец, отпустила.
Закрываю глаза и провожу пальцами по своему телу, очерчиваю путь его пальцев, но не чувствую и десятой доли того, что заставлял чувствовать он.
– Машшша…
Опять слышу его хриплый голос, вскакиваю и брожу по комнате. Не могу ничего с собой поделать. Скидываю халат на пол и рассматриваю свое отражение в зеркале.
Смотрю на кожу с отпечатками пальцев на бедрах. Гринвуд пометил меня собой. Его руки были везде, и на нежной коже остались неоспоримые доказательства его страсти. Грудь налита и соски красные, растревоженные грубыми мозолистыми пальцами.
Накрываю полушария и содрогаюсь от просквозившего во всем теле электрического тока. Отскакиваю от зеркала.
– Это сумасшествие…
Никогда ничего подобного со мной не было, тело пульсирует и хочет закончить то, что начал этот безумец. Если бы потеряла здравый смысл, бежала бы к нему, вымаливала скупую ласку жестоких рук.
“Сама попросила остановиться”, – стучит мысль в виске. Если бы он продолжил…
Прерываю поток.
Мне становится очень плохо. Подбираю халат и закутываюсь в него, как в одеяло, рыдания уже подступают к горлу, когда телефон начинает тихонечко пиликать.
Имя звонящего заставляет сглотнуть вязкую слюну.
Даня.
Хватаю трубку и дрожащей рукой нажимаю сброс. Не могу говорить с ним. Не хочу. Мне стыдно за себя. За то, что фактически изменяю своему парню, и с кем?! С телохранителем! Неплохой сюжетик для третьесортного сериальчика.
Богатая избалованная папина дочка замутила с охранником. Слезы на пятьсот серий и потом титры, а по окончании мыльной эпопеи ты никак не понимаешь, что это вообще было…
Опять звонок и я не отвечаю.
– Даня…
Шепотом срывается с губ, но я ничего не чувствую. Нет того томления, которое испытывала раньше. Он ведь с самого детства был рядом, был другом, к которому я всегда могла прийти поплакать в жилетку.
Телефон вновь вибрирует. Названивает, словно чувствует мое состояние. Холодные мурашки внезапно пробегают по спине, и я не могу продолжать игнорировать Дэниела.
Вздыхаю и принимаю вызов.
– Алло.
– Ну наконец-то, Ри! Как ты, все хорошо, милая?
Слышу голос и жмурюсь. Я просто дрянь, похотливая мерзавка, которая играет с чувствами хорошего парня.
– Привет. Нормально.
Банальные слова, а я с трудом произношу. В горле сухо и першит.
Хочу сказать, чтобы больше не звонил. Я ведь изменяю. То, что я вытворяю с посторонним мужчиной, это… Дэн ни разу не позволил себе меня так коснуться…
– Хорошая моя, почему голос глухой, что произошло? Давай встретимся, придумай что-нибудь. Я хочу тебя увидеть.
– Дэни…
– Что, малыш?
Чувствую улыбку в голосе и мне становится совсем плохо… не хватает духу сказать, чтобы больше не звонил, отговариваюсь.
– Я не смогу. У родителей будет годовщина, и мы хотим провести вечер в “Беладжио”.
Пропускает мои слова мимо ушей, страстно шепчет:
– Понятно. Я скучаю, Ри. Сильно. Может, сможем еще встретиться после?
Колеблюсь и тяну с ответом.
– Я не знаю, Дэн.
Молчит недолго, словно обдумывает, почему я упираюсь и избегаю его.
Решаюсь. Если спросит напрямую, что случилось… я отвечу, что, кажется, я… мне… Черт! Я завожусь от другого мужчины. И я не могу поступать со своим парнем так. Мне нужно время, чтобы понять, что за чертовщина со мной происходит.
Только Дэни не обращает внимания на мою пристукнутость. Не лезет с вопросами.
Я просто слышу его теплый смех.
– Ладно, солнышко, мне пора. Люблю тебя.
Дэн отключается, а я стою и тупо пялюсь в телефон.
Глава 40
Аврора Кац
Просыпаюсь от назойливого звонка, протягиваю руку и выхватываю с тумбочки телефон.
– Слушаю, – произношу немного сорванным голосом. Со стороны кажется, что из-за сна, но я-то знаю, что сорвала его из-за криков, которые выбивал из меня Иван, заставляя теряться в водовороте оргазма снова и снова.
– Мать, спишь?! – ироничный голос заставляет сразу же прийти в себя.
Сажусь на кровати и тяну одеяло, прикрываясь.
– Здравствуй, родной, как ты? Где ты? Почему не приезжаешь?
– Аврора, тормози. Слишком много вопросов. Я нормально… тусуюсь, и вообще, мать, кончай переживать. Че мне будет, лось здоровенный.
– Митти… – вздыхаю, – я так скучаю…
Пауза в трубке. Затем серьезное:
– Рора, я бы с радостью заглянул к тебе, даже наступил бы себе на горло и встретился бы с Кровавым, но у меня действительно крайне
