Миллионер без гроша и серая Мышка - Аля Кьют
Мне не мешала больше боль в боку и из-за разбитой губы. Я не чувствовал ничего, кроме неистового, сильного, нестерпимого желания обладать Никой. И самое невероятное – я знал, что она испытывает такие же эмоции.
Узкая койка в хрущевке в Перово оказалась для меня в сто раз удобнее супер-ортопедической кровати. Я не хотел никуда уходить отсюда, не хотел заканчивать, даже банально успокоиться и пристроиться рядом с Никой у меня не было сил. Поэтому я продолжал ласкать ее снова и снова. Ника снова и снова позволяла мне это.
Второй раз за день я был невероятно счастлив. Неприлично счастлив.
Не знаю, каким чудом мы поместились вдвоем на узкой кровати Ники, но уходить я точно не собирался. Балансировать на боку и не свалиться – отличная тренировка. В конце концов, Ника сжалилась и уложила меня на спину, а сама легла мне на грудь. Так мы и уснули. Ночью она все-таки съехала с меня, а я съехал на пол. Оставаться вдвоем в кровати оказалось так же невозможно, как натянуть сову на глобус. Я ушел в свою, быстро заснул. Разбудил меня запах кофе.
Не разлепив до конца глаза, я прошел в кухню по памяти, на ощупь нашел Нику у плиты и обнял ее сзади.
– Доброе утро, – пробормотал я, уткнувшись в ее шею носом.
– Привет, – выдохнула она. – Кофе?
– Угу.
Я отлепился от Мышки и сел за стол, растирая глаза кулаками. Ника поставила нам чашки и села напротив.
– Ты же не собираешься делать вид, что ничего не было вчера? – поинтересовался я, немного проснувшись от первого глотка кофе.
– Я пыталась, но факт моего нравственного падения сложно игнорировать. Особенно, когда ты тут ходишь в трусах.
Я часто заморгал, не догоняя.
– Какого еще падения?
– Я дала тебе за куртку. Кошмар, – пояснила Ника. – Так низко еще не падала.
Хмыкнув, я глотнул еще кофе.
– Куртка хорошая. Грех не дать за такую.
Мышка закивала.
– Да-да, именно этим я себя и успокаиваю.
Я встал со стула и подошел к Нике, поднял, чтобы сесть на ее место и усадить невыносимую продажную женщину себе на колени. Мой нос снова автоматически воткнулся в ароматную впадинку на ее горле.
– Не думай ты о деньгах, Мышк. Главное, что тебе будет тепло и нам хорошо, – пробормотал я невнятно в ее кожу.
Ника загудела что-то, явно соглашаясь со всеми моими аргументами. Она немного отстранилась. Я запрокинул голову, прося поцеловать. Мышка не отказала. Ее губы были терпкими, чуть горькими от кофе. Мне нравилось просыпаться именно так. Она бодрила намного лучше кофеина.
Моя ладонь скользнула под ее домашние шортики, но Ника заерзала, отстраняясь и забрала у меня губы.
– Даже не начинай. Мне нужно работать. Тебе, кстати, тоже.
Я захныкал, как маленький, чтобы показать степень моего расстройства.
– Не хочу на работу. Пошла она к черту.
Мышка поцеловала меня в щеку и потерлась своим носом о мой.
– Надо, Дим. Я вчера закончила большой заказ и сразу прислали следующий.
– Это, наверное, хорошо. У тебя есть работа, будут деньги, – попытался я быть оптимистом, хотя очень тянуло все рассказать Нике и дать ей немного денег, чтобы она расслабилась и вернулась со мной в постель.
Но что-то подсказывало – нельзя. Во-первых, я все еще в режиме пари с Маратом и не могу ей признаться. Во-вторых… Эх, пошлет она меня со всеми моими деньгами. Не знаю, почему я так решил, но уверенность была стопроцентная. Я, собственно, и поехал к Грифу именно из-за Ники. Она примет куртку от Димы, который вывернулся наизнанку и заработал две сотни кровью. Но легко пошлет по ветру Диму, который просто приложит свою карту в магазине. Такая уж у меня Мышка. Гордая и вредная. Кажется, именно за это она мне и нравится.
Нравится…
Как-то слишком бедно это слово обозначало спектр эмоций, которые вызывала у меня Ника. Но даже про себя я не хотел проговаривать то самое странное слово, которое я никогда и никому не говорил. Всю свою жизнь я любил только успех и деньги. Ладно, еще маму, но это совсем другое. Мне казалось, что главное в жизни – вырваться из своего круга, продвинуться по социальной лестнице. Я шел вверх всю жизнь, чтобы стать топовым менеджером. Но оказалось, что внизу я оставил нечто большее. Именно сейчас у меня была потребность именно в тех эмоциях, что дарила мне простая, но одновременно очень сложная девушка Ника.
Подтверждая мои гипотезы, Ника начала допрос, едва мы перестали целоваться.
Она допила кофе, и я встал, чтобы сполоснуть посуду.
– Ты сегодня работаешь? Такси или доставка? – спросила Мышка. – Сделать омлет?
Мне бы соврать, но я физически не мог это сделать. Пришлось выдать полуправду, как обычно.
– Нет, не готовь ничего. У меня дела сегодня. Перехвачу что-нибудь по пути, – ответил я, таращась на кран и уже предвкушая следующие расспросы.
Интуиция не подвела.
– Кроме шуток, Дим, откуда у тебя столько денег на куртку Монклер? Ты банк ограбил?
Пришлось прятать за смехом волнение.
– Нет, – ответил я, усмехнувшись. – Даже ради твоего здоровья я не пойду на воровство.
– То есть ты не собираешься говорить мне правду?
Я обернулся и увидел, что Ника стоит у стола, скрестив руки на груди. Вид у нее был решительный и очень грозный. Был бы чуть меньше ростом, обязательно бы испугался. Но я смело подошел к этой Мышковой Валькирии и заключил в объятия.
– Я все расскажу, но чуть позже. Ладно?
– Почему позже? – не отступала она, хоть и позволила поцеловать себя.
– Почему ты настаиваешь сейчас? – спросил я, продолжая целовать, крепко сжатые губы. – Раньше тебя устраивали мои дозы откровенности.
– Раньше ты не спал в моей постели.
– Я
