Тайные поклонники Рины (СИ) - Муравская Ирина

— О. Всё, начинаю тебе завидовать. Я на "Сокол" давно глаз положил.

— Завидовать будешь, когда я выклянчу к нему в компанию "Звезду Смерти", — хитро играю бровями, чего, наверное, не очень-то и видно. — Попытки давно в активной фазе.

— И насколько успешно продвигается?

— На стадии: "Идея мне нравится только собирать, чур, будем вместе, а не как в прошлый раз!". Будто я виновата, что он в это время отсыпался после бутылки коньяка.

Арсений убеждается, что больше не поливает всё вокруг эритроцитами, лейкоцитами в содружестве с тромбоцитами, и уже без опаски опускает голову, смачно шмыгая.

— Кстати, раз уж тема затронулась… — интересуется он. — Ты спать идти ещё не надумала?

Прислушиваюсь к ощущениям.

— Да что-то как-то не хочется.

От слова совсем. Уже даже и пытаться нет желания.

— Отлично. Тогда пошли, кое-что покажу.

Ха.

— Между прочим, маньяки именно так и заманивают маленьких девочек в свои машины, — замечаю я.

— Неправда. Они ещё конфеты предлагают, а у меня их нет.

— А, ну так это полностью меняет дело! Тогда веди, Сусанин.

— Только прихвати всё, что есть. Спальник, коврик, плед. Чтобы зад не отморозить.

Ого. Как всё серьёзно.

— Есть, капитан, — отдаю честь, сгребаю за нами весь компромат использованных платочков и убегаю обратно в палатку.

Спальник с туристическим ковриком найти не беда, а вот с пледом выходит накладка. Я не брала с собой ничего, так что заимствую его у Ритки и наперевес с больше громоздкой, нежели тяжёлой ношей снова вылезаю в прохладную ночь. Ну как прохладную… Не скажу, что вот прям холод собачий. В куртке очень даже тепло, но на всякий случай прихватываю с собой ещё и перчатки с шапкой.

Арсений ждёт снаружи, тоже уже успевший наведаться к себе. Он, в отличие от меня всё аккуратно свернул, запихнув в чехол для удобной переноски. Или же ещё даже не вынимал с момента приезда. Зато нормальный карманный фонарик захватил от которого толку точно больше чем, от моего.

Моё барахло компактно утрамбовывают и забирают себе, позволяя мне идти с пустыми руками. Очень предприимчиво. Мы уходим в сторону берега, скрываясь от лагеря за скалами и это то ещё приключение — поверхность неровная, кроссовки то и дело проваливаются в ямки.

С грузом я бы точно давно навернулась, полетев кубарем в воду, а так Арсений практически всю дорогу ведёт меня за руку, подсвечивая под ноги и помогая перепрыгивать неровности. Несмотря на скромную плюсовую температуру вокруг ладонь у него горячая. Мне в ней прям очень уютно…

Тормозим на условно ровном участке. Расстилаем коврики не оставляя зазоров. Поверх внахлёст раскатываем раскрытые спальные мешки и усаживаемся поудобнее. Нет. Укладываемся. Послушно повторяю позу Арсения, лёгшего на спину.

— Ощущения… странные, — замечаю я. Не, ну правда. Валяюсь такая, укутанная до капюшона, что шевелиться получается лишь с характерным шуршанием болоньевой ткани. Вот лежали бы на голой земле, пятую точку и правда бы быстро наморозило, а так очень мягко и тепло. Я бы даже сказала слегка жарко. — Что дальше?

— Дальше тушим свет, — в подтверждении фонарик гаснет, погружая нас в тихую майскую ночь.

— Вау-у-у, — протяжно вырывается из меня при виде ночного неба. Тёмно-тёмно синего, словно бархатного. Усыпанного бесчисленные количеством звёзд. Сейчас они ещё ярче, чем тогда у костра. Там отвлекающие всполохи пламени сглаживали их сияние, теперь же им ничего не мешает светить во всей красе. Я словно астрономический атлас по географии рассматриваю. Только здесь всё по-настоящему. Не на картинке. — Это очень красиво. Ради такого и стоит хоть иногда выезжать на природу, — признаю я.

— Большую Медведицу нашла?

— Да. Вот этот ковш же, да? — провожу пальцем линии в воздухе, соединяя точки. Глаза постепенно привыкают к темноте и очертания нас самих уже угадываются без проблем.

— Ага, ковш. А знаешь, почему его так называют?

— Честно? Никогда не улавливала логики.

— Потому что ковш лишь часть созвездия. Смотри, — Арсений тоже начинает прокладывать невидимые дорожки от одной звезды к другой. Для этого нам приходится лежать вплотную друг к другу, соприкасаясь головами, но мне ещё никогда не было настолько комфортно и спокойно находиться наедине с парнем. — Ручка ковша — это хвост. Сам ковш — начало туловища. Вот сюда от нижней левой точки днища идут задние лапы. От правой вниз — передние, от верхней и вот сюда — продолжение туловища. Видишь, острый угол получается? Это голова. При городском освещении эти звезды бледнее, поэтому разглядеть их сложно.

Честно пытаюсь визуально представить конечный вариант, но где-то явно происходит сбой. Вернее, картинка вроде бы и получается, но явно кривовата.

— У меня не так всё хорошо с воображением, но вроде бы моя твою понимать.

— Малая Медведица левее и выше. Вон там, видишь? Если провести линию через две крайние звезды в «ковше» Большой, то попадаешь прямиком на завершающую рукоять точку. Это полярная звезда.

— Вижу! Я вижу! — геометрией ночью я ещё не занималась, конечно. Но это дико круто. — Классно…

— Ты же знаешь, что полярная звезда — это ориентир, указывающий на Северный полюс?

— Эм… — вот сейчас становится слегка стыдно. — Сделаем вид, что знаю, но забыла.

— Теперь вспомнила, — тактично прощают мне мою неосведомленность. — Посмотри между ковшами. Видишь длинную полоску из звёзд, которая уходит влево, а потом загибается плавно вверх, потом вниз, завершаясь прямоугольником? — всё это тоже сопровождается жестами для наглядности. Толь3о и успевай следить за его движениями. — Прямоугольник — голова созвездия Дракона. Длинная полоса — его туловище.

— Откуда ты всё это знаешь?

— В детстве любил изучать. Знаешь, фосфорные звёздочки такие мелкие продавались? Которые светятся в темноте. Лепил их на потолок, копируя созвездия. К побелке они приставали паршиво, приходилось сажать на клей, но всё равно с завидной регулярностью у меня в комнате царил звездопад. А как родители были рады грязным пятнам…

— Загадывал желания?

— Чисто детские. Книжки, конструктор. Книжки.

— Ага. То есть ты всегда был таким… ммм… необщительным?

— Общение подразумевает интерес к собеседнику. А это явление стихийное. Не всегда появляется.

Ооо… Такую формулировку можно было легко воспринять проявлением некого снобизма, будь это кто-то другой. Но это Арсений, который по натуре своей редко разбрасывается словами. Но который, считай, сделал мне только что незатейливый комплимент. И это… приятно.

Поворачиваю голову в надежде его рассмотреть, но отчётливо различаю лишь белки глаз, смотрящих на меня, и сглаженные в слабом свете контуры лица. Особенно контуры губ, находящихся совсем близко. Так близко, что щека чувствует его дыхание. Ох, сердечко-то как щемит. Иначе, чем с Вадиком тогда на лестнице и совершенно по-другому, нежели чем в случае с Андреем на парапете.

Такое вообще бывает, когда к трём людям чувствуешь одинаковую симпатию, но при этом реагируешь совершенно по-разному? Хотя нет… Я всё отчётливее начинаю осознавать, что не одинаковую. К одному из них сто процентов меня тянет больше…

Отворачиваюсь, боясь наворотить ещё больше дел. Соблазн велик, но не надо. Не стоит.

— Покажи ещё что можно увидеть в нашем полюсе, — вместо этого прошу я, переключаясь на звёздную карту. Не хочу уходить. Не хочу всё портить. Не хочу усложнять. Хочу просто лежать и рассматривать небо. Больше ничего. Никаких моральных терзаний. Никаких размышлений. Никаких сомнений. Для этого у меня полно возможности впереди.

Арсений охотно продолжает развлекательную программу, указывая на места, где должны располагаться другие созвездия. Кассиопея, Возничий, Рысь, Геркулес. Рассказывает, какие находятся на Южном полюсе. Объясняет, откуда пошли названия. После мы уже просто проявляем фантазию и придумываем собственные созвездия. Вот это похоже на самолёт. А это на котика.