Козни качка (ЛП) - Ней Сара

Она замирает.

— Серьезно?

— Да. Мой гребаный рот весь вечер покалывало после того поцелуя.

— И мой тоже.

— И я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, но я не буду лгать и говорить, что это не убивало меня, чтобы остановиться. — Я провожу рукой по волосам. — Ты…

Ее глаза бегают по ресторану, проверяя, чтобы поблизости никого не было. Морщит губы, отхлебывает суп с ложки, а круглое маленькое «о» заставляет меня тупо таращиться.

— Я что?

— Неважно.

Последнее, что я хочу сделать, это начать извергать на нее поэтическую чушь. Не сейчас. Ещё нет.

Все, что выходит из сексуального рта Скарлетт, заставляет меня ерзать на стуле.

— Я могу быть твоим сексуальным верблюдом, — шучу я.

— Моим что?

— Это не идеально, но я, наверное, смогу прожить очень долго, прежде чем мы займемся сексом, не умирая, как верблюд может обходиться без воды.

— О боже, Стерлинг, — она смеется. — Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я не хочу ждать, я ждала достаточно долго. Я тебя спрашиваю… Ты в порядке с тем, что я никогда ни с кем не спала?

Я никогда раньше не был чьим-то первым. Эта идея приводит меня в восторг.

— Почему я должен быть разочарован, что никто не сувал свой член в тебя раньше?

Она это серьезно?

Я тоже сижу и думаю о том, каково это — ломать чью-то девственную плеву. Черт, это так называется, да?

— Ты же знаешь, что я понятия не имею, что, черт возьми, делать, верно?

Мне обращаться с ней в лайковых перчатках или просто пойти на это?

— Не сиди здесь и не говори мне с серьезным лицом, что ты тоже девственник, — она хихикает. — Потому что я слышала несколько историй о тебе через сарафанное радио.

— Боже, нет, я не девственник, — я усмехаюсь. — Но я, знаешь ли, никогда не занимался с ними сексом. — Как это вообще работает? — А что, если я все испорчу?

— Не испортишь.

— Господи, а что, если это кровавое месиво?

Выражение ее лица бесценно, и я жалею, что сказал эту последнюю часть вслух.

— Я не могу быть с тобой сейчас серьезной, — практически шипит Скарлетт со смехом. — Не мог бы ты понизить голос, прежде чем я начну задыхаться?

Понизить голос? Мы уже практически шепчемся.

— Насколько тише это может быть?

Боже, она очаровательна, когда смущена.

— Теперь я могу играть с тобой в доктора? У доктора Уэйда, сексопатолога, есть хорошая идея. — Эта идея приводит меня в восторг.

— Например… ты бы поставил диагноз моей девственности?

— Да, после тщательного медицинского осмотра. — Я делаю паузу, чтобы подумать. Все, шутки в сторону. — После того, как мы вернемся с перерыва, мы сможем, ну ты знаешь… обсудить это подробнее?

Скарлетт отодвигает миску и кружку в сторону, освобождая место для локтей на столе, наклоняется ко мне и поднимается над столом.

— Как сильно ты будешь скучать по мне во время перерыва?

— Честно? Как чертов псих.

Больше, чем я когда-либо скучал по кому-либо, а она все еще сидит прямо передо мной. На самом деле, я гарантированно проведу весь долбаный отпуск, дроча на фантазию Скарлетт в одних только снежных сапогах, кружевных стрингах и зимней шапке — той, с маленьким серым шариком на макушке. Черт возьми, это так мило.

— Мы не увидимся еще целый месяц. — Я шаркаю ногами по деревянным половицам, как любитель, застенчивый и беззащитный. — Что ты об этом думаешь?

— Я так привыкла к тому, что ты рядом.

— Я знаю.

Мы смотрим друг на друга через стол.

Я изучаю ее, затем встаю со своего места и быстро целую в губы. Сажусь обратно и поднимаю руку, чтобы официантка увидела меня и принесла счет.

— Давай выбираться отсюда.

Мы быстро расплачиваемся по счету, в основном потому, что я до смерти напугал официантку. Она быстро расплатилась с нами, и через несколько минут мы возвращаемся в мой грузовик.

По дороге к ее дому нам комфортно в полном молчании, глупо улыбаемся друг другу.

Подъезжая к ее дому, я паркую машину. Позволяю работать двигателю на холостых оборотах, радио тихо играет на заднем плане, я очень хочу пригласить себя внутрь, но не желаю быть назойливым. Не после того разговора о сексе, который мы только что провели в закусочной.

Скарлетт расстегивает ремни.

Смотрит на дорогу впереди нас, на пустую улицу, ее рюкзак все еще лежит на моем заднем сиденье.

Наконец мимо медленно проезжает машина, и мы оба смотрим, как она проезжает, прежде чем она начинает говорить:

— Из всех людей в этом мире, с которыми я бы связала себя, это был бы ты, — тихо говорит она. Медленно. Задумчиво, слегка наклонив голову, чтобы посмотреть в мою сторону. — Ты действительно замечательный.

Господи, мое гребаное сердце — маленький ублюдок — распухает. Я не должен чувствовать себя так. Так быстро прошло время… сколько, шесть, семь недель? Тридцать? Девяносто? Чувства не случаются так быстро, не со мной.

Я никогда ни в кого не влюблялся, никогда.

Это то, что со мной происходит?

Эти чертовы узлы в животе и ночи, проведенные мной, уставившись в потолок? Считая звезды, потому что я не мог спать? Ворочаться с боку на бок, проверять телефон каждую чертову секунду каждого дня, когда мы не вместе?

Я не могу поверить, что это происходит сейчас.

С девушкой с крыльца.

Лопух.

Простофиля.

Не торопись, говорит мне мой мозг.

Беги от этого и беги так далеко, как только сможешь.

Я спортсмен-чемпион.

Я хороший игрок и отличный спортсмен, и эти маленькие игры, которые я начал с ней?

Я играю, чтобы выиграть. 

ГЛАВА 7

СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА

«Пятница перед тем, как я должен провести весь перерыв, онанируя на порно».

Роуди

Я и представить себе не мог, что эти две недели между Днем Благодарения и концом семестра пролетят так чертовски быстро.

Не помогает и то, что девяносто процентов нашего времени было потрачено на подготовку к экзаменам, сборы и подготовку к отъезду домой.

К счастью для моих губ и члена, остальные десять процентов со Скарлетт были потрачены на то, чтобы целоваться на каждой поверхности ее дома, которой только могли найти. Ее дом — самое лучшее, уединенное место. Никаких соседей по комнате, которые могли бы нас прервать или разделить нас с ней.

Мое любимое место, где я могу ее пощупать — это кухня; если я возьму ее за бедра, то смогу поднять ее достаточно высоко, чтобы посадить ее сладкую маленькую задницу на столешницу, где она как раз подходящего роста, чтобы я мог войти между ее ног…

Меня тоже заводят всякие мелочи, например, когда я смотрю, как она делает мне бутерброд. Смотрю на ее затылок, когда она стоит у раковины. А наблюдение за тем, как Скарлетт готовит что-то домашнее, дает мне самый большой гребаный стояк.

Это заставляло меня несколько раз вставать перед ней, сгребать ее в охапку, обхватывать её ногами мою талию и целовать до усрачки.

Боже, я буду скучать по ней.

Каким-то образом я убедил ее остаться, пока мне не придется уехать — не то чтобы это было слишком трудно. В ту же секунду, как она начала протестовать, я поцеловал ее прямо во время спора. Пригласил ее на ужин и заставил остаться еще на несколько дней.

А когда я отвез ее домой?

Каждая клеточка моего тела прекрасно знает, что я не увижу ее в течение тридцати дней.

Мое сердце снова сжимается, грудь сдавливает. Комок застрял у меня в горле.

— Позволь мне проводить тебя до двери.

Кивок.

Ее тротуар раздражающе короткий, и мы в считанные секунды оказываемся у входной двери. Скарлетт замирает, прижавшись спиной к дверному косяку, и глядя на меня снизу вверх.

— Хочешь войти?

Я хочу… видит Бог, очень хочу.

— Лучше не буду. Если я войду, ты же знаешь, что не смогу уйти, а мне нужно быть на своем рейсе в три часа ночи.