Поймай меня, если сможешь! (СИ) - Милоградская Галина

— Вы считаете, в Перудже есть шанс что-то найти? — поинтересовался он, когда они вышли из ресторана на улицу.

— Надеюсь, — не стала скрывать Даниэлла. — Перуджа и Эстелла — наш последний шанс заскочить в отъезжающий поезд. Потому что я понятия не имею, где можно искать Карлу, не будем же мы колесить по Италии с её фотографией.

— Жаль, что нельзя объявить её в розыск, — уныло вздохнул Сантино, но тут же улыбнулся: — Но я уверен, что вы всё раскопаете, по-другому и быть не может!

— А знаешь, — задумчиво произнесла Даниэлла, — я тоже в этом уверена.

Неизвестно, какие аргументы использовал Сантино, чтобы поторопить банк, но к концу рабочего дня распечатка уже лежала на столе Даниэллы. Примерно за час они вдвоём отсеяли все мелкие переводы и ежемесячные пособия, и, переглянувшись, довольно улыбнулись: в основном переводы совершались из Кремоны и несколько раз из Станьо-Ломбардо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сейчас она живёт там! — убеждённо сказал Сантино и даже подскочил со стула, принимаясь расхаживать по пустому кабинету. — Я ведь прав, да? Станьо — крохотная деревушка, специально ехать туда, чтобы сделать перевод, нет смысла, а вот заезжать в Кремону оттуда — очень даже.

— Из тебя выйдет отличный следователь, — ободряюще улыбнулась Даниэлла. Она тоже чувствовала этот азарт, вскипающий в крови всякий раз, когда разгадка оказывалась слишком близка. Приезжать в Станьо сама Даниэлла не могла — если городок и впрямь маленький, о её появлении будет знать каждая собака. Расспрашивать местных жителей о Карле она тоже не может. А вот отправить туда Сантино, который вырос поблизости и запросто мог заблудиться или…

— Сервис! — воскликнула она, щёлкнув пальцами. — Завтра поедешь в автосервис, уверена, он там один, скажешь, что поломалась машина — придумай что-нибудь, пусть повозятся с ней час-другой. А за это время успеешь прогуляться по городу, может, удастся что-то узнать.

— Вы отправляете меня на задание? — восторженно спросил Сантино севшим голосом. — На настоящее задание?

— Я в тебя верю, — кивнула Даниэлла, с трудом сохраняя серьёзность при виде щенячьего блеска в его глазах. — А когда вернёшься, будем разбираться с делами из Перуджи.

— Если я помогу вам раскрыть это дело, меня точно возьмут на постоянную работу в комиссариат! — Сантино потрясённо покачал головой, которая уже начала кружиться от открывающихся перспектив. Пару секунд Даниэлла просто смотрела на него, потом сложила бумаги, сунула их в блокнот и поднялась.

— Когда вернёшься, напишешь отчёт обо всех потраченных деньгах, их возместят. И, Сантино, без самодеятельности. Если увидишь Карлу — просто сделай пару фотографий. Если узнаешь о чём-то, не подавай вида, они там тоже не идиоты, иначе не смогли бы скрываться так долго.

— Я всё понимаю, — энергично закивал Сантино. — Только слежка. Осторожная, не привлекающая внимания. Вы во мне не разочаруетесь!

Уже выйдя из комиссариата, Даниэлла подумала, что Рико ни разу ей не звонил, что полностью её устраивало — если она погружена в работу, лишние разговоры только отвлекают. И Рико либо понял это и не стал беспокоить, либо сам был из таких же трудоголиков. Даниэллу устраивали оба варианта.

Первую половину пути до Ливорно Рико думал о деле. В уме составлял список того, что надо купить завтра; раздумывал над словами Аллегры о сигнализации; вспоминал план, прогоняя послезавтрашнюю ночь по секундам снова и снова. Потом мысли плавно перетекли к Карле и чувству вины, которое буквально не давало дышать, когда она оказалась рядом. Ещё никогда в жизни Рико не чувствовал себя так паршиво, зная, что придётся порвать с женщиной. Прежние отношения всегда заканчивались легко, без надрыва, просто оба начинали понимать, что пора остановиться и разойтись. А Карла… Она ведь по сути ни в чём перед ним не была виновата. Год, проведённый вместе, сложно было назвать плохим, наоборот: их связывало слишком многое, чтобы вот так, просто, оборвать. Особенно сейчас, когда Дани подобралась так близко, что вышла на её след…

Все тревожные мысли тут же рассеялись, а сердце сладко заныло, стоило подумать о ней. Необъяснимая тяга к этой женщине до сих пор оставалась загадкой, которую Рико не собирался разгадывать. Он просто позволил урагану по имени «Даниэлла» подхватить и нести его, а там будь что будет. Она, как магнит, притягивала, не давая возможности опомниться, не позволяя сомневаться и не принимая никаких отговорок. Просто пришла и заставила играть по своим правилам, а он с готовностью подчинился, забыв обо всём на свете. Рико не кривил душой, когда говорил Марио, что Даниэлла свела его с ума — так оно и было. Возможно, называть эти чувства любовью было слишком поспешно, но дело тут явно не ограничивалось одной лишь страстью. Это не пугало, скорее, волновало, вызывало множество неподвластных эмоций, которые и ослабляли, и позволяли чувствовать себя всемогущим одновременно. Оно окрыляло и заставляло выжимать газ до отказа, мчась по дороге, подрезая редких водителей и спеша увидеть её как можно скорее.

Уже оказавшись у дома Даниэллы, Рико вспомнил про телефон и усмехнулся — позвонить ей и сказать, что приехал, он не мог. Конечно, утром она говорила, что будет ждать, но отчего-то просто подойти к звонку и попросить, чтобы открыла, не хотелось. Припарковавшись, Рико поднял голову и посмотрел в её окна — там горел свет. Оглянувшись, подобрал несколько камушков и примерился: попадёт — не попадёт. Всё-таки третий этаж. Подбросив камушек в руке, он прищурился и запустил его в окно, попав с первого раза. Никакого ответа не последовало, и Рико повторил манёвр, в этот раз промахнувшись и попав в стену рядом. С третьей попытки окно открылось, показалась Даниэлла, а в следующую минуту она уже стояла на балконе, подперев подбородок рукой.

— Ты пришёл петь мне серенады? — звонко спросила она, и голос разнёсся по сонной улочке.

— Я забыл своих музыкантов, но если хочешь, спою без аккомпанемента, — широко улыбнулся Рико, облокотившись о байк.

— Не надо, я лучше оценю твои певческие таланты как-нибудь в другой раз. — Лунный свет посеребрил волосы, и показалось, что Даниэлла светится изнутри. — Поднимайся, трубадур, я уже заказала ужин.

17. Этому городу срочно нужен герой

Ещё ни разу в жизни Карле не было так тяжело. Эйфория, вызванная признанием Марио и Аллегры, быстро схлынула, оставив после себя горький осадок. Можно было бесконечно говорить, что всё в порядке, но себя обмануть сложно: Карла чувствовала — Рико её обманывает. Он вернулся чужим, отстранённым, холодным, и сейчас, вспоминая часы, проведённые вместе, она находила всё больше и больше подтверждений тому, что он больше ей не принадлежит. Хотелось придумать ему сотню оправданий, и самой в них поверить, но не получалось. Карла сидела на тёмной кухне и смотрела, смотрела в темноту, то впадая в глухое отчаяние, то начиная уговаривать себя, что всё в порядке. Что это просто расшалились нервы, что Рико действительно занят. Но чем больше она об этом думала, тем горше становилось на душе — ложь. Это всё ложь, а обманывать себя — последнее дело.

Беззвучно, сухо всхлипнув, Карла помотала головой — умолять, бегать, валяться в ногах она не будет никогда. Не нужна, значит, не нужна, уж гордость-то у неё пока осталась. А любовь… Что ж, переживёт. Отболит, отплачет и пройдёт. Обязательно пройдёт. Если Рико скажет, что всё кончено, она примет это с достоинством. Хотя желание всадить нож в сердце Бьянчи никто не отменял. Карла представила, как посмотрит прямо в глаза суке, уведшей её мужчину, как та будет молить о пощаде, как Рико будет просить не убивать её… Мысли увлекли настолько, что Карла даже заулыбалась, позволив себе кровожадные мечты, которым никогда не суждено сбыться. И только убив Даниэллу несколько раз, она почувствовала удовлетворение. Что ж, слова о расставании пока не сказаны, а значит, ещё ничто не потеряно. Если Бьянчи уедет, Карла приложит все усилия для того, чтобы Рико забыл её и снова принадлежал только ей. И измену простит: от ошибок никто не застрахован. Лишь бы он остался с ней.