Игра в семью (СИ) - Каретникова Ксения

Родственничек с непониманием на меня смотрел:

— Что это на тебя нашло?

— Да не нашло, а просто я наконец сама себе призналась, что ты очень даже привлекательный самец. И окучивать ты умеешь… Против природы, как говорится, не попрешь, и, если это неизбежно, то лучше пусть все совершится как можно скорее, — ответила я, сбросила с себя одеяло, и, нарочито кокетливо улыбаясь, призывного похлопала рукой по матрасу кровати. Вадик опять покачал головой:

— Ты забываешь, что помимо природных инстинктов, в человеке есть кое-что что сильно отличает его от животного. Например — разум. Или чувства.

Я громко засмеялась.

— Я тебя умоляю! Разум и чувства всегда можно отключить!

— Ты серьезно?

— Конечно! У многих это получается. А иногда это само по себе срабатывает.

Говорила я скорее назло, чем серьезно. А вот Вадиму, судя по всему, показалось иначе. Он провел рукой по волосам и сказал:

— Не надо всех чесать под одну гребенку, Кира. Все люди разные.

Его тон и интонация голоса были очень похожи на Вовкины. Меня аж покоребило от такой похожести. Толпа пугающих мурашек пробежала по всему телу, я с прищуром посмотрела на гостя и выдала:

— Да, но у тех, в чьих жилах течет одна и тоже кровь, шансы быть так причесанными возрастают в разы. И тут не только природа, Вадим. А еще и генетика.

— То есть — моя вина и беда в том, что я родился от тех же родителей, что и Володька?

При этом ответе голос родственника стал другим, привычным, более низким. Но пугающее ощущение не покидало и мурашки вновь устроили забег по моей коже. Я чуть подалась вперед, чтобы ближе рассмотреть мужское лицо напротив… Господи! Все таки Вадим очень похож на брата. Особенно сейчас, в полумраке, когда искусственный и тусклый свет практически не падает на Вадика. Когда его волосы слегка растрепались и лежат точно так же, как у Вовочки… И поза, и явно читающиеся напряжение в плечах и руках, такие же… Я дернулась, Вадим тоже… И здесь холодные изумруды глаз блеснули в свете ночника. Красиво. Завораживает… За такие глаза простить можно многое. Даже всю эту внешнюю похожесть.

— Твоя беда может быть в этом и есть. А вина в другом… — я прикусила губу и томно сказала: — Я, всего навсего, попросила тебя меня поцеловать. Сама попросила… А ты как-то странно отмазываешься. Не понимаю — что тут такого сложного — поцеловать? Тем более, когда просят?

— Сложного нет. Просто твоя просьба показалась мне тоже странной… — спокойно произнес Вадик. — Ты же, на самом деле, этого не хочешь…

— Вот тут ты прав, — тут же согласилась я. — Когда предлагала — хотела. А сейчас, и в правду, не хочу. Так что — пеняй на себя и с такими намеками ко мне больше не лезь. Бывай! — я перевернулась, оказавшись к Вадиму спиной, и с головой накрылась одеялом. Надеюсь, он примет мои слова всерьез. Или не примет… Или… Так все таки — на что именно я надеюсь?

Тут я почувствовала движение сзади, Вадим, а это был именно он, так как больше некому, резко сдернул с меня одеяло, развернул к себе лицом и, схватив мои руки, навалился сверху. Его лицо оказалось очень близко к моему: глаза Вадика опять заблестели, а губы слегка приоткрылись и потянулись к моим. Он попытался меня поцеловать, а я, изо всех сил желая вырваться, упорно сопротивлялась, при этом плотно сжимая свои губы. Вадик отступать не собирался: одной рукой схватил обе мои руки, а вторую запустил под мою футболку, но выше или ниже живота исследовать тело не спешил. Он гладил мой живот, не останавливая попыток меня поцеловать и мне, чувствуя такое напористое желание в его прикосновениях, становилось все трудней сжимать губы. В какой-то момент, я дала слабину, и Вадим, тут же воспользовавшись этим, сподобился таки запечатлеть поцелуй на моих устах. Мои губы, не сумев устоять перед сладким натиском, инстинктивно ответили на поцелуй. Как буд-то это делала не я, а они сами… Сначала порывисто, даже грубо, но постепенно, словно тая, движения наших губ стали плавными, трепетно ласкающими друг друга. Я никак не могла понять, какие чувства вызывает у меня этот поцелуй, но и останавливаться не собиралась. Разум, действительно, предательски отключился и позволил гормонам вальяжно гулять в крови. Мне вдруг стало жарко: лоб покрылся испариной и ладошки вспотели. Пульс заметно участился, а по телу пробежалась нервная дрожь… Вадим первым оторвался от меня, отпустил мои руки и приподнявшись надо мной на локтях, неотрывно смотрел в растерянное лицо. Я смутилась от такой пронзительности его взгляда и отвернулась. Вадик тут же взял меня за подбородок, развернул к себе:

— Отчасти, ты права… — сказал он тито. — Но добивался я твоего расположения не для того чтобы совершить с тобой, как ты выразилась, половой акт.

— Да? — усмехнулась я. — А для чего?

Родственничек улыбнулся, погладил меня по щеке и ласково ответил:

— Чтобы влюбить тебя в себя.

— Зачем? — от неожиданности пискнула я, а Вадим вновь погладил меня по щеке и, наклонившись к моему уху, шепнул:

— Чтобы это было взаимно.

— Что — это?

— То, что я испытываю к тебе, — ответил он.

— А что ты испытываешь ко мне? — не унималась я, хотя уже догадалась что именно он хочет мне сказать, вот так вот, ходя вокруг да около. Вадим усмехнулся, покачал головой и, опять наклонившись к моему ушку, шепнул:

— Ты поняла, — он поцеловал меня в шею, провел рукой от щеки до груди и остановился на самой выступающей ее точке. Я дернулась от такого касания, а Вадим повел рукой дальше. Он играл со мной, медленно изучая руками мое тело и внимательно наблюдая за моей реакцией… На бедре он задержался, подцепляя пальцами пояс шортиков, и стал неторопливо их снимать. Я остановила эту попытку, схватив его за руку. Тогда Вадим резко поднялся, взял меня за подмышки, усаживая на постель и, пока я не опомнилась, стянул с меня футболку. Мои руки тут же, по инерции, прикрыли обнаженную грудь, а Вадик толкнул меня обратно, как только моя горячая спина коснулась прохлады простыни, Вадим ловко снял с меня нижнюю часть пижамы. Бросив шорты на пол, он положил свои сильные руки мне на бедра, быстрым движением развел их в стороны и ловко устроился на освободившимся месте. Мои губы приглушенно охнули, а руки не знали что делать: толи спасать от посягательств грудь, толи отталкивать наглого гостя. Который, между тем. опустил голову и начал покрывать влажными поцелуями низ моего живота, крепко сжимая руками мои бедра… Сопротивляться мне уже не хотелось. Мне было приятно, тело обдало томной вибрацией, я опять охнула. А нежные и пухлые мужские губы постепенно опускались все ниже и ниже.

— Вадим, — позвала я. — Прекра… — не договорив, я громко ахнула и, убрав свои руки от груди, вцепилась ими в простыню. Тело импульсивно содрогнулось, я выгнула спину и, не собираясь так легко соглашаться на то, что собирался продолжить делать Вадим, попыталась его прогнать — отпихивая чем можно. Но мои действия скорее были из вредности, Вадик приподнял лицо и, понаблюдав за моими вялыми попытками, усмехнулся.

— Еще скажи, что тебе не нравится, — уверенно сказал он. Я просяще замотала головой, а Вадим, опять усмехнувшись, всем телом потянулся к моему лицу и впился солеными губами в мои. — Ты же хочешь меня, — заметил Вадим и его руки, как бы между делом, оказались на груди. Как назло в горле пересохло, ответить у меня не получилось. В мое правое бедро тут же уперлось нечто твердое и пульсирующее. Ощущая эту пульсацию, я судорожно промычала, не в силах больше сопротивляться нашему обоюдному желанию… Да! Мне хотелось Вадима. Хотелось стать с ним одним целым. Почувствовать его мужскую силу, отдать взамен женскую ласку… И я, обняв руками мускулистую спину, обреченно подняла ноги вверх, прижимаясь изнемогающим нутром к животу Вадима. Вадик же, правильно восприняв мои такие действия за разрешение, рывком спустил с себя тесные боксеры, устроился поудобней и одним уверенным и точным движением проникнул в, на все уже готовую, меня.

Он двигался и жарко дышал, я по возможности ему помогала и, не стесняясь, громко стонала, то наглаживая, то царапая спину человека, который трудится над моим удовольствием. Это было страстно и продолжалось долго — Вадим нарочно несколько раз замедлялся, позволяя мне догнать его ощущения… Когда я уже кусала пересохшие губы и готовилась финишировать, Вадим, словно почувствовав это, включил ускорение, и к финишу мы прибыли одновременно.