Люби меня через годы (СИ) - Орланд Лилия

— Договорились, мой юный друг, — я подставила бокалы, и Логинов наполнил их игристым напитком.

— Ну, за тебя и за взрослую жизнь, — мы чокнулись пластиковыми фужерами, и я отпила немного газировки.

— М-м, барбарисовая, моя любимая, — сделала ещё пару глотков.

— Я так и знал, — приосанился Ярослав, довольный, что угадал.

Мы пили шампанское, пробовали пирожные. Логинов испачкал меня творожным кремом, а после слизывал его с моих губ. А потом мы сидели, обнявшись, смотрели, как восходит над морем большая круглая луна и целовались, целовались, целовались.

Это был поистине мой лучший день рождения.

26

Вернувшись домой, я оставила медведя в беседке, тихо повернула ключ в замке и открыла дверь. В гостиной горел торшер, рядом на диване сидели родители.

— Ты видела, который час? — начала мама с ходу. И я автоматически взглянула на часы, висевшие на стене. Ох, ничего себе! Я и не думала, что мы с Ярославом провели столько времени на берегу.

— Прости, мам, я забыла телефон дома… — это была ложь. Мобильник я оставила намеренно, чтобы не чувствовать себя виноватой, слушая звонки. Я бы не смогла не ответить. И пришлось бы возвращаться домой в десять часов.

— Забыла?! — перешла она на крик. — А голову ты дома не забыла?!

— Маш, ну хватит, — отец успокаивающе положил руку ей на плечо. — Наша девочка дома, ничего страшного не случилось. Она просто увлеклась новым фотоаппаратом и забыла о времени. Так ведь?

Да-да. Я усиленно закивала. Это было наилучшее объяснение. Мне даже ничего придумывать не пришлось.

Мама тяжело вздохнула и вся словно осунулась.

— Ладно, пошли спать, завтра поговорим.

И вот теперь мне стало по-настоящему стыдно за свою ложь. Я подавила желание во всём сознаться и отправилась в свою комнату. Приняла душ и завалилась на кровать с телефоном. Проверила сообщения, полистала новостную ленту и наконец решила, что выждала достаточно.

Дверь открывалась с жутким скрипом. Почему-то днём и когда совесть у меня была чиста, я этого совершенно не замечала. Зато сейчас пришлось замереть и настороженно вглядываться в темноту коридора, вот-вот ожидая гневного окрика родителей.

Но всё было тихо. Я выждала ещё немного. На всякий случай. А потом осторожно двинулась вниз, оставив дверь приоткрытой, чтобы не выдала меня, когда буду возвращаться обратно.

Света я нигде не включала и пробиралась на ощупь. Накинула на плечи первую попавшуюся куртку, сунула ноги в первые попавшиеся кроссовки, похоже, отцовские, и выскочила из дома.

Медведь лежал там же, где я его и оставила — в беседке на столе. Я подхватила его на руки, ощущая, что нежная плюшевая шёрстка пропиталась ночной сыростью.

— Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка… — тихо пробормотала детский стишок. — Прости, маленький, больше я тебя не брошу, потому что ты хороший.

Прижав медведя к груди, двинулась в обратный путь. Тихо поднялась по ступенькам, осторожно закрыла дверь и повернула замок. Повесила куртку обратно на вешалку, а кроссовки также оставила у входной двери.

Поздравляя себя с отлично проведённой секретной операцией, я направилась к лестнице.

Как вдруг… гостиная осветилась ярким светом. Во всяком случае так мне показалось после полной темноты. Зажмурившись на несколько мгновений, я снова открыла глаза. На диване, на том же самом месте, сидела мама.

Она посмотрела на меня, на медведя, которого я прижимала к груди, затем прищурилась:

— Ну и кто он?

Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и тоже посмотрела на игрушку.

— Медведь, — решила, что ни в чём не признаюсь. Вот пусть хоть иголки под ногти втыкает, буду молчать.

— Саш, хватит строить из себя дурочку. Кто тот мальчик, с которым ты провела вечер, и который подарил тебе эту игрушку?

— Как ты догадалась? — удивилась я и тем самым выдала себя с потрохами.

Она усмехнулась.

— Это мужчины ничего не замечают. А я женщина, к тому же твоя мать, поэтому хочу знать, с кем ты встречаешься тайком.

— Мам… — я вдруг поняла, что это мой шанс признаться, вот только… — обещай, что ничего не расскажешь отцу.

— Хм… Почему? — она смотрела на меня серьёзно, по-взрослому, говорила со мной как с равной, наверное, именно поэтому я и решилась ей всё рассказать.

— Папа не хочет, чтобы я встречалась с Ярославом.

— Значит, его зовут Ярослав, это уже что-то. А почему отец против?.. Постой, а это не Ярослав Логинов, сын нашего любимого мэра?

Я кивнула.

— Тогда я понимаю отца, — мама задумчиво на меня смотрела. — У меня это семейство тоже не вызывает особой симпатии.

— Мам, — возмутилась я, автоматически вставая на защиту возлюбленного, — Татьяна Викторовна тут совершенно ни при чём. И, если хочешь знать, она тоже не в курсе наших отношений. Никто не в курсе. Если она узнает, отправит Ярослава в закрытую школу. Она сказала это ему после нового года, когда мы искали Милену, — мама кивнула, подтверждая, что помнит ту ночь. — Да и папе Логинов не нравится. Он так категорично высказался на его счёт, сказал, что Ярослав — сердцеед, что он поиграет со мной, влюбит в себя и бросит…

— А это не так?

— Не так! — возразила я с жаром, на время даже забыв, что папа спит и не стоит кричать, чтобы его не разбудить. — Ярослав не такой. И он любит меня. Я не знаю, как это объяснить словами, просто чувствую…

— Значит, Ромео и Джульетта? — с улыбкой подытожила она. Но я не улыбнулась в ответ, уж слишком трагично у них там всё закончилось. Она, похоже, поняла это и тоже перестала улыбаться. — Хорошо, я сохраню твою тайну. Но ты должна пообещать…

Мама замолчала, а я замерла, кажется, даже забывая дышать в ожидании того, что она попросит за молчание. Чтобы я всегда мыла посуду? Убирала кошачий лоток? Ставила свою обувь на место?

— Ты должна пообещать, что не станешь больше задерживаться допоздна и всегда будешь брать с собой телефон. Договорились? — она улыбнулась, и теперь я улыбнулась тоже. А потом, поддавшись порыву, села рядом с ней, прижалась и обняла крепко-крепко.

— Я люблю тебя, мамочка.

— Я тоже тебя очень люблю, девочка моя. Прости меня за то, что была с тобой резка. Я очень сожалею об этом…

Какое-то время мы молчали, а потом она попросила:

— Расскажи о нём, о Ярославе. Какой он?

Я удивлённо уставилась на неё, немного не веря, что мама и правда хочет знать о моём любимом мужчине. А потом начала рассказывать. Сначала неуверенно, тщательно подбирая слова, затем всё смелее, делясь своими чувствами, мыслями, мечтами.

— Вы что тут делаете? — голос отца застал нас врасплох. Он спускался по лестнице, а я пыталась определить по выражению его лица — слышал или не слышал, о чём мы здесь разговаривали.

— Секретничаем, — мама улыбнулась ему и обняла меня за плечи. — Разбудили? Прости.

— Да нет, просто проснулся, а тебя нет… — кажется, папа смутился, сообразив, что прервал женский разговор. — Ну вы это… продолжайте, я водички только схожу попью.

Он автоматически взял моего медведя, покрутил в руках.

— Ты в курсе, что он мокрый?

У меня замерло сердце. Неужели вот сейчас всё и раскроется?

— Ещё не просох после стирки, — вдруг услышала я мамин голос.

— А-а, — понимающе протянул отец, положил игрушку обратно на стол и пошёл в кухню.

«Это мужчины ничего не замечают», — вспомнила я мамины слова. И правда, не замечают.

— Ну, пойдём и мы с тобой, у меня завтра собеседование в больнице, надо хорошо выглядеть, а для этого нужно поспать.

— Ты будешь работать в Анапе?

— Да, решила, хватит сидеть на шее у твоего отца.

— Вы…?

— Мы решили попробовать ещё раз, — улыбнулась она, — пойдём спать.

Лёжа в кровати я улыбалась. Всё было прекрасно: мои родители снова вместе, Ярослав меня любит, Мурлыка греет своим маленьким пушистым тельцем.

Я перевернулась на бок, уже почти засыпая, но услышала звук входящего сообщения. Думая, что это Логинов желает мне спокойной ночи, взяла телефон. Но номер был незнакомый. Я открыла присланную фотографию. На ней мы с Ярославом сидели на берегу моря и целовались.