Людмила Белякова - Свадьба – навсегда! (сборник)
Анна Романна поджала губы, словно размышляя, говорить – не говорить. Но решилась:
– Фаина Викторовна скончалась. Сегодня утром рано, скоропостижно. – Она промокнула платочком уголки глаз. – Сердце не выдержало. Виталик звонил… вот. Его тоже не будет.
– О-о-ох! – схватилась за щеку Кристина, старательно изображая вселенскую скорбь о даме, которую видела издали раза три-четыре. – Правильно говорят…
– Что?! – встрепенулась Анна Романна. – Кто говорит?!
– Ну… знаете, где два – там третий… А?
– Ну да, да… – Замша взяла себя в руки. – Эту информацию давать строго дозированно. Только в случае крайней необходимости.
– Понятно, Анна Романовна, – сказала Кристина, сбрасывая видимость скорби и заменяя ее видимостью невероятной собранности. – В экстренных случаях я буду обращаться к вам за консультацией.
– Это очень правильное решение, Кристиночка.
Едва закрылась дверь предбанника, Кристина взялась за мобильный и дергающимися от вожделения пальцами отбила эсэмэску Таньке: «Мадам Ку загнулась!»
Через десять минут – Кристина только и успела, что перебросить какой-то звонок в договорный отдел – пришел ответ: «Байду гонишь, плесень?!» Кристина отщелкала: «Верняк! Из первых рук!» – и получила ответ: «Жесть!!! Увидимся в рыгаловке».
Тут пошли один за одним дурацкие звонки и имейлы, которые надо было сортировать и рассовывать по виртуальным почтовым ящикам ведущих специалистов, коль скоро папа Ку выпал из бизнеса еще минимум на неделю. И это только физически!
Саша Клык был жутко зол и в дуплянку раздосадован. Он упорно сидел дома – на улице прохожие казались ему ментами в штатском, даже писклявые школьники и молоденькие дамочки с колясками.
Точно, эта девка откажется платить! Скажет – все было сделано через задницу, не в срок, неаккуратно, с диким, неуместным шумом и прочее. И то, что эта старая коза померла, загнувшись от инфаркта, – чистая случайность. И Саша Клык не имеет к этому радостному событию практически никакого отношения, и гонорара ему за этого жмурика, соответственно, не положено.
– А я ей скажу – не было бы двух первых мертвяков, не было бы и инфаркта! – вдруг заговорил вслух он, даже испугавшись своего голоса.
Хотя голос был, если честно, неуверенный, сиплый и жалко клянчащий.
Да, напортачил он, напортачил… Это факт. Если заказчица попеняет ему лишним трупом, даже двумя, в чем-то она будет права… Шум, конечно, он учинил на пол-области! А городишко этот поганый так и жужжит, так и жужжит! Задетым оказался очень авторитетный мужик, оттого-то и менты злобствуют… Народ в транспорте и в магазинах этих девок убитых перетирает… Да кто, да за что, да зачем?! Кому мешали?
– А еще я ей скажу: да вы все, телки современные – от семнадцати и до пятидесяти, – все ж на одно лицо! Крашеные, тощие, шмотье на всех как под копирку, из одного сундука вытащили… В прицел – ну, как одна! Ну, вот и обознался… Пытался исправить ошибку – опять как-то нескладно вышло… Бывает, жисть такая! Но уговор-то выполнен! Бабы того упакованного крутяги больше нет! Бери его голыми руками, если есть на это такое твое желание!.. Все путем. Разве нет?
Саша Клык набрал с городского аппарата домашний номер заказчицы.
– Алло? – ответила та после третьего звонка.
– Ты того, подруга, когда оставшиеся шуршики подгонишь?
– Кто это? – недовольно спросила собеседница.
Голос у нее был хрипловатый – видно, еще не вставала, оттягивалась субботним утром.
– Александр, – с достоинством ответил Саша Клык. – Уговорчик у нас маленький был – не припоминаешь? На тетеньку одну?
Голос в трубке откашлялся.
– Ну, уговорчик-то был…
По интонации Саша понял сразу – с деньгами еще придется поваландаться.
– Но вот качество выполнения… оставляет желать.
– Ты знаешь…
– Знаю. – Голос откашлялся еще раз и зазвенел металлическими нотками. – Но сейчас мне говорить некогда. Заплатить я тебе заплачу…
Саша успел прикрыть трубку ладонью – как бы заказчица не услыхала вздоха облегчения и не заартачилась снова.
– … Но чуть позже – деньги надо с карточки снять, а это только в одном месте можно, а мне до него далековато. Понял?
– Ну да. Как бы…
– Как бы перезвонишь вечером. Я скажу, куда прийти.
Наверное, она все-таки уловила его гнусную неуверенность и считала возможным навязывать свои условия. Да это ладно! Знамо дело – баба! Лишь бы повыеживаться… Пусть бы хоть что-то заплатила… Хоть за два лишних мертвяка по полцены… Как за одну ту бабулю. Но может, все-таки… За переработку?
– А… того – за дополнительную работу… накинешь?
– Не-а, – ответил голос нахально. – Это твои личные проблемы. Я заказывала одну единицу товара. За одну заплачу, это да. Остальное – извини. Твои накладные расходы.
– Акх-х, – огорченно начал Саша Клык.
– Ве-че-ром! – отчеканил девичий голосок. – Перезвони! Я скажу адрес, куда за баблом подъехать. И после этого – разбежались! Конкретно!
– … Ой, я тебе набираю, по городскому, по мобильному! – Кристина едва успела вылезти из постели, как снова зазвонил телефон, и в трубке задребезжала Танька. – А ты ну никак… Мне тут такое в голову пришло, такое!
– И чего? – скептически поинтересовалась Кристина.
– Я знаю, кого тогда хотели убить!
– Кого ж – Ламарку преподобную, – мысленно пожала плечами Кристина.
– Не-е-ет! – просто заблеяла Танька восторженно. – Это совсем не про любовь история! Это совсе-ем про другое! Виталька наш тут совсе-ем ни при чем! И твоя девка в кустах – тоже не из нашей истории… Слушай, у меня так хорошо все в голове выстроилось – ты не представляешь! Сначала я подумала…
– Давай не по телефону, а? Кто знает, что там милиционеры придумали… Может, у нас теперь весь город на прослушке! Включая грудных детей и ветеранов Куликовской битвы. Охота было неприятности наживать.
– Так тебе чего – не интересно? Я так здорово все это разрулила…
Кристина прямо увидела, как на другом конце провода Танька сделала кислую, обиженную рожицу.
– Нет, мне интересно. Просто это опять не телефонный разговор. Давай я к тебе после обеда прискачу? Мамка где у тебя?
– Она на сутки ушла, дежурит.
– Ну, так сам бог велел! – обрадовалась Кристина. – Я как освобожусь, так тебе звякну. Увидимся, потрындим вволю.
– Ага, хорошо… Давай, звони!
– До связи, подруга!
– Ага, до сексуальной…
– Я даже не представляю, Павел Иосифович, как я такого не разглядела! – Кристина плакала почти навзрыд, а генеральный директор утешал ее как мог. – Мы столько лет дружили, и хорошо дружили… А она… такое!
– Вы просто сами хороший человек, Кристина, поэтому и не заметили этой червоточины. Это понятно. В конце концов, мы все так или иначе судим по себе. Я ведь тоже ничего не замечал за ней, хотя в отцы вам обеим гожусь.
