Мария Воронова - Повод для знакомства
«Боже, сколько же вокруг меня хороших людей», – думала Катя, расплачиваясь за комнату. Света, приютившая ее в трудную минуту, Маргарита Матвеевна, которая не моргнув глазом отдала картинки, Юра, который, пользуясь своими милицейскими связями, их продал и обеспечил законность сделки… Список можно было продолжать. Почему она раньше не замечала, сколько вокруг людей, готовых прийти на помощь? «Просто ты поняла, что тебе никто ничего не должен», – сказала Светка, когда Катя поделилась с ней своими восторгами.
Они зажили одной семьей. Катя взяла на себя почти все немудреные домашние хлопоты, кроме стирки и глажки. Утром она отводила детей в школу, а с тем, кто будет их забирать, женщины определялись в течение дня. Ответственными за покупку продуктов были Оля с Леной. В выходной день все вместе ехали на Светкиной машине в супермаркет, запускали девочек в торговый зал, а Катя со Светкой отправлялись в кафе и дожидались их там.
Катя, считая, что девочки недостаточно приобщены к мировым художественным ценностям, взялась таскать их по музеям.
Светка в одиночку побелила потолок и поклеила обои в новой Катиной комнате, отдала ей раскладушку и огромный трехстворчатый шкаф, куда уместились все Катины пожитки – от нот до зимнего пальто.
Когда Катя немного обустроилась, ее обида на маму прошла. Она даже заскучала по ней и однажды вечером набрала телефонный номер своей квартиры.
– Как дела, мама? – спросила она, услышав в трубке раздраженное «да».
– Какие могут быть дела? – с пафосом отчеканила мать. – Моя родная дочь ушла из дому!
Катя повесила трубку. Заехав через некоторое время за вещами в мамино отсутствие, она оставила записку со своим новым номером телефона. Но мама ни разу не позвонила.
А Юра влюбился в Светку. Все началось в тот самый вечер, когда он привез к ней зареванную Катю. Увидев хозяйку в шортиках и облегающей маечке, Юра потерял дар речи и больше уже не реагировал на окружающую действительность. С тех пор он взял за правило навещать нестандартное семейство по нескольку раз в неделю. Формально он приходил к бывшей соседке, но когда он возникал на пороге с вином и тортом, всем все становилось понятно.
В Светкином доме все же чувствовалось отсутствие мужской руки. Одну из дверок книжного шкафа следовало не открывать, а отодвигать, а потом аккуратно прилаживать на место. В комнате не было ни одной настенной лампы, и если Светка хотела почитать в кровати, то ставила рядом с собой табуретку, на которую водружала настольную лампу. Электрические розетки работали, только если вилка в них устанавливалась в строго определенном положении. Не говоря уже о том, что из всех кранов капала вода, а в ванной под трубой стояло ведерко…
Юра радостно взялся за дело. Починил дверцу, принес дрель и повесил симпатичные бра, а однажды привел приятеля с чемоданом инструментов, и они целый день колдовали в ванной.
Он стал любимцем всей квартиры, ему прощались даже такие тяжкие преступления, как курение на кухне при закрытой форточке и прогулки по общему коридору в грязных ботинках. Любая из соседских семей считала за честь пригласить Юру к себе, если он являлся без звонка и не заставал подруг.
Света же только смеялась над своим поклонником. Нет, в Юрином присутствии она вела себя любезно и вежливо, но когда он уходил, а дети укладывались спать, довольно едко высмеивала его неуклюжие манеры и восторженные взгляды.
– Почему ты не хочешь с ним встречаться? – спрашивала Катя.
– А я должна хотеть?
– Но он хороший парень и любит тебя, это видно невооруженным глазом. Ты хоть попробуй.
– Я уж так доживу.
Катя всеми силами старалась создавать для парочки благоприятные условия. Стоило Юре прийти, как она тут же вспоминала, что обещала сводить близнецов в кино или в планетарий. А если с деньгами было напряженно, уводила их к Маргарите Матвеевне под тем предлогом, что старушка хочет послушать игру девочек.
– Если ты продолжишь свои своднические замашки, я вломлю тебя Колдунову, уловила? – грозно сказала Светка. – Хотя я и так считаю: он должен знать, что скоро станет папой.
– Римским, – уточнила Катя и задумалась: чем бы таким напугать Светку, чтобы наложить на ее уста печать молчания? – Умоляю, не говори ему ничего. Он же не любит меня и не хочет видеть. Что он может дать мне, кроме денег на аборт, сама посуди!
– А мы тоже поженились по залету, никакой особой страсти тогда у нас не было. Я не собиралась рожать, и Мишка не хотел ребенка, а о том, чтобы пожениться, мы даже не думали. Мишка дал мне денег на аборт, я сходила прицениться в одну клинику, в другую… А на обратном пути зашла на рынок и увидела там свитер редкой красоты. Пушистый такой, с перьями и стразами. Ну, купила. Надела – и в общагу к нему. Мишка, говорю, я деньги потратила, что будем делать? А он мне: раз так, давай поженимся. Знаешь, это вообще глупо: сидеть и ждать неземной любви. Все равно что думать: в один прекрасный день ты проснешься человеком, в совершенстве знающим японский язык. Так и вы с Яном, может, поживете, и все у вас срастется.
Катя покачала головой.
– А что бы ты сказала, если бы тебя заставили выйти замуж за Юру? – спросила она.
– Как это заставили?
– Ну, мало ли рычагов давления! Да хоть бы у него обнаружилась душевная, но парализованная мама или еще что-нибудь в этом духе.
– Уверяю тебя, парализованной маме не на что рассчитывать.
– Нет, ну к тебе бы пришли и сказали, что ты, как порядочный человек, обязана за него пойти. Еще бы добавили пошлую цитату, что ты в ответе за тех, кого приручила. Что бы ты сделала?
– Послала бы на три буквы.
– А Колдунов бы не смог послать, понимаешь?
Катя шумно вздохнула и задумчиво посмотрела в окно.
С крыши весело капало.
– Снег-то тает! – радостно завопила она. – Весна наступила, Светик.
У Колдунова случился день икс. Дело в том, что он, помимо всего прочего, умел делать превосходные стрижки. Этот талант прорезался в нем еще в годы учебы в академии.
Подружка соседа Яна по общаге училась на курсах парикмахеров и оттачивала свое мастерство на курсантских головах. Понаблюдав за ней, Ян тоже взял в руки ножницы, и результаты превзошли самые смелые ожидания. Наверное, он родился уже готовым дамским мастером, такие у него выходили забористые стрижечки. Все знакомые девицы теперь стриглись только у него и заранее договаривались, чтобы попасть к нему «на прием».
Ян никогда не афишировал своего таланта. Закончив академию и остепенившись, он перестал баловаться куафюрами, но, вступив в нынешнюю должность, вспомнил былое.
Раз в месяц у Веры в кабинете разворачивали полевую парикмахерскую. Все женщины отделения могли бесплатно постричься. Вера мыла им головы и делала укладки, а Ян безостановочно щелкал ножницами, так что за вечер они успевали обслужить всех.
