Татьяна Алюшина - Девочка моя, или Одна кровь на двоих
Машка захлопнула дверь номера, привалилась к ней спиной, стянула босоножки, отбросила их куда-то и, съехав по двери спиной, уселась на пол, вытянув ноги.
Она справилась! Она молодец!
Да и ни с чем особым справляться-то и не пришлось – только с собой. Дмитрий Федорович не выказал никакого интереса к ее персоне: ни человеческого, ни мужского.
Поприсутствовал в рамках светскости мероприятия, поддержал непринужденную беседу ни о чем, порадовал французским и убыл. В Москву!
А перед уходом обжег Машку пламенем непонятным, испугавшим!
Она и так весь вечер чувствовала его рядом всем телом, каждой клеткой, и ее правый бок плавился от его близости.
Но тот напалм, пыхнувший в нем и опаливший Машу, был иной силы и мощности и непонятного происхождения и напугал ее не на шутку.
Что с ним случилось? Что вызвало такой огонь? Она не узнает теперь уже никогда!
Господи, зачем он только появился в ее жизни?! Перебаламутил все!
Чтобы Машка поняла наконец со всей безысходной отчетливостью, что никогда никого не любила в своей жизни, кроме него?
– Черт бы тебя побрал, Дима Победный! Черт бы тебя побрал!
И она заплакала, размазывая по щекам слезы вперемешку с текущей тушью.
На этот раз Осип сел на заднее сиденье в машине, рядом с Дмитрием, и ждал.
Победный молчал. Думал. Смотрел в окно.
Он даст Машке два-три дня. Она уверится, что он больше не вернется – кто-то да сообщит ей, что бизнесмен из соседней усадьбы приезжает редко и ненадолго. Кто-нибудь из той вездесущей публики, обожающей узнавать подробности чужих жизней и особенно детали жизни богатых и недоступных.
Машка расслабится, успокоится, отдохнет.
Кстати, а от чего и за чей счет отдыхает простой историк?
Он повернулся к Осипу.
Осип Игнатьевич открыл папочку, прихваченную с собой для пущей важности – подглядывать в шпаргалку ему без надобности, он запоминал информацию мгновенно и навсегда.
– Мария Владимировна Ковальская… – приступил к изложению начальник безопасности. «Фамилия девичья», – отметил Дима.
– …тридцать четыре года, коренная москвичка, проживает по адресу: улица Правды, дом пять. Состояла в браке неполных пять лет, детей нет, месяц назад развелась. Муж, Юрий Всеволодович Корж, москвич, тридцать девять лет, работает в Министерстве социального развития, чиновник выше среднего звена. Родители: Владимир Михайлович и Надежда Ивановна Ковальские, умерли…
Осип замолчал, ожидая чего-то.
«Бедная Машка», – искренне посочувствовал Дима ее утрате и удивился:
– Чего затормозил?
– Жду твоего особого внимания, – интригующе широко улыбнулся Осип.
– Ну?
– Доктор наук, профессор, занимается наукой в Академическом институте и преподает в университете историю древнейшей Руси, времен скифов и первых поселившихся племен на территории современной России. Признанный и известный авторитет в мировом научном сообществе, огромное количество статей, вышли две ее книги, принимает участие в составлении нового учебника истории для вузов, имеет приглашение прочитать курс лекций в университетах Англии, Японии, Китая и Америки. Ответ пока не дала. Год назад получила Государственную премию «За вклад в историю мировой культуры и просветительскую работу по изучению истории России». Премию вложила в финансирование археологической экспедиции на Каспий. Владеет английским, немецким, французским, всей группой славянских языков и древнеславянских.
Осип взял паузу, дабы насладиться произведенным эффектом.
Эффект имел место! Да еще какой!
Дмитрий Федорович потрясенно покрутил головой.
– Ни фига себе! – И, осмыслив услышанное в полной мере, уважительно добавил: – Впечатляет! – И улыбнулся саркастически: – «Простой историк», это ты поэтому там хмыкал многозначительно?
– А то! – рассмеялся Осип.
– Еще что-то? – не сомневался Дмитрий Федорович.
– Полгода преподавала в Калифорнийском университете, вернулась в первых числах июня и сразу подала на развод.
– Любовь в Америке? – предположил деловым тоном Дмитрий.
У Осипа, когда он изучал биографию Маши, этот же вопрос возник номером один, и он сразу распорядился выяснить подробности про американское времяпровождение Марии Владимировны.
– Нет. Ни любовей, ни друзей – работа, отдых, иногда пляж, магазины, поездки, слетала на каникулы в Нью-Йорк.
– Застукала по приезде? – выдвинул следующую версию Победный.
– Надо? Узнаем.
– Нет.
Ну, нет так нет, Осип продолжил:
– Первый раз за двенадцать лет поехала в отпуск. У них сейчас самая горячая пора – археологические раскопки, научные съезды, конференции, все этой научной направленности.
Осип чувствовал нутром, что-то еще есть во всей этой истории их встречи, не простой это интерес у Димы и не любовь с первого взгляда.
Горячее и более глубоко, с интригой, и, ой, чувствует он, есть у них что-то в прошлом! Ох, есть! Дима не говорит, а Осип не спрашивает. Он мог бы копнуть по полной, чтобы все для себя прояснить на всякий случай, но не станет этого делать, уважая Дмитрия.
Всему свое время.
Оставшуюся дорогу Дмитрий молчал, обдумывал полученную информацию.
«Это как надо вкалывать, чтобы в тридцать четыре года достичь таких результатов? И как надо жить, чтобы этого достичь? Ай да Машка! Ну, надо же! И что там за крендель, с которым ты жила? Вернее, корж!»
Дмитрий Федорович выдержал сутки.
Стоя в предрассветное утро под ледяными, жалящими струями воды, смывающими с него невероятный, изматывающий сон про Машку, он подумал, что из-за нее чуть ли не каждый день стал остужаться под холодным душем, как пацан восемнадцатилетний от чрезмерного перегрева излишними гормонами, и решил, что все – хватит!
Взять ее в охапку, закрыться в спальне и никуда не выпускать, пока не доведет ее и себя до обморока и изнеможения. Тогда поговорить, выяснить подробности и детали и начать все сначала – до обморока!
А там он разберется, что дальше.
– Осип! – выходя голым и мокрым из душа, проорал Дима.
По обоюдному умолчанию, приехав в Москву, Осип остался в квартире Дмитрия, зная, что грядут перемены. В любой момент начальника может сорвать на что угодно, так зачем мотаться через пол-Москвы, вскакивать по тревоге и разыскивать его, спокойнее быть все время рядом.
– Ну? – поинтересовался полностью одетый, выбритый, наглаженный, начищенный до пистолета в кобуре под мышкой Осип.
– Что там?
Это Дмитрий про Машку спросил, объяснять, как водится, где «там», не требовалось.
– Вчера вечером прибыл бывший муж, – весело преподнес новость Осип. – Шкандаль был!
– С ней? – не поверил Дима.
