Ирина Волчок - Будешь моей мамой
Игорь невольно вздрогнул — голос ее слышался так близко, прямо перед ним! Немножко нереальный в полной темноте и тишине, будто существующий сам по себе, без Ольги. Он пошарил рукой по стене, нашел выключатель и включил свет. Ольга стояла внизу у лестницы, держалась за перила и тревожно смотрела на него, щурясь от света.
— Что с Чижиком?
Подумать только, когда-то он взревновал Анну к Ольге. И теперь все повторяется с той же силой, только с точностью до наоборот.
— Все в порядке. — Он пошел ей навстречу. — Чижик жива, здорова, скучает по тебе, сейчас спит и передает тебе привет. Ты зачем сюда припрыгала?
Ольга облегченно перевела дух. Значит, ничего не случилось. Зря она все время так психует. Не решат же они делать операцию прямо завтра… А потом она успеет вмешаться.
— Я есть хочу. — Она все так же тревожно всматривалась в него. — А вы хотите?
Если бы они поужинали вместе, он, может, что-нибудь рассказал бы ей…
— И я есть хочу, — сказал он, подходя к ней. И вдруг решительно подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. — Но сегодня мы будем есть опять в твоей комнате.
— Почему? Зачем это? — испугалась Ольга. — Игорь Дмитриевич, отпустите меня!
— Конечно, — бормотал он, внося драгоценную ношу в комнату. Надо же, легкая какая. Как птица. — Отпущу. Обязательно. А как же…
Но отпустил все-таки не сразу. Подержал еще пару минут на руках, покачал, будто ребенка, потерся головой о ее голову. Потом осторожно посадил на постель и отступил на шаг.
— Поговорить надо, — строго произнес он. — Жди здесь, я сейчас все принесу.
Она сидела и послушно ждала, уже не очень боясь, но все-таки думая все время: о чем это ему поговорить надо?
— О чем поговорить? — спросила Ольга, как только он опять вошел в комнату с подносом в руках и с бутылкой шампанского под мышкой. Она настороженно посмотрела на бутылку. Нет, что-то произошло, наверное… — Об операции поговорить?
— Нет. — Игорь поставил поднос на тумбочку, а бутылку на пол, стал расставлять тарелки, вилки из салфетки вытряхнул. — Операции не будет. И вообще об этом потом… Я просто выяснить кое-что хотел. Очень срочно.
— Ну? — тревожно поторопила она.
— В общем, так. — Игорь помолчал, собираясь с духом. — Ты работаешь, чтобы зарабатывать деньги. Правильно?
— Ну? — после паузы настороженно отозвалась Ольга.
— Деньги тебе нужны, чтобы купить квартиру?
— Ну? — повторила она, нервничая неизвестно почему все больше и больше.
Игорь оставил в покое вилки-тарелки, сел в кресло рядом с кроватью, внимательно уставился на Ольгу:
— А квартира тебе зачем?
— То есть как зачем? — растерялась Ольга. — Чтобы жить!
— Тебе негде жить? — вкрадчиво спросил Игорь.
— Сейчас — есть где. — Ольга совершенно не понимала, куда он клонит. — Но это пока я няней работаю…
— Ясно, — перебил он нетерпеливо. — А для того, чтобы заработать на квартиру, надо проработать няней лет двадцать.
— Вот еще! — удивилась Ольга. — Мне же не такая, как у вас, квартира нужна. Мне маленькая квартира нужна и самая дешевая, и… три метра у меня уже есть. И я Галке деньги отдала, она обещала еще облигацию купить.
— Спокойно, — прервал ее Игорь. — Про эту дурь с облигациями я знаю. Но суть в другом. Ты же все заработанные деньги на облигации тратить не сможешь, верно? Текущие расходы, тряпки какие-нибудь, то, се… Ну, я не знаю. В отпуск куда-нибудь съездить, в конце концов.
— Какие тряпки? — возмутилась она. — Какой отпуск? Я ни разу в жизни в отпуске не была… Да и на кой черт мне все это? Мне квартира нужна!
— Тебе квартира нужна для того, чтобы чувствовать себя независимой, — с расстановкой произнес Игорь. Он смотрел на ее тревожное лицо, на ее напряженно прищуренные глаза — даже такой жиденький свет ночника ей мешает. Ну да, она же столько лет жила в темноте… Игорь с трудом глотнул, прокашлялся и как можно будничнее выдал: — Можешь чувствовать себя совершенно независимой. У тебя есть квартира.
— Не понимаю. — Ольга нервно пошевелилась, поморщилась от боли и прикрыла от света глаза рукой, вглядываясь в его лицо. — Какая квартира у меня есть? Ничего не понимаю.
— Вот какая. — Он вынул из внутреннего кармана пиджака бумаги, бросил ей на колени и нетерпеливо ждал, пока она медленно изучала их. Что-то уж очень медленно…
— Это что за подарки? — наконец спросила Ольга, не поднимая глаз, и он вдруг с ужасом заметил, что по ее щеке поползла крупная, светящаяся в полумраке слеза.
— Это твоя зарплата за десять лет, — быстро нашелся Игорь. — Во-первых, чтобы ты раньше не смылась. Во-вторых, чтобы могла зарплату за последующие десять лет по своему усмотрению тратить… Потому, что я взял тебя на работу с испытательным сроком, ты помнишь? Это у меня испытательный срок такой — двадцать лет. Минимум. А в-третьих, ты за меня замуж пойдешь?
Она положила бумаги на тумбочку, закрыла лицо руками и с отчаянием воскликнула:
— Игорь Дмитриевич, я не могу!..
Господи, что делать? Как он не понимает, что так просто нельзя… Квартира, о какой она и не мечтала никогда, — и за это, значит, замуж…
— Ну, ничего, ничего, — забормотал Игорь, пересаживаясь на постель рядом с ней и отнимая ее руки от мокрого, бледного, растерянного лица. — Это мы потом обсудим. А то сразу все… Давай сначала квартиру твою обмоем.
Он встал, торопливо открыл бутылку и, разливая половину на ковер, налил шампанского в два больших чайных стакана. Протянул один стакан Ольге, поднял свой:
— Пей. Сразу все выпей, и легче будет. Тебе сейчас надо…
Ольга, не переставая плакать, сделала большой глоток холодного шампанского, поморщилась от пузырьков, слегка обжегших горло, и опять сделала глоток. Игорь тоже выпил половину и тут же долил оба стакана опять до краев.
— Я вино не люблю. — Ольга вытерла глаза. — Я быстро опьянею, наверное… Игорь Дмитриевич, все равно… Я не могу замуж. Вы не понимаете… Я никогда больше замуж не пойду. И детей у меня не может быть, скорей всего, и вообще… Зачем вам это? Она быстро осушила свой стакан, а он свой поставил на тумбочку, обнял Ольгу за плечи, прижал к себе и тихо заговорил, сам чуть не плача:
— Ну что ты, маленькая… Ну не плачь. У нас уже Чижик есть, ты разве забыла? А потом, не хочешь прямо сейчас замуж — не надо. Я подожду, можешь сколько угодно думать… хоть до завтра.
Она засмеялась сквозь слезы, попыталась высвободить руки, сбивчиво заговорила, отворачиваясь:
— Я не могу замуж. Я… боюсь. Из меня один раз жена уже не получилась. Я вообще любить не умею…
— Умеешь, — уверенно возразил он. Встал, помог подняться ей, потом откинул покрывало с постели, поднял Ольгу на руки и осторожно положил, не переставая при этом все время говорить: — Ты умеешь любить. Ты очень даже умеешь любить… Я все знаю про тебя, Оленька. Я все очень хорошо про тебя знаю. Ты любишь детей, и любишь зверей, и любишь людей…
