Анна Яфор - В тени Золушки
Он и слова-то такого не знал. Произносить не умел. Ребенок… Может быть, просто не дошел еще до этого шага, делая который начинаешь мечтать о подобном? Теоретически предполагал, конечно, что когда-то у него будут дети. Пытался привыкнуть к незнакомому ощущению от зарождения новой жизни в Кристине. А оказалось, что столько времени эта жизнь уже была, а он не почувствовал ничего. Не предположил даже тогда, что ушедшая из его жизни девочка была не одна…
– Зачем же ждал так долго? Почему только сейчас… – перевел взгляд на документы, собранные Никитой, – … решил поквитаться?
Мог ли когда-нибудь представить, что подобные слова будет говорить папе? Самому родному человеку?
Отец легонько обнял Женю за плечи, подтолкнув вперед.
– Дай пройти, Антон. Здесь не время и не место обсуждать эти вещи.
Она молчала, но оказавшись рядом с ним, втянула воздух почти со свистом. Всхлипнула без слез. Только на таком расстоянии стало заметно, как осунулось лицо, а новая короткая стрижка делала ее еще тоньше. Это ведь в прическе дело? Не в нем?
Отступил, пропуская их к машине отца. Боль из позвоночника внезапно переместилась в грудь, как раз в тот момент, когда он поймал застывший на нем взгляд малыша. И долго еще не мог сдвинуться с места, даже после того, как автомобиль скрылся из поля зрения.
Так бы и стоял дальше, всем телом впитывая холодный воздух, но телефон завибрировал, высвечивая номер Кристины, и, стоило лишь ответить, как до него донеслись почти истеричные крики девушки.
– Антон, забери меня отсюда! Скорее!
Она плакала, отказываясь что-то объяснять. Пока мужчина доехал до торгового центра, куда вызвала невеста, успел придумать множество причин, объясняющих ее состояние. Но ни одна из них не оказалась верной. Кристина стояла неподалеку от входа, отвернувшись от окружающих. Плечи дрожали.
– Что случилось?
Девушка развернулась к нему, демонстрируя заплаканное лицо с потеками туши. Антон испугался: плачущей ее никогда не видел, а прилюдно допустить подобное было совсем недопустимо для Кристины.
– Пойдем в машину.
Она кивнула, позволяя ему забрать пакеты с покупками. Молча прошла вперед, не оглядываясь до самого салона. Но, оказавшись внутри, едва дождалась закрытия двери: зарыдала в голос, врезаясь кулачками ему в грудь.
– Ненавижу тебя!
Было не больно, но состояние девушки не нравилось. Да и не разбираться с ней хотелось сейчас, а думать совсем о других вещах.
– Можешь объяснить, что происходит? Спокойно?
– Не могу спокойно… – всхлипнула она в ответ, разжимая кулаки и цепляясь мокрыми от слез пальцами за его куртку.
– Мне плохо… Тошнит все время … из-за тебя. Я хочу есть – и не могу проглотить ни кусочка. Сразу же выворачивает. И с каждым днем все хуже. Говорят, что беременных только по утрам мутит, а меня – круглосуточно.
Ее претензии были почти смешными, но у мужчины не возникло желания даже улыбнуться.
– Уже второй раз за месяц приходится покупать новое белье. Грудь увеличивается… – Кристина жалобно взглянула на него. – Я думала, что буду этому только рада, но мне так больно, что я даже душ нормально принять не могу.
Выкрикнула почти в ярости:
– Это ты виноват!
Он невесело хмыкнул.
– Детка, не забыла, что сама задумала беременность? А виноват теперь я?
Кристина разозлилась еще больше.
– Ты понятия не имеешь, что чувствует женщина в таком положении! Мне больно и страшно! Я боюсь… Боюсь, Антон! Если уже сейчас все так ужасно, как я буду рожать?
Вздохнул: вот как разобрать эту странную женскую логику?
– Крис, тебе рожать через семь месяцев. Не рано нервы треплешь и себе, и окружающим?
– Нервы я тебе треплю? – девушка снова всхлипнула. – Мне страшно, понимаешь? Боюсь: что-то случится, а я одна. Голова кружится. Утром чуть не упала в ванной. А тебя нет! Мне плохо, Антон! Я совсем тебе не нужна? Совсем-совсем?
Было ведь время, когда он размышлял о том, чтобы действительно на ней жениться. А теперь и думать о возвращении в их прежнюю квартиру не хотелось. Пока решал, как менее болезненно ответить на вопрос, Кристина вдруг дернулась, метнув ненавидящий взгляд на флакончик с освежителем воздуха. Распахнула дверь, вышвыривая тот наружу быстрее, чем Антон успел отреагировать. И сама ринулась следом за крошечным пузырьком. Почти выпала из машины на траву, содрогаясь от рвотных позывов.
Мужчины мысленно выругался. Кто бы мог подумать, что этот легкий аромат, на который он сам и внимания-то не обращал, так подействует? Выбрался наружу, помогая девушке встать и заслоняя от любопытных взглядов. Потянул в сторону от стоянки, предварительно выудив из бардачка пакет с салфетками.
– Пойдем, пройдемся. На воздухе должно быть легче.
Наверное. Он понятия не имел, что помогает в таких ситуациях. Кристина и правда похудела за последние дни, только сейчас это заметил. Вцепилась в его локоть.
– Голова кружится. Опять. Как же я устала! – повернула к нему бледное лицо. – Отвези меня домой. Пожалуйста.
В квартире царил разгром, в первую минуту даже возникло подозрение, что там побывал кто-то в отсутствие хозяйки. Девушка перехватила его взгляд, прошептав с явным сожалением:
– Я так злилась утром, когда снова целый час просидела над унитазом. Хотелось разнести все вокруг…
Антон выдавил улыбку.
– Забудь. Я позвоню, завтра все уберут. Ляжешь или хочешь в душ?
– Не хочу я в душ! – Кристина опять начала заводиться. – Говорю же тебе: больно, когда вода на грудь попадает! А в ванну горячую нельзя, а в теплую тоже не хочу! Я апельсинов хочу! – выдала неожиданно, глянув слегка виновато. – Купишь?
Купил и апельсинов, и еще разных фруктов, с трудом представляя, что ей может понравиться. Когда вернулся в квартиру, девушка полулежала на диване в гостиной, подогнув под себя колени. Все такая же бледная, но хотя бы перестала рыдать.
– Извини, Антон, я не собиралась истерить, но это просто невыносимо, – погладила его ладонь. – Останься, пожалуйста…
Он не сразу ответил, подумав с тоской, что сейчас действительно не сможет уйти. Оставлять ее в таком состоянии было неправильно. Подтянул плед на все еще подрагивающие плечи.
– Спи. Я не уйду.
* * *Девушка заснула, впервые за время их знакомства не попытавшись соблазнить. Уткнулась лицом в подушку, укрываясь почти до самых глаз. Антон приглушил свет, неслышно выходя на кухню. Как странно, его не было здесь только месяц, и родная некогда квартира превратилась в совершенно чужое место. Даже не осталось ощущения, что прожил здесь несколько лет. Что они творят? Как будут вообще находиться рядом, если это уже сейчас невыносимо? И как оставить ее теперь?
