Рон Фауст - Когда она была плохой
Конечно, лодка была маленькая, а волнение на море сильное, но капитан Мендоса был первоклассным моряком, и в их распоряжении имелось достаточное количество газа, инструментов и даже пара весел на тот случай, если мотор забарахлит. Десять или пятнадцать миль до земли — мыса Мита и еще около двадцати миль до Пуэрто-Валларты. Проблем здесь не должно быть.
Я стоял на корме «Полариса», наблюдая за тем, как маленькая лодка взлетает на гребне волн. Она обладает отличными мореходными качествами, так что все будет в порядке.
Когда вдалеке затих гул подвесного мотора, я обрезал линь рыболовной снасти, поднял шлюпки и велел Шанталь встать и пройти со мной в рубку.
Она бросила на меня хмурый и настороженный взгляд.
— Мы наконец-то остались одни, — сказал я. — Ты счастлива, дорогая?
До этого двигатели «Полариса» работали на холостом ходу. Я запустил их и подсоединил к автопилоту. Мы продолжали держать курс на запад.
— Шутка грубоватая, — отреагировала Шанталь, пытаясь изобразить улыбку и придать приятное выражение своему лицу.
— Я-то думал, что тебе понравится.
— Представь себе, нет. Куда ты держишь курс, Дэн?
— На запад.
— Какой же ты дурачина, — сказала она, обретая уверенность. — Я смогу замять бузу, которую ты затеял, хотя мне придется здорово потратиться и пустить в ход все свои связи. Конечно, тебе придется покинуть страну. Но я устрою и это.
— Ну еще бы, ты же все можешь…
Она некоторое время внимательно смотрела мне в глаза, затем сказала:
— Знаешь, Дэн, ты гораздо более крепкий мужчина, чем я думала. Раньше у тебя была какая-то слабина, какая-то гниль… вроде потертости на хорошем яблоке. Но сегодня ты был тверд от начала до конца. Ты здорово вырос за последнее время.
— Этим я обязан тебе.
— Но я говорю вполне серьезно.
— Я тоже… Побудь здесь минуту, графиня. И не забывай, что у меня револьвер и баллончик с газом.
Я поднялся на мостик и осмотрелся. С помощью бинокля я отыскал лодку, которая легко скользила по волнам. Пять крошечных фигур, похожих на кукол, на игрушечном плоту. Еще дальше я различил пару рыболовных суденышек, плывущих к югу вдоль берега.
«Поларис» шел на автопилоте. Я уменьшил на пару узлов скорость и слегка изменил курс, чтобы яхту не так качало.
Когда я вернулся в рубку, Шанталь сказала:
— Давай поговорим как разумные люди, Дэн. Нужно найти выход из этой дурацкой истории, которую ты затеял. Не самый умный трюк, честное слово.
— Я проголодался, — сказал я. — Меня мучает жажда. Я хочу курить. А тебе, графиня, нужен душ. Твои волосы испачканы в крови Крюгера, и это не добавляет тебе красоты.
Я сопроводил ее в кают-компанию. Сидя на канапе, она молча наблюдала за тем, как я достал пиво, ветчину и горчицу из холодильника. В буфете имелся свежий хлеб. Я сделал себе сандвич и сел за стол лицом к Шанталь.
— Итак, графиня?
Она закурила сигарету — «Французскую гитану» — и некоторое время молча изучающе смотрела на меня. Ее растрепанные, спутавшиеся волосы были в крови. Но она выглядела спокойной, даже чуть насмешливой.
— Нам нужно идти на юг, — сказала она. — Я высажу тебя на берег где-нибудь недалеко от Мензанилло. Ты можешь временно затеряться, пока я все оформлю.
— Мне не к спеху, — ответил я. — Я на отдыхе.
— Дурак! Мендоса достигнет берега через пару часов. Не исключено, что его подберут даже раньше. Сразу после этого в небе появятся вертолеты.
— Это Мексика. Полиции потребуется не меньше двух дней, чтобы заполучить вертолет, неделю, чтобы его чинить, и два года, чтобы обучить пилота.
Она холодно улыбнулась.
— Но даже если они разыщут нас до наступления темноты, что же станут делать? Помашут нам рукой или бросят листовки, в которых посоветуют мне сдаться?
— Они пошлют суда береговой охраны или флота.
— Не смешно, графиня.
— Мне кажется, ты недооцениваешь беду, в которую попал.
— Человечество должно наградить меня медалью и выдать вознаграждение.
— И все это — месть за то, что я сожгла твою жалкую базу отдыха?
— Лишь отчасти.
Она улыбнулась.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
Шанталь засмеялась.
— Лейкемия, — сказал я. — Мери Бейкер Эдди. Христос.
— Что ж, я думаю, мы расквитались теперь.
— Не совсем.
— Ладно. У меня уйма денег. Сколько стоят твои убогие развалюхи?
— Ты сожгла и «Херувима».
— Хорошо, сколько стоят твои домики и судно? Назови сумму! Я отдам тебе деньги, Дэн, дам тебе работу после того, как устрою все дела. Работая на меня, ты будешь иметь больше, чем ты мог когда-нибудь мечтать.
— Ты считаешь, что я могу заменить Крюгера?
— Думаю, что да. После всего того, что я увидела сегодня, просто уверена в этом.
— Ну конечно, это было моей заветной мечтой — продавать юнцам героин.
Она смяла в пепельнице сигарету.
— Ты не находишь, что я окажусь где-то между тобой и твоими тореадорами, теннисистами и автогонщиками?
Слабая улыбка.
— Уверена, что нет.
— Ну и ну, графиня.
— Так что, договорились, Дэн?
Я кивнул.
— А почему бы и нет?
— По рукам?
Мы протянули через стол друг другу руки. Ее ладонь была тонкая и холодная. Шанталь поднялась.
— Я все устрою. Мы все тщательно обдумаем. Полагаю, тебе лучше высадиться на берег после наступления темноты.
Она отправилась в свою каюту, и я проводил ее взглядом, представив себе ее разочарование, когда она обнаружит отсутствие пистолета.
Я принес пиво и несколько ее сигарет в рубку. Бескрайнее синее море вздымалось вверх и опадало, кипело пенистыми барашками. На линии горизонта можно было различить пару судов.
Шанталь, закутанная до колен в махровое полотенце, поднялась по трапу и остановилась возле меня. Ее влажные волосы были расчесаны, на лице — никаких следов макияжа.
— Я часто думала о том, что хорошо бы нам оказаться вместе, — сказала она. — Когда ты будешь готов к этому… А ты не думал?
— Да, я тоже думал.
Улыбаясь, поднявшись на цыпочки, она поцеловала меня в щеку. Я почувствовал тепло ее дыхания. Ее руки легли мне на плечи. Через секунду она опустила правую руку вниз. И тогда я резко оттолкнул ее, сильно ударил по лицу и стал выкручивать руку до тех пор, пока на пол не выпал нож.
— Я бы все равно не сделала этого, — сказала она. — Не смогла бы.
Подняв ее левую руку, я с трудом надел ей обручальное кольцо Кристин Терри на средний палец.
— Что ты собираешься делать, Дэн? Что это за кольцо? Я не понимаю. — Она побледнела, на лице ее был написан ужас. — У меня есть миллионы, Дэн. Миллионы долларов.
Шанталь не сопротивлялась, когда я развязал пояс и сдернул с нее полотенце. Под ним ничего не было. Голая и ошарашенная, она молча смотрела на меня. Но когда я поднял ее и понес к корме, она стала брыкаться и царапаться.
Раздался душераздирающий, нечеловеческий вопль, похожий на вопль животного, схваченного хищником. Я швырнул ее за борт.
Она всплыла на поверхность очень быстро. Глаза ее были полны ужаса. Она барахталась в десяти, затем в двадцати, тридцати, сорока футах от судна. Я схватил спасательный круг и бросил его туда, где на воде тянулся след от судна. Спасательный круг предназначался для того, чтобы продлить ее страдания.
К тому моменту, когда я поднялся на мостик и отсоединил автопилот, Шанталь доплыла до спасательного круга. На какое-то время она исчезла из виду, затем снова взлетела на гребень волны. Глаза ее были огромны, как блюдца, рот открыт, но за шумом двигателей я не слышал, что она кричала.
Пятнадцать лет назад свершилось чудо, и ее спасли. Может быть, в этом есть справедливость, что море все-таки возьмет ее к себе.
Я повернул штурвал и направил судно к югу. Было без десяти девять. Оглянувшись назад, я уже не увидел ее.
Дело выглядело совершенно безнадежным, я не смогу найти ее, но попробовать все-таки нужно. Сделать жест. Я не мог забыть отчаянную мольбу в ее глазах, ее звериный вопль. Я оказался не таким непреклонным, каким был в глазах Шанталь и своих собственных.
Глава сорок третья
Я шел обратным курсом двадцать минут, после чего заглушил двигатели. Везде вздымались волны, тысячи и тысячи волн, темно-зеленых вблизи и ультрамариновых вдали, от горизонта до горизонта. Повсюду виднелись гребешки пены, и любой из них мог оказаться крохотным спасательным кругом.
Шанталь могла быть всего в сотне ярдов — и тем не менее я не увижу и не услышу ее. Но она может быть и дальше — скажем, в двух или трех милях. До судна плыть долго, но Шанталь была отменным пловцом. Она может заметить «Поларис» раньше, чем замечу его я. Возможно, она уже продвигается ко мне. Потребуется лишь время.
Солнце было горячим и ослепительным; его блики плясали на воде. Волны, увеличенные биноклем, разрушались, словно треснувшее стекло, взметались вверх, перекатывались и образовывали завихрения.
