Моника Айронс - О, Коломбина!
— Если бы только они были хоть чуточку оригинальнее, — пожаловался Родриго, приветствуя гостей с улыбкой, будто приклеенной к лицу. Так много Карлосов, Сипо и Коломбин!
— Не все могут быть испанскими грандами, пробормотал Алехандро в ответ.
— Это правда, — согласился Родриго, смягчаясь.
— А если тебе нужно что-нибудь необычное, как насчет Людовика Четырнадцатого? — спросил Эстебан.
Катер со знаком отеля «Санта Лучия» на борту причалил к пристани. На его носу стоял Эжен.
— Это Эжен Дюпон, — сказал Алехандро. Ты очень рад его видеть.
— Правда?
— Да, ради меня. Коломбина, которая стоит за его спиной, его дочь Амели.
Алехандро не стоило беспокоиться. Граф был неотразим в своем очаровании, и следующие несколько минут прошли как по маслу. Родриго склонился над рукой Амели, пробормотав:
— Очаровательна!
А затем они с Эженом с уважением оглядели костюмы друг друга.
Алехандро взял на себя заботу о новоприбывших. Он повел их в дом, чувствуя, как Амели повисла на его руке. Хотел бы он, чтобы в этот вечер рядом с ним была Луиза. Она помогала бы ему. Алехандро нахмурился. Когда у Арлекино иссякали идеи, Коломбина всегда приходила ему на помощь.
Ему удалось купить билет на самый ранний завтрашний рейс. А пока перед ним была работа, которую необходимо выполнить. Он внимательно осмотрел Амели, с одобрением заметив, что она последовала его инструкциям, надев под треуголку черную шелковую шапочку, которая скрывала ее волосы, что вкупе с белой шелковой маской, украшенной снизу кружевами, делало ее лицо неузнаваемым.
Ее платье имело облегающий верх, пышные рукава и тюлевую юбку, которая заканчивалась чуть ниже колена. Она выглядела очень изящной и очаровательной.
— Рафаэль не устоит перед тобой, — сказал он, когда они закружились в танце.
— Ох, Алехандро, неужели он здесь? Я так волнуюсь.
— Он в лодочном домике. Мы подождем, пока станет более людно, чтобы твой папочка не так хорошо видел тебя в толпе. Потом мой брат Эстебан пригласит тебя на танец, Эжен подумает, что это я, а я в этот момент буду танцевать с другой Коломбиной, и это окончательно его запутает. — Тут его взгляд упал на деталь, которая заставила его нахмуриться. — Хотел бы я, чтобы ты не надевала это бриллиантовое ожерелье. Оно, должно быть, стоит целое состояние.
— Десять тысяч, — сказала она со вздохом. — Папа настоял, чтобы я надела его перед выходом. Он сказал, что это «утешительный» подарок за то, что я рассталась с Рафаэлем.
— Все понятно. Держу пари, он глаз не будет спускать с ожерелья, и это усложнит ваш обмен с другой Коломбиной. Я убедил одну из горничных помочь нам.
— Это должна была быть Луиза, да?
— Я собираюсь вернуть ее. Амели, мне так надо поговорить с тобой о ней.
— Мы обязательно поговорим, обещаю. Но не сейчас, папа машет мне рукой.
Она ускользнула, и Алехандро потерял ее в толпе. Следующие полчаса он провел как на горячих углях, почти не замечая, с кем танцует, считая каждую минуту и желая как можно быстрее оказаться во Франции.
Эжен наслаждался праздником. Они с графом прекрасно друг с другом поладили. А бриллианты Амели! Никогда не стоит упускать случая показать людям свое богатство, ведь у него такие большие планы относительно своей дочери.
Он оглянулся вокруг и нахмурился, когда не увидел ее. Всего минуту назад она была здесь, танцевала с Алехандро. И вот теперь она исчезла в толпе.
Да нет же, вот она, очаровательная Коломбина, пробирается к нему сквозь толпу, и бриллианты сияют на ее шее.
— Ожерелье тебе очень идет, дорогая, — одобрительно сказал он.
Но Коломбина не обрадовалась комплименту.
Она сделала движение, будто хотела снять украшение, но он остановил ее.
— Не снимай его, оно произвело впечатление на Алехандро.
Коломбина вздохнула и стала пробираться сквозь толпу к Арлекино, который оглядывался вокруг в поисках ее.
— Вот ты где! — сказал он с облегчением.
— Ты хотел поговорить о Луизе.
— Я поеду за ней во Францию.
— И что же ты скажешь ей, когда увидишь?
Он застонал.
— Не знаю. Просто попрошу простить меня за то, что был таким напыщенным дураком, наверное. Кто знает, что она сейчас обо мне думает? Услышала ли она, как я звал ее на пристани?
— Луиза очень упрямая, — сказала Коломбина. — Тебе будет нелегко!
Сквозь прорези маски было видно, как тревожно расширились глаза Алехандро.
— Ты ведь не думаешь, что она никогда не простит меня? Я не верю, что это возможно.
Коломбина пожала плечами.
— Вы знакомы всего несколько дней.
— И нескольких дней достаточно, когда встречаешь свой идеал. Или даже нескольких минут. Я сразу же узнал Луизу, как только ее туфелька упала в мою гондолу…
— Но ты ведь не знал, что это Луиза бросила ее, — напомнила ему Коломбина. — Ты думал, что это судьба, а на самом деле… Было непростительно с ее стороны так обманывать тебя!
— Но она не обманывала меня, — серьезно ответил Алехандро. — Если посмотреть на это под нужным углом. Луиза и я были судьбой предназначены друг для друга, поэтому, когда она кинула свою туфельку вниз, то просто следовала велению судьбы. И когда я позволил ей думать, что я Рафаэль, это тоже была судьба, потому что так она смогла увидеть меня. Не сеньора де Эспиноса, обладателя титула и асьенды, а мужчину, который влюбился в нее.
Коломбина ничего не сказала ему в ответ, лишь продолжала танцевать, внимательно глядя на него, и словно ждала чего-то. Алехандро был значительно выше ее и почти не видел ее лица из-за кружев на маске. Но он мог видеть ее глаза сапфирового цвета, и странное чувство стало охватывать его.
— Я заставлю ее выслушать меня, — сказал он. — Я напомню ей о тех днях, которые мы провели вместе, потому что тогда мы были самими собой. Она была такой… — Он попытался найти подходящее слово. — Такой удивленной, будто никто никогда раньше не заботился о ней.
— Это так, — задумчиво сказала Коломбина. — Все члены ее семьи были такими безответственными, что Луизе пришлось очень быстро повзрослеть, и всю свою жизнь она была одинокой, но люди этого не замечали.
— Однажды я сказал ей, что маски заставляют людей увидеть свою истинную сущность, сказал Алехандро. — Теперь я проверил это на себе. Я совсем не такой, каким считал себя.
— А какой же ты, Алехандро? — серьезно спросила его Коломбина.
— Я — мужчина, который любит Луизу, — сказал он.
— Но любит ли она тебя?
— Должна любить. А если нет, я потрачу всю свою жизнь, чтобы она полюбила меня.
Коломбина загадочно улыбнулась, но вместо ответа сказала:
