Мария Феррарелла - Кусочек рая
Сильная? У нее просто не было другого выхода.
Аманда вздохнула.
– А может быть, я не хочу больше быть сильной. – Все это проклятое шампанское! Неужели вино развязало ей язык, чтобы она сказала наконец правду хотя бы самой себе.
Пирс обнял Аманду за плечи и привлек к себе.
– Тогда давай на секунду забудем, что ты – Аманда Форстер. Забудем, что ты – острый нож в боку Гримзли, мать Кристофера, дочь Генри Фостера и представитель Уитни Грейнджера по связям с общественностью.
Он действовал на Аманду как наркотик. Все кружилось у нее перед глазами.
– И что же тогда останется? – спросила она.
– Чертовски соблазнительная женщина.
И Пирс коснулся губами ее губ, увлекая с собой в путешествие, у которого может быть только один финал. По обе стороны этой дороги пылал огонь.
Аманда почувствовала, как пламя охватило ее при первом же прикосновении губ Пирса. Шампанское, проклятое шампанское словно смыло все ее опасения, все доводы рассудка. Кровь ее неслась по венам с бешеной скоростью.
Или, может быть, дело не в шампанском, а в Пирсе. Неважно. Главное, что это случилось.
Аманда запустила руки в его волосы, прижимаясь все крепче и крепче к его сильному телу. Пирс почувствовал, что вот-вот утратит контроль над ситуацией. До сих пор ему всегда удавалось сохранять контроль до последней минуты, но сейчас он чувствовал себя так, словно внутри его прорвало плотину и все долго сдерживаемые чувства хлынули наружу бурлящим потоком. И от этого Пирс испытывал волнующие и одновременно пугающие ощущения. Он повторял себе, что должен держаться, но это было бесполезно.
Аманда прильнула к нему, ища страсти его тела и тепла его души. Тело ее жаждало освобождения. Она не была ни с одним мужчиной с тех пор, как развелась с Джеффом, и приучила себя верить, что это не имеет значения, что ей вовсе не нужен этот банальный физиологический акт между мужчиной и женщиной.
В свое время, возможно, это было правдой, но сейчас это было ей просто необходимо.
Аманда нуждалась в том, что мог дать ей Пирс, ей требовалось спастись в объятиях страстно желающего ее мужчины. Ей хотелось смаковать каждую секунду их близости. И еще ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Она хотела, чтобы Пирс взял ее прямо сейчас, в эту самую секунду.
Мысли ее путались, Аманде показалось даже, что она сходит с ума.
Пирс впервые узнал женщину в возрасте четырнадцати лет. Дорога из трущоб Джорджии до его теперешнего положения в Далласе была полна женщин, сгорающих от желания оказаться с ним в постели, но еще ни одну женщину не хотел так сильно он сам.
По телу его пробегала дрожь, он словно плыл по волнам бушующего океана. Пирс продолжал ласкать Аманду, обнимать ее, хотеть ее.
Он чувствовал под пальцами ее гладкую кожу, которая словно пылала под тонкой материей платья. Пирс понимал, что если не сдержит себя хоть немного, то просто порвет на ней платье. «Спокойнее, – приказывал он себе, – медленнее». Но трудно было все время помнить об этом, когда сердце его готово было выскочить из груди. Собственная страсть и вкус мягких губ Аманды доводили его буквально до безумия.
Крепко обняв Пирса за шею, Аманда скользила губами по его лицу. Он резко поднялся, увлекая ее за собой. Руки его, живущие словно сами по себе, расстегнули на ней платье, которое слетело на пол, словно тонкое облачко, отогнанное ветром. Пирс снова впился губами в губы Аманды. Он чувствовал, как бьется под его ладонью ее сердце. Бьется потому, что он рядом.
Поток нахлынувших на него чувств смел последние остатки плотины.
21
Дрожащими руками Аманда вынула рубашку Пирса из-под кожаного ремня брюк. Пуговицы не поддавались и, торопливо пытаясь расстегнуть их, Аманда даже оторвала одну. Она сгорала от нетерпения скорее почувствовать всем телом жар кожи Пирса.
Не обратив ни малейшего внимания на отлетевшую пуговицу, она продолжала расстегивать остальные. Пусть все, что она делает, абсолютно бессмысленно. Сейчас Аманда не способна думать – только чувствовать. Где-то в глубине души она догадывалась, что еще пожалеет обо всем происходящем. Но потом, не сейчас, не сегодня.
Сегодня ею владела только страсть. Пусть он скорее возьмет ее, пусть успокоит жгучую боль, зревшую у нее внутри. И лихорадочную боль ее сердца.
Боясь, что охватившее ее чувство исчезнет, Аманда быстро сорвала с плеч Пирса рубашку и наконец прильнула к нему всем телом. Ее приятно удивило, что кожа его оказалась гладкой и прохладной.
Горячность Аманды возбуждала и в то же время немного забавляла Пирса.
Он вдруг понял, сам не зная почему, что с этой женщиной у него все будет по-другому. Но он даже не предполагал, насколько по-другому. Извивавшаяся в его объятиях Аманда заставляла забыть, кто он, где он. Она заставила его забыть даже о том, что женщины не имеют для него значения. Пирсу хотелось сжимать ее в своих объятиях, заставляя стонать от наслаждения, хотелось защитить ее от всех невзгод.
И молить Бога о том, чтобы это не кончалось.
Отработанная техника, которой он так гордился, изменила ему. Пирс забыл все свои трюки, все отточенные движения. Сейчас для него не существовало ничего, кроме желания обладать Амандой. Руки его двигались почти неуклюже, освобождая Аманду от последнего барьера между их телами. Одной рукой прижимая к себе Аманду, он погрузил пальцы второй внутрь ее пылающего тела. В глазах Аманды появилось безумное выражение.
Ее резкий испуганный возглас ясно говорил Пирсу, что он почти довел ее до высшей точки наслаждения. Но Пирс не испытал почему-то чувства триумфа, которое обычно отдаляло его от женщин, попавших в нему в постель. Вместо этого он чувствовал неизъяснимое удовольствие от того, что Аманде так хорошо с ним.
Радость, светящаяся в глазах Аманды, словно очищала его, гнала прочь недостойные мысли. Грудь ее порывисто вздымалась – ей не хватало воздуха, а пальцы пытались расстегнуть брюки Пирса. Одна из пуговиц никак не поддавалась.
Пирс накрыл руками руки Аманды.
– Я сделаю это сам, – пробормотал он, касаясь губами подбородка Аманды. Господи, он никогда не насытится этой женщиной. – Ты уже оторвала одну пуговицу, а я не так уж хорошо их пришиваю.
Прежде чем Аманда нашла подходящие слова, чтобы ему ответить, Пирс снова впился губами в ее губы, заставив забыть обо всем. Он улыбался ей одними глазами, расстегивая пуговицы на брюках. Аманда опустила его брюки, чувствуя под пальцами крепкие мускулы его ног. Обняв Пирса за ягодицы, она притянула его к себе, и обоих их захватила новая волна страсти. Аманда чувствовала, как пульсирует кровь в его возбужденном члене.
