Элла Уорнер - Час встречи
— Я даже не подозревала, как мне станет одиноко.
Кейн вздрогнул. Да, Элизабет оказалась точь-в-точь растением-паразитом, душившим и губившим сильное дерево, высасывавшим из него соки по капле. Видимо, сама Кристин, с ее потребностью быть кому-то необходимой, сделала это возможным. Господи, как запутанны и сложны отношения сестер-близнецов!
— Прости меня, Кристин, — нежно сказал он, вместе с ней скорбя о великой потере и вправду ощущая свою вину.
Она лишь крепче стиснула его руку. Такси остановилось. Кристин подняла на Кейна глаза, блестящие от слез.
— Ты останешься со мной? — жалобно спросила она.
Кейн озорно улыбнулся.
— Еще бы! Ведь наш отпуск продолжается!
Она невольно рассмеялась, хотя прозвучал этот смех странно. Все же он разрядил обстановку, и они почти спокойно вышли из машины, рассчитались с шофером и вынули из багажника чемоданы. Однако самообладание скоро покинуло Кристин, и она устремилась вверх по лестнице.
Кейн подумал, что ей не терпится укрыться в своей норе и зализать раны. Но он ошибся. Как только они вошли в гостиную, Кристин вновь схватила его за руку и взглянула ему в лицо. И он увидел в ее глазах… страстное желание.
— Ты задолжал мне десерт, — прошептала она.
И тут он все понял. Понял, как мучительно жаждет она заполнить зияющую в душе пустоту и молит его помочь ей в этом, надеясь, что не ошиблась в нем. Кейн поклялся самому себе, что не обманет ее чаяний, тем более что они совпадали с его желаниями.
В сердце его закипела бешеная радость. Она свободна! Она теперь свободна и принадлежит ему, только ему одному! Сильная женщина Кристин Расселл не сломлена, она не из тех, кто ноет и плачет. Принимая жизнь такой, как есть, она справляется с ударами судьбы.
Кейн улыбнулся.
— Я приготовил для тебя кое-что восхитительное… божественное… ни с чем несравнимое… вроде пудинга с изюмом и кремом на коньяке.
Кристин вздернула бровь.
— И я все это одолею?
В нем вновь проснулся первобытный охотник. Его женщина! Кейн подхватил ее на руки и крепко прижал к груди. Теперь только он будет безраздельно царить в ее сердце и только ему принадлежит право заслонять ее от всех невзгод.
— Покажи, где твоя спальня, — скомандовал он. — Десерт должен быть тщательно сервирован! Иначе им не удастся насладиться вполне…
— По коридору… Вот так, а теперь направо.
Она сопровождала объяснения легкими поцелуями в уголки его рта, чуть не заставившими Кейна потерять голову прямо в коридоре. Однако он удержался и торопливо перешагнул порог спальни.
Они раздевались стремительно, срывая одежду друг с друга, кидая ее на пол, сгорая от желания как можно скорее ощутить соприкосновение горячих тел. Это было воистину пиршество страсти, когда два существа самозабвенно кидаются навстречу друг другу в диком порыве, спеша слиться воедино.
Ее тело томилось по ласке, молило о ней. Руки и ноги Кристин обвили тело Кейна, словно она желала вобрать его в себя без остатка. И вот наступил миг острейшего наслаждения для них обоих, когда ни он, ни она не смогли сдержать крика восторга. Проникая в нее все глубже, Кейн каждой клеточкой своего существа впитывал ее страсть, не в силах хоть на миг оторваться от желанной добычи.
Не выпуская его из объятий и прижимаясь к нему всем телом, Кристин взглянула в сверкающие серые глаза.
— Я хочу, чтобы это длилось целую вечность, Кейн, — еле слышно выдохнула она.
Он понял ее. Как всегда понял. Хотя любовный акт дарил обоим потрясающее наслаждение, но ей требовалось гораздо большее. Сегодня, когда нить, с рождения связывавшая ее с сестрой, так мучительно оборвалась, она страшилась, не оборвется ли и нить, связавшая ее с Кейном.
— За это время мы так много узнали друг о друге, — продолжала она, не сводя с него потемневших от волнения глаз. — Нам обоим пришлось нелегко. Но я хочу сказать, что горькая правда лучше, чем сладкая ложь.
— Да, — негромко проговорил он, понимая, что от того, поверит ли она в его искренность, зависит их будущее. — Любая правда лучше, Кристин. Но я полагаю, чтобы испытать все сполна, нам может не хватить целой жизни.
— Ты… хочешь рискнуть? — запинаясь, спросила Кристин и, вскинув голову, замерла, напряженно ожидая ответа.
— Очень хочу, — твердо ответил он.
— И я… — тихо произнесла она, склоняясь к нему гибким, дразнящим движением.
С улыбкой он накрыл руками ее груди и стал нежно ласкать, поочередно целуя каждую. Тело Кейна словно само собой подчинилось волнующему ритмичному движению ее бедер. И еще долго, очень долго они страстно любили друг друга.
Эта женщина не просто волновала его, а сводила с ума, заставляла преклоняться перед ней. И дело было не только в ее красоте. Она покорила его силой духа, силой воли и силой любви, которая заставляла светиться ее глаза, преображала лицо.
Кейн знал, что в них обоих пылает ярчайшее пламя. Пламя это могло затихать лишь на короткое время, но потом разгоралось вновь, еще ярче прежнего. Он был уверен, что полюбил ее навсегда. Дороже нее для него не было ничего на свете…
Кристин уткнулась лицом ему в грудь и обессилено прошептала:
— Довольно, Кейн.
Повернув голову, он взглянул на ее умиротворенное лицо. Глаза были закрыты, и длинные ресницы отбрасывали тени на нежные скулы. Дыхание было ровным, как у спящего ребенка. И он понял, что оправдал ее надежды. Сейчас ока совершенно умиротворена и счастлива. Пока…
Боль, конечно, вернется, стоит ей проснуться. Но с этим он ничего не мог поделать. Понадобится еще много времени, прежде чем Кристин смирится со случившимся. Но теперь он ни за что не расстанется с ней.
Кристин сама протянула ему руку, и завтра же он наденет кольцо на ее безымянный палец. Но как бы много ни значил для него этот символ, Кейн не забывал о том, что с помощью кольца ему удастся обмануть проницательного Джоса Трависа. Кольца на руке Кристин убедят репортера, что Элизабет не имеет к этой истории никакого отношения. А что еще оставалось Кейну? Он обязан был поддержать Кристин до конца.
Впрочем, его радовало, что на фотографии цвет камня нельзя определить. Он подарит Кристин кольцо не с изумрудом, а с сапфиром чистейшей воды, сверкающим, как её глаза. И попросит ее носить это кольцо, не снимая, как залог успеха их совместного путешествия по жизни и как знак того, что теперь она не одинока.
И никогда больше не будет одинока, мысленно поклялся Кейн.
КОНЕЦ
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
