Изабель Вульф - Разлуки и радости Роуз
— Сегодня чудесный день, — начал он, и его голос подрагивал от сдерживаемых эмоций. — Мне пришлось пережить болезненные и тяжелые времена, но знакомство с Бев все перевернуло. Она вошла в мою жизнь, как солнечный свет. Но наше счастье было бы невозможным, если бы не… — он повернулся ко мне, — … наша дорогая подруга Роуз Костелло. За Роуз Костелло! — произнес он, поднимая бокал. Я залилась краской и улыбнулась. И мысленно перемотала пленку вперед, на крестины их первого ребенка. Они попросили меня быть крестной их девочки, которую — ни за что не угадаете — назвали моим именем! Это было невероятно трогательно. Вырывая из земли огромный одуванчик, я боролась со слезами. Как приятно приносить людям радость. И устраивать чужие судьбы. Взять, к примеру, Генри и Беа — я и их тоже свела. Внезапно я очутилась на их свадьбе в Эшфорде — родители двойняшек до сих пор живут там. Вообще-то, разумеется, это была двойная свадьба, двое на двое, потому что Белла тоже прощалась с девичеством. Она выходила за Джексона Поллока, с которым тоже познакомилась — вы угадали — с моей помощью! У близнецов были одинаковые кремовые шелковые платья от Веры Ванг, хотя, как ни странно, на Генри тоже было такое платье… Только я хотела представить, как это будет выглядеть на свадебной фотографии, как зазвонил телефон. Я сняла трубку.
— Привет. — Это была Беа. — Что делаешь?
— Строю планы… в смысле планирую ответы на письма.
— Опять работаешь? Ты что, с ума сошла? У меня новость про Генри.
— Можешь не говорить — он пригласил тебя на свидание.
— Нет. Я сама его пригласила.
— Очень смелый поступок.
— Я решила, что нечего ходить вокруг да около. Мне тридцать семь, он мне очень нравится, и нужно действовать прямо. Генри такой классный мужик, — захихикала она. — У него потрясающее чувство юмора — я чуть живот не надорвала!
— Хмм, да.
— Ты же не хочешь сама с ним встречаться, Роуз? — вдруг в ужасе спросила Беа. — В конце концов, он же был твоим парнем.
Я представила Генри в черном шелковом коктейльном платье, босоножках и розовом боа из перьев.
— Нет, — ответила я. — Он супер. Но я не хочу.
— Кстати, ты знаешь, что он рассказал нам о пустом помещении на Хай-стрит-Кент? Вчера мы с Беллой ходили на разведку, а сегодня утром подписали арендный договор. Далековато от центра, — продолжала она, — но зато по хорошей цене. И место подходит идеально.
— Прекрасные новости. Как Белла?
— Без ума от нового парня. Эндрю то, Эндрю это — меня уже тошнит от этого Эндрю. Но мне-то какая разница, у меня с Генри все о'кей. Сразу видно, когда ты нравишься мужчине, — задумчиво проговорила она. — Между нами моментально возникло притяжение. Кстати, мне показалось, что Тео и Бев очень друг другу понравились.
— Да, — согласилась я. — Понравились. Но Бев не признается, а у Тео тоже проблем полно с этим разводом. Но может, что-то получится.
— Я хотела спросить, что ты делаешь на Рождество? — добавила Беа. — Хочешь съездить с нами домой? Мы завтра уезжаем.
Рождество в Эшфорде? Ну уж нет.
— Это очень мило, Беа, — осторожно проговорила я. — Но я не уверена, что хочу возвращаться. Сама понимаешь, все эти воспоминания… — Мой голос поник.
— Ммм… я так и думала, что ты это скажешь. Какие у тебя планы?
— Буду дома одна.
— Звучит отвратительно.
— Но я не против.
— А Бев и Трев?
— Завтра уезжают к ее родителям в Стивенэйдж, а на Новый год в Шотландию.
— А где будет Тео?
— В Лидсе, со своими родителями. Но у меня есть мой неумолкающий Руди и целая гора писем. Правда, Беа, со мной все будет в порядке…
— Я мечтаю о снежном Рождестве, — затянул Руди в канун Рождества. — Добрый вечер, в эфире программа «Мировые новости»!
Послышался стук почтового ящичка, и я во второй раз за день вышла в прихожую за почтой. Мне пришло приглашение на очередной ланч ведущих колонок экстренной помощи и куча рождественских открыток. Была одна из редакции, подписанная — точнее, проштампованная — Рики и его помощником Питом. Одна из бухгалтерии с подписями пятнадцати человек, которых я в глаза не видела. Открытка от нашего астролога Синтии с гороскопом на следующий год. Благодаря «щедрости Юпитера» меня ожидали «поразительные перемены». Но мне не нужны больше поразительные перемены, подумала я, в этом году их было более чем достаточно. Я дважды переезжала, мой брак развалился. Осталось только умереть, чтобы довершить этот драматический список. Еще пять открыток прислали рекламные отделы разных издательств. Остальные были от друзей. «Надеюсь, ты держишься молодцом» — эта фраза встречалась особенно часто — деликатный намек на предстоящий развод. Еще одна популярная фраза: «Держи нас в курсе». Читай: «Не терпится узнать последние сплетни». Взяв открытки из набора, который у меня всегда под рукой, я нацарапала пару-тройку ответов — они придут после Рождества, но какая мне разница. В этом году ни к чему делать вид, будто у меня праздник. На это Рождество я не особенно старалась, и единственным праздничным украшением была полоска мишуры, которую я повесила на поникшее фиговое деревце. Если бы у меня были деньги, поехала бы на какой-нибудь далекий остров в Тихом океане — одна. И вот я распечатала последнюю открытку — ее переслали с радио «Лондон FМ». На ней была изображена новогодняя елочка, усеянная красными сердечками. Подпись гласила: «Дорогой Роуз, моей самой любимой ведущей во всем мире и неотразимой красавице. Море любви и поцелуев. Колин Твиск». В левом нижнем углу был постскриптум: «Ваш чудесный совет сработал!» Я вытаращилась на крестики рядом с подписью, обозначающие поцелуи, со смутным зловещим предчувствием, и тут зазвонил телефон. Я сняла трубку.
— Алло? — произнесла я.
Тишина и затем тяжелое дыхание, более хриплое, чем до этого. Я набрала воздуха в легкие, опустила трубку и только потом прокричала: «Козел!» И вдруг услышала шаги Тео по лестнице.
— Ты это мне? — с улыбкой произнес он.
— Нет. Опять звонили и дышали в трубку. Этот маньяк никак не угомонится. Тео. Это так…
— Раздражает?
— Да. — Я нажала 1471. — Защита от определителя.
— Позвони на телефонную станцию или в полицию.
— Мне кажется, нельзя — мне же никто не угрожал.
— Если так будет продолжаться, я сам позвоню. Ну ладно, я поехал, воссоединение семейки, — проговорил он, закатив глаза. — Вернусь двадцать восьмого. Ничего, что ты остаешься одна, Роуз?
— У меня все о'кей, — промямлила я. — Спасибо.
— Не забудь закрыть дверь на цепочку.
— Не забуду.
— И поосторожней с телефонными звонками. — Я кивнула, тронутая его откровенной заботой. — Что ж, тогда прощай, любовь моя, — беззаботно произнес он и надел пальто.
