Бетти Монт - Любовь мечту таит
— Да, — сказала Эвелин и улыбнулась.
— Значит, он наполовину метис-теперь понятно, почему он такой смуглый. Я всегда считал, что он со Средиземноморья.
Она больше не могла говорить о Марке, это было больно.
— Ты ничего не сказал… — прервала Эвелин деда. — Что случилось на фабрике? Что-то серьезное?
— Один из подмастерьев попал рукой в валки. Боюсь, руку придется ампутировать. Он уже в больнице.
Эвелин выслушала подробный отчет о происшествии и комментарии. Потом дед устал:
— Ну ладно, увидимся позже, дорогая. Но если я понадоблюсь, немедленно звони.
Выглянув в окно, девушка увидела, что почти все машины с журналистами уехали. Одна осталась на дежурстве. Судя по бликам, в ней находился фотограф. Эвелин проголодалась и спустилась на кухню, чтобы сделать сандвич. Потом немного подумала и решительно направилась к телефону.
Она набрала номер Мейвора.
— Дерек?
— О, Эви… С тобой все в порядке? — В голосе молодого человека сквозило облегчение.
— Как будто тебе не все равно?! Как ты мог так оклеветать меня?
— Старался отомстить ему, он этого заслуживает. Прости, что был вынужден вмешать в эту грязь и тебя. Эви, мне не хотелось доставлять неприятности. Слава Богу, ты позвонила, а то я уже не знал, что и делать. Помни, что я тебя люблю. Надеюсь, мистер Тэлворт не демонстрировал свои латиноамериканские замашки? Не следовало оставлять тебя с ним наедине.
— Не следовало ему врать! Он так злится на меня!
Она услышала, как Дерек судорожно вздохнул.
— Что он тебе сделал? Тебе плохо? Что?…
— Нет, все в порядке, но не благодаря твоим молитвам и заботам! Если ты действительно хорошо ко мне относишься, то скажешь правду. Я ничего не говорила тебе о Колумбии, и ты это прекрасно знаешь. Откуда ты все узнал? Если не признаешься, я больше никогда не буду с тобой разговаривать! И сдержу слово! Ну?!
— Это шантаж! — голос Дерека разъяренный и по-детски изумленный. Сам Мейвор может врать и шантажировать кого угодно, но другие не имеют на это права.
— Лучше скажи правду — кто тебе рассказал о Колумбии?
Он долго молчал, но потом неохотно признался:
— Красотка Валери.
Эвелин уже и сама догадалась, просто хотела убедиться. Это мог быть не кто иной, как мисс Карсон. Она обратила внимание на нервозность девушки и ее нежелание говорить о Колумбии. Валери настроила свой радар и сделала правильные выводы.
— Откуда она узнала подробности? Марк поклялся, что никому, кроме меня, ничего не рассказывал.
— Валери говорила, что ты сама кое-что подсказала, а потом она сообщила информацию этому, ну, как его… Камберу.
— Камбер? — секунду Эвелин ничего не понимала, но потом все встало на свои места. — Магнусу Камберу?
— Да. Он тоже ненавидит Тэлворта. Считает, что должен получать гораздо больше от проектов, которые готовит для шефа. Ему непонятно, почему большая часть доходов идет в карман Тзлворта. Он ему завидует. Валери видела, что ты интересуешься книгами о Колумбии, и что-то заподозрила, когда ты попыталась сменить «ему. Она решила, что если ты так волнуешься, значит, за этим что-то кроется.
Эвелин застонала.
— Господи, какая я дура!
— У Валери есть хватка, а у тебя нет, — посочувствовал Дерек. — Итак, Валери сказала Камберу, что ей кажется, будто у Тэлворта есть какие-то колумбийские связи. Магнус полетел в Боготу и занялся расследованием. Он узнал, что у Марка двойное гражданство — британское и колумбийское. Ему удалось откопать массу документов- свидетельство о рождении, свидетельства о смерти его родителей, фотографии помойки, где он родился, жил и работал. Магнус даже нашел людей, которые помнят Марка, и отыскал его сестер, правда, они не стали с ним разговаривать. Камбер нанял фотографа, и тот сделал нужные снимки. Валери все отдала мне и сказала, в какую газету обратиться. Обещала, что мне хорошо заплатят за эксклюзивные сведения о Тэлворте, и не обманула. Красивый заголовок: «Цветок, выросший на навозной куче!»
Дерек постепенно распалялся, и его тон становился все агрессивнее.
— Я честно работал на Тэлворта, но теперь мне нельзя там оставаться. К тому же мне не помешают хорошие деньги.
Эвелин возмутилась.
— Больше не желаю тебя видеть. Никогда не приезжай к нам, не звони. Исчезни из моей жизни!
— Эви! — начал протестовать Дерек, но она швырнула трубку. На душе было скверно. Ревность Мейвора и козни Валери испортили жизнь.
Если бы она могла заставить Дерека признаться в содеянном, что он оклеветал ее. Если бы он сказал, кто на самом деле снабдил его сведениями, может, тогда Марк…
Эвелин тяжело вздохнула.
Дерек никогда не пойдет на это. Он поссорился с Тэлвортом, и их отношения навсегда испорчены. Он сделал подлость, сообщив о колумбийской эпопее прессе. Чем он поможет, если даже решит рассказать правду?
Эвелин положила кольцо в ящик ночного столика. Без кольца рука казалась голой. Придется рассказать все деду. Он не одобрял их помолвку. Интересно, что дед стал лучше относиться к Тэлворту, узнав о его прошлом. Когда она расскажет Тимоти о расторжении помолвки, он будет ее жалеть. Девушке стало неприятно при мысли о сочувствии, пусть и искреннем. Хорошо бы оказаться на необитаемом острове! Слишком невыносима боль расставания с любимым, с мечтой о счастье.
Внизу отчаянно зазвонил дверной колокольчик, затем послышался вой сирен, крики.
Неужели это дедушка?
Эвелин подбежала к окну и увидела седую голову, облепленную, как мухами, шляпами, кепи, беретами репортеров.
Девушка слетела вниз и рывком распахнула дверь, крикнув в толпу:
— Пропустите! Оставьте его в покое! — Она схватила седовласого джентльмена за рукав пальто и потащила в дом. Фотографы нацелили на нее объективы, и Эвелин старалась закрыть лицо и не обращать внимания на вопросы, которыми забрасывали ее журналисты.
— Кто это, Эвелин?
— Мисс Фокстер, это ваш дедушка?
— Попозируйте нам.
— Вы знали, что Тэлворт родился на помойке?
— Правда ли, что он разбогател благодаря связям с колумбийским картелем?
— Как ему удалось так долго хранить инкогнито?
Девушка и ее спутник наконец смогли пробраться к двери, но репортеры тоже не зевали.
— Убирайтесь, или я вызову полицию! — пригрозила Эвелин, пытаясь захлопнуть дверь. Но, почуяв легкую добычу, стая не желала упускать жертву. Дверь никак не закрывалась, потому что снаружи ее тянули на себя поднаторевшие в подобных схватках журналисты.
Неожиданно несколько крупных спортивного вида мужчин набросились на газетчиков и начали расшвыривать их.
