Галия Мавлютова - Спаси и сохрани любовь
– А мы с Инессой пойдем обедать в «Палкин», – сказал Александр, приняв свой нормальный облик и обретая речь. Аблашидзе тронула горячая любовь Брюзгина, не затухающая со временем. А Инесса надулась. Совершенно непонятно, зачем тащиться на Невский, если они уже находятся в «Астории»? Мужчинам чужды законы логики, они беззастенчиво попирают их ногами, относясь к ним без должного почтения. Зато повсюду слышны обвинения в том, что у женщин она отсутствует. Инесса рассвирепела. Офигеть можно от мужских выходок. Один едет обедать к жене в Веселый поселок, ближний круг нашел, а второй приглашает девушку на обед в ресторан, хотя они и без того уже сидят в ресторане. Рукой подать до тарелки с супом. Но Инесса тупо молчала. Она только что миновала одну ссору, вторую затевать ей не хотелось. Паша благополучно отбыл к законной супруге. Компания Аблашидзе энд Веткина невесело помахали ему вслед. Синий дымок гари радостно взвился над Исаакием. От «Астории» до Невского они добирались сорок минут. Инесса фиксировала время, считая его по минутам, наконец она выбралась из пробок, с трудом приткнула кабриолет на Владимирском проспекте. Нашла на Невском плотную фигуру Аблашидзе. Он стоял у входа в ресторан, осматривая знаменитый проспект хозяйским взором. Пешеходы спешили, видимо, боялись опоздать на митинги и будущие выборы. Может, торопились в какие-нибудь более привлекательные места, но, глядя на прохожих, Инесса мысленно порадовалась, что до выборов еще далеко. Вдруг она натолкнулась глазами на ненавидящий взгляд случайного прохожего. Он смотрел на нее и видел человека другого социального уровня. Сейчас она пойдет обедать в ресторан, а он вынужден пройти мимо красивой жизни. Ему кажется, что Инесса – человек из другого мира. Но Веткиной еще нужно карабкаться наверх, сползая вниз и падая, она, разумеется, взберется на вершину, но расплатится за победу высокой ценой. За все нужно платить. Ничего этого прохожий не знал. И знать не хотел. Он просто и тихо ненавидел Инессу. Она отмахнулась от него, как от назойливого видения.
– Инесса, куда вы запропастились? – навис над ней Александр, привычно просовывая руку под ее локоть, видимо, ему самому нравился галантный жест.
Как Тарапунька со Штепселем, слегка кособочась и приволакивая ноги (ужасно неудобно подниматься по лестнице под руку с высоким и грузным мужчиной), они прошли на второй этаж, нашли ресторан по приглушенным звукам музыки и человеческих голосов, и Инесса еще раз пожалела, что они ушли из «Астории». Там можно было забраться в кресло с ногами. В «Палкине» нет таких кресел, никто не сидит в них с ногами, наоборот, посетители вальяжно прохаживаются вокруг столиков, будто совершают мучительный и нудный моцион. Им довольно скоро принесли рыбу по-средиземноморски и десерт. Веткина поковыряла вилкой пресную рыбу и едва не взвыла, увидев в дверях ненавистного Слащева. Алексей явно преследует Инессу, он следит за ней, шпионит. Веткина шумно фыркнула. Александр удивленно взглянул на нее, но ничего не сказал, продолжая поглощать диетическую пищу. Слащев уселся за соседним столиком и уставился на Инессу, будто решил пообедать девичьим мясом. Сейчас позовет повара и заставит его зарезать Веткину, освежевать и зажарить. И чтобы куски были с кровью. Инесса вдруг вспомнила культовый фильм «Повар, вор, его жена и ее любовник» и поперхнулась. В фильме странная, жутко вертлявая жена вора умолила повара зажарить собственного любовника, предварительно убитого мужем-вором. В конце фильма убитая горем женщина заставила своего мужа скушать зажаренный до румяной корочки половой орган своего любовника. Фантастический фильм! И почему Слащев вытаскивает из ее души одни неприятные ассоциации? От его вида мерзкие воспоминания о дурацком фильме вылезают наружу, заставляя ее корчиться от желудочных спазм.
– Инесса, ты почему ничего не кушаешь? – спросил Аблашидзе. Он ел, ни о чем не подозревая, даже не догадывался, какого рода терзания испытывает Инесса. Веткина нервно вздрогнула. И этот перешел на простецкое «ты». Пока она сгорала от ненависти к Слащеву, напрочь забыла об Александре Давидовиче. Веткина, выпятив локти на столе, сверлила упорным взглядом Алексея. Очнувшись, она покраснела и убрала локти. Приняла непринужденную позу и мило улыбнулась хитровану-партнеру. Инесса решила добавить к его имени отчество, может, он устыдится своего простецкого обращения.
– Александр Давидович, я немного задумалась, извините. Проект трудный. Времени осталось мало, я волнуюсь. – Инесса отвернулась от Слащева, обратив свое внимание на жующего собеседника. Нечего пялиться даром, вообще-то, может, Алексей и не следит за ней вовсе. «Палкин» – его любимый ресторан. Он здесь каждый день обедает. И все встречи назначает только в «Палкине».
– Инесса, а сколько ты заработаешь на выставке? – спросил Александр Давидович. Спросил как ударил. Прямо по больному месту. Инесса даже подскочила на стуле, будто ее ужалил кто-то. Зачем задавать лишние вопросы? Аблашидзе решил уравнять положение.
– Александр, не считай чужие заработки. Лучше о своих позаботься, – сказала она, небрежно «тыкая» этому негодяю.
Инесса вспомнила ненавидящие глаза прохожего. Этот случайный взгляд говорил о многом. Нельзя бросаться совестью ради обеда в ресторане. Нельзя. Еда в горло не полезет. В голове страшные видения чудятся. Слащев подглядывает. Ну никакого аппетита. И дела ждут. И Голубенко сидит в «Астории». В баре. На первом этаже. Придется пробираться по пробкам, часа два уйдет, не меньше. А вдруг этот прохожий с ненавидящими глазами до сих пор караулит Инессу у входа в «Палкин»? Может, это заблудшая совесть Веткиной в его облике проявилась.
– Извините, Александр Давидович, мне нужно срочно уехать. – Инесса стремглав скатилась по высокой лестнице, по дороге вспомнив, что не попрощалась с Аблашидзе.
Это был явно не ее день. Столько проколов в одну минуту не сможет настрочить даже бездарная швея-мотористка. Пробки растянулись по всему Невскому. Инесса включила мобильный, вспомнив, что отключила телефон. Что-то нехорошее происходит с ней, но что? Тяжело продаваться, какой-то невыносимый груз. Она набрала номер.
– Валерий Федорович, у меня встреча затянулась, я уже еду, – крикнула Веткина в трубку.
– Инесса, не волнуйся, не спеши, ты везде успеешь, – Голубенко совсем не сердился на нее.
Валерий Федорович разговаривал с ней ласковым и заботливым голосом, будто они стали родными людьми, нечаянно превратившись в мужа и жену. В брата с сестрой. Скорее они стали как отец с дочерью, нет, эта родственная связь им не подходит. Лучше любовники на первом месяце знакомства. Веткина долго припарковывала кабриолет, стоянка «Астории» была плотно забита джипами и «Мерседесами», мысленно она ругала современную жизнь. Себя Инесса не стала ругать, не рискнула. Она и без того вышла на тернистую дорожку. И где эта дорога оборвется – одному богу известно. Инесса спешила жить. Она хотела догнать любимого на социальной лестнице, чтобы встать с ним на одну ступеньку. Тогда у них все будет хорошо. Ради любви стоит рискнуть. Она вечно спешит, торопится жить, зарабатывать, а о душе подумать некогда. В небо взглянуть нет времени, нет ни одной секундочки, а что там в небе творится? Инесса вскинула голову. Голуби вились в воздухе, их было много, красивые белые птицы парили в голубом февральском небе. Целовались, бесстыдно, не стесняясь, на глазах у всего города. Но город не видел крылатых любовников. Питер спешил зарабатывать деньги. Инфляция подгоняла, подхлестывала кнутом. Бешеный хлыст взлетал над грязным асфальтом. Веткина очнулась, с трудом оторвалась от дивного зрелища – целующиеся голуби порхали прямо над ней – и, спотыкаясь, побежала в «Асторию», где ждал ненасытный и алчный Голубенко. В последние недели Инессу окружают какие-то хищные мужчины. Они, как коршуны, слетаются шумной стаей, чтобы растащить на куски ослабевшую жертву.
