Светлана Нарватова - Брендинг, как сексуальное извращение (СИ)
— Так вы с нею с детства знакомы? — удивился Тим.
— Конечно. Она меня и пристроила сюда. Чтоб я за вами приглядывала. Но я в накладе не осталась.
— А с интеркомом сама придумала или подсказал кто? — задал вопрос Змей.
— Случайно вышло. Там действительно кнопка заела. Так интересно было послушать… А дальше… Я, конечно, политен так и не закончила, но трех курсов хватило, чтобы переключить провода с динамика на наушники. Они, правда, «горят» часто. Но авантюра окупилась.
— Много денег получили?
— Все относительно. Что для меня много, для Тяжелкова — два пальца об асфальт. А вы зачем интересуетесь, Евгений Петрович? Прицениваетесь или пытаетесь сориентироваться, какую сумму искать?
— А вы, Людмила Михайловна, уверены, что мы не найдем?
— Уверена.
— И все-таки не выезжайте пока из города.
— А что, я под следствием?
— Пока нет. Но уже почти.
— И в чем вы хотите меня обвинить?
— В промышленном шпионаже, Люсенька, — вмешался в их диалог Тимур.
— Тю-у-у. Так это еще доказать нужно…
— Ну, у нас, например, есть запись этого разговора.
— Ну, так и подотритесь ею, Тимур Александрович. Евгений Петрович в уполномоченных органах уже давно не работает, а вы, как мне известно, и не работали никогда. С таким бланшем сейчас меня и мама родная не узнает. А «монолог злодея» я вам дарить не собираюсь.
Тимур перевел недоуменный взгляд на Змея.
— Ваша секретарша, которая не от слова «секрет», намекает, что в суде эта запись как доказательство почти наверняка принята не будет. И даже по голосу ее невозможно идентифицировать, потому что обычно эксперту требуется минута непрерывного говорения. Вроде, и судимостей у вас не было. Откуда такие уголовно-процессуальные познания?
— Должна же я была узнать, чем рискую. Так что, Тимур Александрович, мне еще две недельки повредить, или сразу подпишете?
— Тимур, подписывай. Я эту гадюку все равно достану.
— Ай-ай-ай, Евгений Петрович… Что ж вы так? Я-то обрадовалась: то всё «Люськой» была, а тут вдруг стала «Людмилой Михайловной». Такое повышение! Не успела погордиться, а вы — хоп! — и сразу «гадюка». К тому же я не понимаю, а что вам не нравится? Всё же разрешилось к вящей выгоде сторон.
— И в чем же выгода? — поинтересовался Змей.
— «Pretty women» получил хороший проект; вы — еще лучший, судя по отзывам; я — деньги; Тимур Александрович — свободу от Питбульки; Катя — Тимура Александровича. Все довольны. Позитивизм нужно развивать, Евгений Петрович, глядишь, и вам счастье улыбнется.
— И как позитивизм объясняет ваш подпитый глаз?
— А чего его объяснять? Что в нем непонятного? Просто не все могут оценить ваши дурацкие шутки, Тимур Александрович, — обратилась Люда к исполнительному директору. — Ну что, я свободна?
— Женя, у тебя еще вопросы есть? — спросил Тимур.
Женька пожал плечами. У него вопросов не было.
— Кто бы мог подумать, что крыса окажется такой крысой! — выплюнул змей Женька, когда Людмила закрыла за собой дверь.
— Ты давай закачивай тут с развешиванием бирочек. Что, запись совсем никуда не пойдет?
— Почему же. Для предварительного следствия сгодится.
— Ну так и не задерживайся с этим самым предварительным следствием. Подтягивай Игорька и сегодня же оформляй заявление. Причем постарайся, чтобы информация о деле «случайно» просочилась в пару — тройку сетевых СМИ с высоким рейтингом на поисковиках. И чтобы фамилия Люды там «нечаянно» прозвучала. Будем надеяться, что ее следующий работодатель или хотя бы его отдел кадров со всемирной паутиной на «ты». И копию записи мне сделай. Я ее Кате покажу.
— Неужто помирился?
— Неа. Но надежды не теряю.
— Ну хоть кому-то из нас не нужно развивать позитивизм!
— Жень, это — оптимизм. Позитивизм — это «ну и что, что Катя со мной не разговаривает, зато я мышцы подкачаю». Слушай, вы спортзал два раза в неделю арендуете, а чем там занимаетесь?
— Рукопашкой.
— Жаль. Я всё больше по восточным…
— Да какая в макивару разница! Тут раз весь кайф — поработать с другой техникой. Если напрашиваешься присоединиться — присоединяйся. Мы по средам и субботам. Пока!
Тимур позвонил Кате пригласить ее на обед. Но та сказала, что ее слезно упросили взять в параллель еще два проекта, так что она теперь как белка в колесе. Не то что пообедать и поспать, в туалет сходить не успевает и нажала на отбой. Тимур заказал доставку еды из знакомого ресторана на ее адрес, расплатившись картой.
Дома Гаша старательно изображала Тимуру сочувствие — чего не сделаешь ради ужина! Потом, когда она наконец поела и сыто умывалась возле пьющего ароматный кофе хозяина, Тимур посетовал:
— Что, Гаша, не хотят нас видеть?
«Ну почему же сразу „нас“»? — несогласно взглянула на него из-под лапы кошка. От такого сомнения в ее кошачьей привлекательности Гаша даже умываться перестала.
— Ну ладно, меня. Чем я ей не хорош?
Кошка поняла, что умыться по-нормальному ей не дадут, потому, мурлыкнув, потерлась о хозяйскую ногу: «Конечно, ты хорош. Но, может, ты просто недостаточно хорош для нее?»
Котя действительно была в глубоком цейтноте. Потому что если она останавливалась, в голову лезли непрошенные мысли, а не слишком ли она жестока с Тимуром? Ну и что, что козел. Зато какой заботливый!
Он продолжал приглашать ее на обед или ужин, а когда Котя отказывалась — присылал еду на дом. В первый раз Котя даже брать пакетик не хотела, но парень-посыльный сказал, что его дело — доставить, ее — расписать в получении. А что получательница после этого будет делать с заказом — хоть в унитаз пусть выбрасывает! — его не касается. Котя так и собиралась поступить. Но из пакета так вкусно пахло, что она не удержалась и распаковала коробочки. В общем, Тимур в очередной раз угадал с выбором, и всей Котиной силы воли не хватило на то, чтобы столь вульгарным способом уничтожить произведения кулинарного искусства. Да и вообще есть хотелось, как выяснилось. Потом Котя умудрилась забыть в такси перчатки, — а может, и где-то по дороге уронила, с ней такое регулярно случалось. Видимо, Тимур заметил, как она растирала покрасневшие замерзшие руки, потому что в тот же день ей привезли из магазина мягонькие меховые перчаточки в цвет ее ботинок. Они были такие волшебные на ощупь, что Котя сдалась и опять расписалась в получении.
Вроде не сказать, что подарки были настолько дорогими, что к чему-то ее обязывали, а все равно она чувствовала, что завязает в паутине ненавязчивого сервиса тамерлана.
