Конни Банкер - Поверь в свою мечту
— А какие прогнозы? — спросила Дороти. Отец молча развел руками, и добавил:
— Я думаю, фифти-фифти. Сходи, посмотри сама. Но случай, на мой взгляд, достаточно тяжелый.
Дороги прошла в комнату, приблизилась к кровати, полная, с одной стороны, сострадания к больному, а с другой — осуждения за его глупость. Ищет человек приключений на свою голову совсем не там, где надо, ставя под угрозу свою жизнь и создавая серьезные проблемы другим людям.
То, что она увидела перед собой, заставило ее похолодеть и разом забыть про все свои дорожные невзгоды. Просто невероятно! Даже захотелось дернуть себя за нос, чтобы убедиться, что это не сон и не галлюцинация. Перед ней, бессильно распростертый на кровати, весь пепельно-серый, заросший щетиной, лежал Роберт Касл. Он был без сознания и бредил, произнося невнятно какие-то обрывки слов. Она привыкла видеть его таким уверенным в себе и сильным. А сейчас перед ней был человек, из которого капля за каплей уходила жизнь.
Ее вдруг повело в сторону, и она почувствовала головокружение. Пришлось сесть рядом и ухватиться рукой за кровать, восстанавливая ориентацию. Она услышала, как в комнату вошел отец.
— Папа, это тот, о ком ты спрашивал. Это Роберт. Прямо из Англии. Неужели он умирает? И мы не сможем его спасти?
— Случай трудный, но не безнадежный. Я сделаю все, что можно в наших условиях. Будем надеяться, что организм молодой и сильный и он справится. Но нужен постоянный уход, так что ты вовремя подоспела. При первой же возможности переправим к нам или в город. И какого черта он вообще потащился в Гватемалу, ты можешь мне объяснить? Да еще в такое время.
— Папа, об этом потом. Он сам расскажет, когда поправится. А пока давай я начну вводить ему антибиотики.
Однако ее руки так дрожали, что отец сделал первый укол сам.
Дороти просидела с Робертом почти сутки, засыпая изредка, урывками. Последующие уколы она уже делала сама, а потом стала использовать и импровизированную капельницу. Регулярно проверяла температуру и искала малейшие признаки перелома в болезни. Роберт не приходил в сознание и лежал с постоянно закрытыми глазами, только зрачки иногда подрагивали под веками. Дороти часто разговаривала с ним, держа его за руку и поглаживая ее, надеясь, что он все же хоть что-то слышит.
— Дурачок. Ну зачем тебя понесло в Гватемалу? Даже не предупредил. Романтик и фантазер. И не умирай, пожалуйста, тем более когда я рядом. Я тебе этого не прощу.
Из ее глаз периодически капали слезы, прямо на больного. Несколько раз она сама протирала его, не доверяя эту работу отцу. Он был без пищи уже несколько дней, и лихорадка пожирала тело прямо на глазах. Лицо тоже исхудало и покрывалось жесткой черной бородой.
Через сутки Дороти все же не выдержала и отключилась, проспав несколько часов на соседней койке. Освеженный сном организм потребовал свое, и она впервые сходила перекусить и слегка привести себя в порядок. Отец пытался задавать ей вопросы, но она отмахивалась. За это время произошли некоторые позитивные изменения в положении больного. По крайней мере, он начал шевелиться. Когда она вернулась, он уже лежал не на спине, а на боку, хотя глаза были по-прежнему закрыты. Дыхание тоже стало заметно легче. Или, может, просто эй так хотелось и ее воображение само рисовало нужную картину улучшения.
Дороги попыталась его покормить и влила ему в рот несколько ложек бульона. Она продолжала разговаривать с ним, уже привыкнув к его молчанию.
— Папа задал мне уже миллион вопросов, а я не знаю. Что ему ответить. Он спрашивает, почему я все делаю сама и никого к тебе не подпускаю? Он сказал, что я ношусь вокруг тебя, как курица над цыпленком. И что, если я еще так просижу пару дней, то сама заболею. Еще он хочет знать, что тебе понадобилось в такое время на другом конце планеты?
В процессе общения с больным она начала осознавать, что все время ждала его приезда. И вот чудо свершилось, но какою же ценой?!
Следующие два дня не принесли ничего нового. Регулярная, рутинная подпитка организма больного лекарствами и уход за ним. Удалось даже немного покормить его. И самым трудным в эти дни было ожидание. Просто ждать целыми днями напролет — ждать результатов лечения, надеяться и наблюдать. Правда, отец смог ее несколько успокоить, объяснив, что ухудшения, во всяком случае, нет и состояние стабилизировалось.
В конце третьего дня отец отметил, что есть некоторые, пока слабые, признаки спада лихорадки. Похоже, кризис миновал. И в этой связи он хочет задать ей несколько вопросов по пациенту.
— Какие вопросы? Ты же более квалифицированный врач, чем я, папа?
— Речь идет не о его здоровье. Я желаю знать что вас связывает?
— Связывает?
— Да! — В глазах отца горела решимость докопаться до истины. — И не говори мне, что так заботилась бы точно так же о любом другом больном и о любом несчастном туристе из Англии, совершенно случайно попавшем в джунгли Гватемалы.
Они стояли по обе стороны от Роберта Касла, доброта и искреннее переживание в глазах отца за ее судьбу сделали то, чего не удалось бы добиться даже с помощью изощренных пыток.
— Ну хорошо. Мы периодически встречались с ним в Англии. Вначале по делам компании. Он давил на меня. Это в его характере — добиваться своего любой ценой. Однажды я согласилась поужинать с ним. А в ходе ужина выяснилось, что первые впечатления о нем оказались однобокими. Я даже нашла его привлекательным.
— То есть за время пребывания в Англии маленькая девочка подросла?
— Да, если считать взрослением то, что я влюбилась в человека, наименее подходящего для такого чувства. — Она отчаянно, во весь голос, прокричала эти слова, даже не столько для отца, сколько для этого безмолвно и безразлично лежащего человека, как бы вбивая свое признание и укор в его мозги. Может, все же он слышит?.. И хоть что-то дойдет до его заскорузлой души дельца? — А он меня не любит. Я пересекла полсвета, чтобы влюбиться в бизнесмена с каменным сердцем, даже не с сердцем, а с калькулятором в груди. С человеком, который даже слова такого не знает — любовь. В общем, жизнь несправедлива! — уже затухающим голосом подвела итоги она.
— И на каком основании ты сделала столь пессимистические выводы?
— Потому что он сделал мне предложение о замужестве, но не из-за любви. Он сказал, что наш союз — это хорошая, выгодная сделка для обеих сторон. Он завладеет моей компанией, мы поженимся, и все одним махом благополучно разрешится.
— Так вот в чем суть проблемы! Я люблю его, а он меня нет. — Посторонний голос, встрявший в их дискуссию, донесся откуда-то снизу. Оба вздрогнули и недоуменно уставились вначале друг на друга, а потом на кровать, откуда прозвучал этот голос, тихий, но отчетливый. До боли знакомый ей голос Роберта Касла. — Извините за вторжение в разговор, но мне было интересно и полезно все это послушать. Так что, прошу вас, продолжайте. И не обращайте на меня внимания.
