Даниэлла Вуд - Пугалки для барышень. Не для хороших девочек
Эрин
Эрин окончила университет и переехала в более крупный город. Она надеялась начать здесь новую жизнь и успешную карьеру, когда нашла себе приличную работу, не руководящую, но все же достаточно хорошо оплачиваемую, чтобы арендовать прекрасную квартиру и в придачу часть садика с тенистыми джакарандами[9].
Новая жизнь лежала перед ней, как отрез великолепной зеленой ткани, разложенной для раскройки на столе; и она знала, что делать с ножницами в своей руке. Однако в эту новую жизнь она постепенно привнесла частицу старой.
Эрин не смогла заставить себя выбросить камешек, но и не хотела подтвердить его важность, специально отведя ему собственное место. Положить его на полку в одном из уютных уголков квартиры, оформленной в стиле Art Deco, или даже спрятать его в шкатулку с украшениями вместе со значком префекта было бы равноценно признанию в том, что она дорожит им как памятью или испытывает нечто вроде сожаления. Ей пришлось пойти на компромисс, поместив его в нижний ящик шкафчика в ванной вместе с пакетом ватных дисков, остатками крема после загара и изящным, но абсолютно бесполезным маникюрным набором с эмалевой отделкой, который она заметила на прилавке антиквара и ни разу не открыла со дня покупки.
Но через несколько месяцев, роясь в поисках средства от солнечного ожога, она снова обнаружила камень и переложила его на дно корзинки для прищепок, где он оставался, пока ветер во время грозы не сорвал корзинку с веревки и не рассыпал яркие пластиковые прищепки по всему газону, так что в корзинке осталось только сердечко, застрявшее в пластиковой сетке. Так и продолжалась эта одинокая игра в прятки-перепрятки, пока одна из сотрудниц Эрин — очаровательная Никки, которая недавно вышла замуж, перекрашивала волосы каждую неделю и могла похвастаться крохотной родинкой на крыле носа, не пригласила ее к себе на ужин.
Никки и ее муж были влюблены друг в друга. Они перепархивали с темы на тему, как пара экзотических попугайчиков, в который раз пересказывая историю своего знакомства и свадебного путешествия и заканчивая друг за друга фразы с совершенно правильной интонацией. Вначале Эрин была слишком поглощена радостным щебетанием хозяев и блеском ярких, веселых сувениров из дутого стекла в их ультрасовременном доме, чтобы заметить, что стол для ужина накрыт на четверых. Она осознала это, только когда послышался звонок и Никки вскочила из-за стола, чтобы открыть дверь. Глаза у нее сияли, лицо раскраснелось от нескрываемого возбуждения.
Его звали Том. Он был симпатичный, умный и обаятельный. Хорошо одет и эрудирован, безупречно разбирался в политике и подчеркивал свои хорошо аргументированные высказывания плавными движениями ухоженных смуглых рук. За ужином они с Эрин говорили о книгах и фильмах и обнаружили общую неприязнь к газетным колумнистам правого толка, а также взаимную страсть к кулинарии и альпинизму. Эрин так увлеклась разговором, что даже не обратила внимания на подмигивания, которыми Никки обменивалась с мужем над ярко-синими бокалами.
— Знаешь, может, нам встретиться как-нибудь, выпить по стаканчику? — предложил Том после ужина, когда хозяева мыли посуду в кухне, обмениваясь счастливыми трелями. Эрин сняла со спинки стула теплый жакет, который принесла с собой на случай, если ей вдруг придет охота прогуляться до дома пешком этим поздним осенним вечером.
— Выпить, ты меня понимаешь? — повторил он, улыбаясь и поднимая ко рту руку с воображаемым стаканом.
Когда-нибудь она обязательно придумает, что говорить в таких ситуациях. Когда-нибудь это не застанет ее врасплох. Она подготовится. Ее ответ будет остроумным, теплым, не обидным и сразу придет ей в голову. Но день для этого еще не настал, и слова застряли у Эрин во рту, как бумага в принтере. Она застыла по другую сторону стола, не в силах пошевелиться.
— Может, встретимся как-нибудь после работы, — продолжал он. — Или попьем кофе в воскресенье утром, если тебе это больше нравится.
Она могла бы сказать с очаровательной улыбкой: «Извини, все дело в хромосомах». Нет, это никуда не годится. Или: «Извини, мне нравятся девушки». Это слишком манерно. А может: «Давай хлопнем по одной как друзья». До чего же это все неловко, неловко, неловко!
— Нет? Все в порядке. Ты можешь просто сказать «нет». — Он все еще улыбался, но уже не так искренне.
— Дело не в этом… О, господи… Дело не в том, что ты мне не нравишься… Дело не в тебе… Ох, мне пора домой.
Убегая из кухни, Эрин торопливо чмокнула на прощание двух попугайчиков-неразлучников и выскочила на темную ночную улицу, захлопнув за собой дверь. Она завернулась поплотнее в свой толстый жакет из букле и пошарила в карманах в поисках бумажной салфетки, чтобы смахнуть с лица слезы досады и вытереть нос. Но в карманах не было ничего, кроме красного камешка, и одного прикосновения к нему хватило, чтобы напомнить ей об именинном пироге с дрожащими огоньками свеч и пронзительно-тонком слое сахарной пыли на полу.
Слезы полились у Эрин из глаз, и она, хлюпая носом, решила, что бросит камешек на счастье в океан, хоть и понимала, что всей его бездонной глубины не хватит, чтобы вместить в себя ее невнятные желания и надежды (забыть, запомнить, изменить себя и приноровиться к миру, изменить мир и подогнать его под себя), которые были воплощены в этом красном камешке. Миновав свой дом, она дошла до самых окраин своего района, где волны прилива бились о бетонную набережную. Она вынула камешек из кармана и швырнула его как можно дальше в серые, покрытые водорослями волны.
Кристина
Кристина часто задумывалась, когда же кончится эта черная полоса в ее жизни. Во всяком случае, она предполагала, что это всего лишь переходный этап, потому что все началось только месяц назад, а до этого она была к Люку совершенно равнодушна. Она надеялась, что скоро все пройдет и тот эпизод останется в ее памяти как черно-белая фотография в альбоме, совершенно перестав ее волновать. А пока мысли о нем целыми днями крутились у нее в голове, то и дело вылезая на первый план. Хуже просто некуда, но она надеялась, что конец этой истории не за горами.
Ее сбивало с толку еще и то обстоятельство, что он начал первым. Это он пригласил ее на чашку кофе в булочную рядом с работой. Именно с ним она зашла туда в первый раз, хотя слышала об этой булочной и знала, что многие сотрудники помоложе ходят туда обедать. И правда, в тот день за столиками, рассчитанными на двоих посетителей, сидело по крайней мере трое их коллег. Похоже, здесь заключались, объявлялись и расторгались союзы, а сплетни были так же свежи и аппетитны, как горячий хлеб на тарелочках «Видели, Люк пришел с Кристиной! — начали повторять завсегдатаи. — Она его старше лет на пятнадцать! Но это его решение, показаться здесь с ней за компанию. И ведь что самое странное, это была его собственная идея!»
