Мэри Патни - Неповторимая весна
– В Голливуде есть и другие профессии, кроме актерской.
– Интересно, что ты это сказала. Мое тайное желание – режиссура. Позволить себе стать жирной, злой и развлекаться, терроризируя несчастных актеров.
– Ты никогда не станешь жирной, и сомневаюсь, что будешь получать удовольствие, издеваясь над теми, кто от тебя зависит. Ты всегда предпочитала травить богатых и влиятельных.
– Ты права, – признала Рейни. – Все равно я хотела бы заниматься режиссурой. Вот когда становится возможным рассказать то, что хочешь. Создать целый собственный мир, вместо того чтобы быть инструментом для отражения чужих представлений, чем и занимаются актеры.
– В современном Голливуде для женщины стать режиссером – не такая уж нереальная задача.
– Да. И все-таки это ужасно трудно.
Когда подруги подошли к «Дворцу Невады», Донован, обсуждавший что-то с бригадиром, заметил их. Он закончил разговор и направился к ним. Его легкая походка радовала глаз. Рейни присвистнула.
– Кто этот кадр в каске?
– Мой бывший муж, а в настоящее время – мой босс. Печально известный Донован.
– Ничего себе. Да он красавчик, не хуже Кензи. – Рейни взглянула на Кейт. – Единственный раз я чуть не нарушила клятву ни за что не возвращаться в Мэриленд, когда ты выходила замуж. Если бы я тогда не снималась в своем первом фильме, то наверняка приехала бы.
– Не важно. Первое замужество не удалось, так что, может быть, когда-нибудь получишь приглашение на второе.
– Явлюсь, обещаю, – сказала Рейни. – Каково работать на своего бывшего мужа? Ты никогда не говорила, почему оставила его. Достаточно воды утекло с тех пор, чтобы это тебя не беспокоило?
– Дело обстоит даже хуже – он не только мой босс, мы и живем под одной крышей. – И Кейт вкратце пересказала завещание Сэма.
Рейни с недоверием глазела на нее.
– Просто кошмар! Как ты справляешься?
Кейт задумалась, потом ответила:
– Пока ничего. Но я всего пару дней на него работаю.
– Тогда расскажи мне, как вы собираетесь разнести это сооружение. Ты всегда была такой образцово-показательной девочкой. Кто бы мог поверить, что в душе ты – террористка.
– Никакая я не террористка. – Кейт заколебалась. – Понимаешь, разрушение – это необходимая часть жизненного цикла. Есть Шива – разрушитель, бог уничтожения и возрождения. Или Феникс – птица, погибающая в огне и восстающая из пепла. Умирающее отметается прочь, чтобы освободить место для новой жизни.
Рейни понимающе кивнула, и тут подошел Донован.
– Кейт, тебе удалось договориться насчет основных зарядов? – спросил он. – Когда их доставят?
– Послезавтра. Охранники заступят на службу в восемь утра. Мистер Киммель сказал, что завезет динамит и взрыватели для следующей пробы через час.
– Хорошо. – Теперь Донован повернулся к Рейни. – Я рад, что эта работа дала вам и Кейт возможность снова встретиться, миссис Марлоу.
– Я тоже. – Рейни сверкнула на него очками. – Меня вы знаете. А вы, конечно, тот самый сукин сын, который разбил сердце Кейт.
– Рейни! – воскликнула Кейт. – Веди себя прилично.
Не обращая на нее внимания, Донован ответил:
– Возможно, так и было. Хоть этого я хотел меньше всего на свете.
– Слова ничего не стоят, – проговорила Рейни, ее хорошо поставленный актерский голос был не теплее сосульки. – Дорога в ад вымощена благими намерениями.
– Поверьте, я все понимаю. Кейт никогда не говорила вам, почему она бросила меня?
– Нет. Она слишком сдержанна и доброжелательна для того, чтобы поливать грязью кого бы то ни было, как бы он этого ни заслуживал.
Кейт не выдержала:
– Так, прекратите разговаривать обо мне, как будто меня здесь нет!
Донован с мрачным пафосом проговорил:
– Без сомнения, я главный злодей в фильме. Порка состоится в девять часов. А съемка – в одиннадцать.
– Не смеши меня, – откликнулась Рейни. – А то потом трудно рычать.
– Я мастер откалывать шуточки, – продолжал Донован – Может, это как-то утихомирит ваше рычание?
Не в силах сдерживаться, она рассмеялась, взглянув на Кейт:
– Я могла бы догадаться, что у тебя были веские причины, чтобы выйти за него.
– Если вы двое уже совсем закончили обсуждать меня, может, поговорим о чем-нибудь еще? – съязвила Кейт. – Например, о погоде.
– Погода – самая подходящая тема для беседы, миссис Корси, – сказал позади нее знакомый бас. – Намного лучше, чем старые как мир эмоциональные переживания. Могу я предложить вам честь называться британкой, раз вы в совершенстве овладели британским стилем ведения беседы?
Кейт с облегчением повернулась к Кензи Скотту.
– Коренные американцы тоже прилично справляются с такими вещами, мистер Скотт. Я получала сплошные пятерки в школе за умение поддержать любой бессмысленный разговор.
– Мой тип женщины.
Кензи перевел взгляд на Донована и положил руку на спину Рейни жестом, который явно говорил: «мое».
Кейт подумала, что мужчина, женатый на одной из самых притягательных и волнующих женщин мира, должен иметь богатую практику в обозначении своих владений.
Пожимая руки, оба мужчины смерили друг друга взглядами. Они, должно быть, понравились друг другу, потому что Кензи раскованно улыбнулся Доновану.
– Меня поразила деятельность вашей компании, еще когда я увидел кадры того, как «Феникс» взрывает громадный отель в Майами. Великолепно. По-вагнеровски, я бы сказал. Я все представлял себе, как здание медленно разваливается и это озвучивается завывающим хором валькирий.
– Если вам интересно, то у нас есть видеокассета с разными типами взрывов. Не только здания, но и мосты, нефтяные платформы и другие сооружения. Я мог бы выслать вам копию.
– Спасибо. С радостью приму.
– Я слышал, Хокинс хочет, чтобы из отеля выезжал танк?
– Да. Вот почему ему требовалось здание с фасадом из стекла. Представьте себе, какое зрелище получится. Очень подходит для международного кинорынка, потому что «бум, трах, дзинь» не требует перевода. Можно многое сделать в лаборатории спецэффектов, но Хэнк хочет заснять именно танк, прорывающийся сквозь стеклянную стену. – Кензи повернулся к Рейни. – Кажется, я убедил Хэнка, и он позволит мне вести танк самому, – я мечтал о чем-то таком еще мальчишкой.
– А можно, я тоже поеду? Даже застрахованным на большую сумму звездам кино в танке ничего не угрожает.
Кейт почувствовала облегчение. Этот разговор был гораздо безопаснее, чем обсуждение ее личных дел, и гораздо интереснее бесед о погоде. Когда заходила речь о кино, она отмалчивалась, стараясь услышать как можно больше. Кензи показался ей интригующе загадочным. Несмотря на свое обаяние, он, похоже, окружил себя эмоциональной броней, и трудно было понять, что представляет собой личность, скрывающаяся за таким элегантным фасадом. Может быть, любой человек, чье лицо знакомо всему миру, вынужден был бы так вести себя. Неудивительно, что знаменитости часто объединяются в супружеские пары – делят общие трудности.
