Даниэла Стил - Вторая попытка
— Мне нравится быть женатым, — честно признался Джон. — Это многое для меня значит.
Это значит, что я не просто люблю тебя, но также верю тебе и хочу быть с тобой всегда.
— Не бывает никакого «всегда», — тихо сказала Фиона.
Разве смерть его жены — не яркое тому доказательство? И Фионе это тоже внушали всю жизнь. Ничто не вечно. Есть только сегодняшний день. И он уже принадлежит им. Не хочет она верить ни в какое «долго и счастливо». Ни с кем и никогда. Это только причинит ей в конце концов боль.
— Бывает, бывает, Фиона, — не успокаивался Джон. — Или что-то близкое к этому. Я хотел бы быть с тобой рядом всегда.
— Ты говоришь это сейчас, — тихо возразила Фиона. — И ты веришь в это. Но в один прекрасный день ты разозлишься на меня или решишь, что я тебе наскучила, и уйдешь из моей жизни. И уж если этому суждено случиться, то мне будет проще, если я не буду твоей женой.
Неужели ты совсем не веришь мне, Фиона? — с грустной улыбкой спросил Джон. — Совсем не веришь в мою любовь?
— Я верю в тебя и в твою любовь, Джон. Но я не верю в то, что в этой жизни есть что-либо неизменное. Жизнь не дает любимым быть вместе всегда. Просто не дает — и все тут.
— Я никогда никого не бросал в своей жизни, Фиона. И не собираюсь бросать тебя. Я не из таких мужчин, неужели ты еще не поняла этого?
— Ты говоришь так сейчас, — настаивала на своем Фиона. — Но кто знает, что ты скажешь через несколько лет. Так что давай оставим все как есть. Прошу тебя, Джон!
Фиона была абсолютно искренна. Она не видела причин, ради которых стоило бы менять что-то в их жизни. Брак — это какие-то другие отношения, это ответственность, риск. В то же время Фионе не хотелось ранить чувства Джона. Она в душе была польщена тем, что он сделал ей предложение.
— Но я не хочу быть вечным гостем в твоем доме, — продолжал настаивать Джон. — Я хочу, чтобы у нас был общий дом. Общая жизнь.
Джон не стал говорить ей об этом, чтобы не пугать ее еще больше, но он даже хотел бы иметь с Фионой общих детей. Однако, зная, что думает по этому поводу Фиона, он решил сначала уговорить ее выйти за него замуж. А насчет остального — он что-нибудь придумает потом, когда Фиона свыкнется с тем, что она — его жена.
— Так ты подумаешь над моим предложением? — спросил Джон. — Обещай мне!
— Ну зачем я буду думать? Зачем тебе это?
— Я люблю тебя, вот зачем.
— Но ведь это так глупо! Ведь то, что какой-то парень в рясе или без произнесет над нами слова обета, не заставит нас полюбить друг друга сильнее. И никакие кольца не заставят. Я и так люблю тебя, Джон.
У него в кармане как раз лежало кольцо для Фионы, но Джон решил пока не говорить ей об этом. Никогда в жизни он не встречал такой женщины, как Фиона Монагаи. Но ведь он и полюбил ее такой, какой она была.
— Но брак — это обещание. Обет верности. Если хочешь — показать всем вокруг, как сильно я тебя люблю. Показать, что я верю в тебя. А ты — в меня. И что мы гордимся друг другом и нужны друг другу.
— Но я действительно горжусь тобой, Джон. И мне не обязательно быть твоей женой, чтобы тобой гордиться.
— Но, может быть, мне обязательно… Больше они не говорили об этом в новогодний вечер.
Поднявшись в номер, они занимались любовью, потом Джон заснул, а Фиона еще долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь представить себе, как это — быть женой Джона Андерсона. И мысль об этом вдруг показалась ей приятной, а вовсе не пугающей. Потом она стала думать о том, что говорил ей Эдриен. Об умении идти на компромисс. Что ж, может быть, если брак так много значит для Джона и совершенно неважен для нее… Может быть, стоит… Фиона думала об этом всю ночь и заснула лишь с первыми лучами солнца, чувствуя себя неожиданно спокойной и умиротворенной.
Когда она проснулась, Джон лежал рядом и смотрел на нее. Фиона улыбнулась. Никогда еще она не любила ни одного мужчину так, как его. Что ж, возможно, он был прав. Ей не нужно никаких свидетельств их любви. Но может быть, это и неплохая идея: встать рядом и объявить всему миру, как сильно они любят друг друга. Но главное, это, пожалуй, единственный способ сказать Джону Андерсону то, чего она никогда не говорила ни одному мужчине, потому что давно поклялась никогда не делать этого: «Я доверяю тебе». Вот что было для нее самым главным. Она любила в своей жизни нескольких мужчин, но никогда не доверяла ни одному из них. С Джоном же все было по-другому. И, наверное, настало время честно в этом признаться.
— Ты помнишь, о чем спросил меня вчера? — прошептала Фиона ему в ухо.
Джон наморщил лоб:
— Кажется, что-то припоминаю… — Он ожидал услышать очередную пламенную речь о том, почему Фиона отвергает идею замужества. — Так что же?
— Думаю, что я хотела бы стать твоей женой, — произнесла Фиона так тихо, что он едва сумел ее расслышать.
— Ты это серьезно? — Джон недоумевал, что же заставило Фиону согласиться.
— Да, думаю, да. Кажется, это не такая уж плохая идея. Только один раз. И только с тобой. Вообще-то это против моих принципов, но, думаю, для тебя я могла бы сделать исключение.
— Сделай, сделай, пожалуйста! — Джон улыбался ей, и глаза его лучились счастьем. Ей надо преодолеть свой страх только один раз. Только ради него.
Так ты действительно выйдешь за меня замуж, Фиона? — после всего, что она наговорил а ему вчера, пытаясь объяснить, что это невозможно, Джон не знал, верить ли своему счастью.
— Да. Пока не приду в себя и не прислушаюсь к голосу разума.
— Тогда нам следует пожениться как можно скорее, пока ты не пришла в себя.
— И когда же, по-твоему?
— Когда захочешь. Назначай любой день.
Джон хотел, чтобы для Фионы все прошло как можно легче и безболезненнее.
— Через пару недель после возвращения домой? Никаких гостей. Только ты и я. Ну, может быть, сэр Уинстон.
— Я обязательно должен жениться еще и на собаке?
— Даже не сомневайся, — Фиона произнесла это абсолютно серьезно, и Джон не собирался с ней спорить. Он был слишком счастлив сейчас.
— Ты расскажешь своим детям до того, как мы это сделаем? — поинтересовалась Фиона.
— Думаю, нет. Вряд ли они захотят нас поздравить. Лучше сказать им потом. Как ты считаешь?
— Наверное, ты прав. Потом, позже, можем устроить вечеринку. Но когда мы будем совершать «это», — ей было по-прежнему страшно называть вещи своими именами, — я не хотела бы, чтобы вокруг было много свидетелей.
— Назови день, дорогая, выбор за тобой.
Джон обнял ее, затем быстро вскочил с кровати, вынул из кармана пиджака кольцо и поспешно надел его Фионе на палец. Несколько секунд Фиона изумленно смотрела на кольцо, засиявшее на ее пальце, затем слезы вдруг медленно покатились по ее щекам. Неужели все это происходит с ней? Неужели она решилась? Потом они долго лежали, обнявшись, и Фиона чувствовала себя так, словно после долгих скитаний наконец обрела дом. Рядом с этим человеком она чувствовала себя в безопасности. Она могла доверять ему. И любила его всем сердцем.
