Диана Никсон - Луиза (ЛП)

— Вы не пойдете со мной? — спросила я немного испуганно. Я всегда боялась высоты, и сейчас, глядя на вершину башни, мне казалось, будто я потеряю сознание раньше, чем доберусь туда.

— У вас будет спутник, — сказал Патрик, вежливо улыбаясь.

— Правда?

Когда двери лифта открылись, я вышла. Мои колени дрожали еще больше. Он был сделан из стекла, однако это не спасало. Я слышала звон в ушах, свидетельствовавший о том, что мой страх увеличивался по мере того, как ускорялся лифт.

— Боишься? — спросил знакомый голос позади меня.

— Это не совсем подходящее слово, — ответила я, немного успокоившись от осознания того, что Уилл рядом.

— Не бойся.

Он бережно обнял меня, и глубоко вздохнул, как будто он сам не мог поверить в то, что мы снова так близко друг к другу. Поцеловав мои волосы, он сказал:

— От тебя пахнет яблоками.

— Это всего лишь гель для душа.

— Жаль, что меня не было там, когда ты пользовалась им.

— Действительно. Уверена, ты бы помог мне.

— Ты ведь понимаешь, что твои сообщения помешали моей встрече? —сказал он скорее возбужденно, чем сердито.

— Так было задумано, — сказала я, накрывая его руки своими. Откинувшись назад, на него, я не заметила, как лифт начал подниматься наверх. Поэтому когда двери снова открылись, это было подобно пробуждению после прекрасного сна.

— Так ты используешь мои же методы против меня?

— Единственное оружие, которое я могу использовать – дразнить тебя. Я буду продолжать это делать до тех пор, пока ты не перестанешь думать о своих чертовых правилах и сдашься.

Он легонько подтолкнул меня к выходу, смеясь:

— Будь осторожна в своих желаниях, дорогая. А что, если ты не справишься с этим?

Но я больше не слушала его. У меня перехватило дыхание от потрясающего вида перед глазами. Я подошла к прозрачной стене, отделявшей нас от красоты панорамы Парижа. Казалось будто мы на вершине мира, и наблюдали за жизнью огромного количества людей, находящихся далеко от нас.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила я Уилла.

— Всего лишь один раз. Но тогда рядом не было тебя, поэтому это не считается.

Он больше не обнимал меня, но я чувствовала, что он стоит очень близко. Это всегда казалось таким нереальным – чувствовать, но не видеть его. Быть, и в то же самое время не быть с ним. Казалось, будто я разговариваю со своим воображением, делюсь с ним самыми сокровенными мыслями и желаниями. Радовало то, что хотя бы иногда, но мое “воображение” отвечало. Многие люди лишены этой роскоши, и их принимают за сумасшедших.

Мои колени все еще слегка дрожали, но меня это больше не беспокоило. Я была столь загипнотизирована невероятным видом, открывавшимся перед моими глазами, что даже не думала о присутствии Уилла, которым я всегда наслаждалась больше, чем чем-либо другим.

— Я могу танцевать здесь— сказала я вдруг, уже зная точную комбинацию движений и шагов, которые буду использовать в своем танце. Не думаю, что я когда-либо я чувствовала большее вдохновение.

— Ты будешь танцевать для меня вечером?

— Конечно. Ты ведь сказал, что придешь на выступление?

— Я говорю о том, что будет после выступления.

— Так намечается еще один приватный танец… ты будешь танцевать со мной?

— Я уже сказал тебе – я буду делать все, что ты захочешь. Кроме одного…

— Знаю. Ты не позволишь мне увидеть свое лицо, — сказала я, чувствуя легкое недовольство.

Почему для меня столь проблематично - увидеть его лицо? И почему для нас в порядке вещей касаться друг друга, но я не могу увидеть его?

— Но я сделаю все возможное, чтобы сделать эту ночь незабываемой” прошептал он мне в ухо, запечатлев легкий поцелуй на мочке моего уха.

— Уилл, могу я попросить об одной вещи, пожалуйста?”

— Все, что угодно.

— Ты можешь поцеловать меня по настоящему, сейчас?

— А ты будешь хорошо вести себя?

Ох, он даже не знал, как сильно я ненавидела этот вопрос

— Буду, — сказала я до того, как он мог решить, что это слишком рискованно - целовать меня без повязки, закрывавшей мои глаза.

— Тогда повернись.

Я закрыла глаза, и медленно развернулась.

В мгновение ока его руки были вокруг меня, такие же сильные и уверенные, как и в тот раз, когда он впервые поцеловал меня в приватной комнате. По мне прокатилась волна беспомощности. Несмотря на то, что я пыталась отрицать это, он все же обладал надо мной невидимой силой, превращая меня в безнадежно глупое существо, состоящее из неконтролируемых мыслей, эмоций и желаний.

Он провел пальцами по моей щеке и губам. Прикосновения были такими мягкими, что казалось, будто меня целуют облака, летящие над нашими головами. Его пальцы запутались в моих волосах, он притянул мое лицо к своему. Его губы коснулись моих, медленно, дразня. На мгновение мне показалось, что внутри него идет борьба. Что он боится высвободить и раскрыть свои настоящие эмоции. Захватив мой рот в поцелуе, он властно раздвинул мои губы своим языком. Сила поцелуя нарастала с каждой секундой, заставляя меня цепляться за него, как будто он был единственной твердой вещью в зыбком мире моей сладкой слабости. Его требовательный рот продолжал терзать мои губы в самом чувственном поцелуе, посылая сквозь меня еще больше дрожи, пробуждая знакомую жажду в нижней части моего тела, которую мог удовлетворить только он.

Я решительно целовала его в ответ, будто зная, что этот мужчина был предначертан для меня тысячелетия назад. И даже если это был очередной трюк моего безумного воображения, я не желала просыпаться, или освободиться из его объятий и губ, завороживших мои тело и душу. Глупый самоконтроль… он разбился на миллионы мелких кусочков, без надежды на последующее восстановление.

Уилл нехотя прервал поцелуй, тяжело дыша.

— Луиза, ты даже не знаешь, как тяжело для меня сейчас отступить назад, зайти в этот чертов лифт и попрощаться с тобой.

— Тогда не делай этого. Не уходи.

— Я не могу остаться. Потому что если я останусь, я не могу гарантировать, что смогу не трогать тебя. А мы ведь не хотим, чтобы нас арестовали за занятие любовью на вершине Эйфелевой башни?

Я хихикнула, утонув в его теплых объятьях.

— Это наверно последнее, что беспокоит меня сейчас.

Его ладони путешествовали по моей спине, прижимая ближе к груди.

— Потерпи несколько часов. Потом ты будешь целиком моей, а я – твоим. Так долго, как ты того захочешь…

— Как насчет вечности?— спросила я, не задумываясь. Вопрос сорвался с моих губ еще до того, как я могла остановить его. Каждый миллиметр моего тела напрягся в ожидании непредсказуемой реакции Уилла. Это было почти так же, как признаться в любви. Но я знала, что ни один из нас не готов к подобным словам. Ни говорить, ни слушать их.