Сандра Браун - Падение Адама
— Что — почему и как?
— Почему ты до сих пор девственница?
— Короткая у тебя память.
Адам, нахмурившись, посмотрел на нее.
— Почему ты до сих пор девственница и как вообще такое возможно?
— Технически очень просто, потому что я никогда не спала с мужчиной.
— Это ответ на второй вопрос. А как насчет первого? Напомню, я спросил почему.
— Я раньше никогда не хотела.
— Лайла, — произнес он с видом папаши, распекающего ребенка, который не хочет сознаваться. — Мне нужна правда.
— А это правда Ты же меня хорошо знаешь. Так неужели ты думаешь, что я сохранила бы девственность по какой-либо другой причине?
Он все еще казался озадаченным.
— Это на тебя не похоже. Ты можешь сделать и сказать все, что угодно, без малейшего колебания. И трудно поверить, чтобы ты, такая раскованная и свободная, никогда не занималась сексом.
— Я хожу на футбольные матчи и болею за игроков, но никогда не играла в футбол сама.
— Не вижу связи.
С легким оттенком раздражения Лайла вздохнула.
— Ну и что ты предлагаешь? Чтобы я вырезала у себя на лбу огромную красную букву «Д»?
Он обнял ее за талию и крепко сжал. Коснувшись носом ее шеи, произнес:
— Уже слишком поздно.
— Понятно. Вот почему тебя это так интересует.
— Я был удивлен, даже, скорее, шокирован. А ты до сих пор так и не ответила.
— Все очень просто. Мне никогда раньше не хотелось заниматься любовью.
Он уже снова покачал головой.
— Нет, тут дело в другом. Он попытался заглянуть ей в глаза в поисках правды, но она быстро отвела их. — Это имеет какое-то отношение к нашему разговору о том, что ты чувствуешь себя не такой, как все?
— Конечно, нет!
— Наконец-то!
Она метнула на него острый взгляд.
— Ну хорошо. Вполне возможно. И что с того?
— А то, что ты красивая, веселая, чувственная, сексуальная женщина, вот что. Так почему же ты лишаешь себя самых богатых ощущений, какие только доступны человеку?
— Потому что, найдись способ испортить самые богатые ощущения, которые только может испытывать человек, я бы докопалась до него.
Адам несколько смягчился.
— Может, объяснишь?
— Нет. Хотя, да. Потому что у меня сложилось впечатление, что ты все равно не отступишься.
— Ладно.
Она покорно вздохнула.
— Мне казалось, что в сексе я буду такая же неловкая и неуклюжая, как и во всем остальном. Я имею в виду не в постели, конечно. Я имею в виду все остальное, что сопряжено с ним. Я боялась, что, несмотря на предосторожности, забеременею. Я бы как раз оказалась тем самым одним процентом из ста, на который таблетки не действуют. Я боялась, что влюблюсь в кого-нибудь, кто не будет любить меня, или наоборот. — Она посмотрела на него своими огромными голубыми глазами, ища в нем понимания. — Я знаю, сейчас это звучит смешно, но я ошибалась во всем, что когда-либо делала.
— Кроме баскетбола и тенниса. Элизабет мне рассказывала.
— Да. Я была неплохо натренирована, но бросила студенческую баскетбольную команду.
— Можно спросить почему?
— Из-за того, что нужно было пришивать блестящие полоски по краям спортивных трусов. Это было так уродливо, Адам, — добавила она, когда он расхохотался. — А мужчины буквально сатанели, когда я обыгрывала их в теннис, поэтому я ушла и из него. Видишь? Получалось, что и в сексе удачи мне не видать. — В голосе ее послышалась уязвленность, хотя она этого не осознавала. — Не хватало мне еще одной неудачи на своем счету. К тому времени я уже достаточно повзрослела, чтобы ответить любому «да» или «нет». Элизабет вышла замуж за Джона Берка. Из нее получилась идеальная хозяйка. Муж обожал ее. Она родила великолепных, здоровых, не по годам смышленых детишек. А если бы я вступила в связь с мужчиной, это наверняка кончилось бы ужасным скандалом.
— Но ты же встречалась?
— Да, со многими. Но никогда не позволяла затащить себя в постель.
— Бедолаги.
— Ха, свидания не обязательно заканчиваются постелью. Я никогда не раздавала пустых обещаний. Я никого из них не любила. И поэтому меня не волновало, что они понимали все по-своему, а потом возмущались и проклинали меня, оскорбляли последними словами, заходились в ярости и больше со мной никогда не встречались.
— Но, Лайла, ты так себя ведешь, разговариваешь, что нечего удивляться, что мужчины чувствуют себя игрушкой в твоих руках, если ты не доводишь дело до конца.
— Не думаю, — сказала она. — Ведь я слишком многим рисковала. Все, чем я была, все, что делало меня самой собой, ставилось под сомнение, вряд ли стоило так рисковать. — Тут глаза ее засияли. — По крайней мере, до сегодняшнего дня. Теперь-то ясно, как много я потеряла.
— Не смотри так на меня, маленькая плутовка. Тебе надо было бы работать в рекламе. Ты чертовски хорошо знаешь, как подать товар и поубедительней его разрекламировать. Ты превратила механизм самозащиты в целое искусство. — Он ощупывал ее взглядом, любуясь взлохмаченными волосами, губами, припухшими от его поцелуев, бешеными огоньками в ее глазах. — Боже, как ты сексуальна!
— Ты думал, меня так легко затащить в постель?
— Что нелегко, уж это точно, — сказал он, посмеиваясь, — но ради этого стоит постараться. — Он обнял ее ниже талии. — Ты очень страстная, прямо как заряженный пистолет. Ничего удивительного, что вчера ты так быстро выстрелила.
Лайла вспыхнула.
— Конечно, после того, что ты со мной делал.
Он широко осклабился.
— Любуешься собой, да, Кэйвано? Только не будь самоуверенным. Я имею в виду то, что я выстрелила, как ты не очень любезно изволил выразиться. Любой другой мог нажать на спусковой крючок.
— Но ведь ты не позволила это другому, — мягко напомнил Адам. — Ты позволила мне. Почему?
Поглаживая его бровь подушечкой большого пальца, она размышляла над ответом.
— Может быть, я думала, что ты захочешь поучаствовать в эксперименте и не будешь возражать против моего дилетантского исполнения. Я, на самом деле, знала, что ты будешь чувствовать себя гораздо увереннее именно с дилетантом.
— Ничего себе дилетант! Ты как раз то, что нужно! Мне даже жалко всех этих несчастных хлюпиков, пытавшихся затащить тебя в постель и потерпевших неудачу. Хотя я рад. Так им и надо.
Адам обнял ее за голову, и их взгляды встретились. Воспользовавшись внезапностью, язык его уверенно ворвался в ее рот. Он ласково раздвинул ее ноги, осторожно и неторопливо касаясь ее нежного лона. Эта ласка сразила ее.
— Адам, — вздохнув, сказала она дрогнувшим голосом. — Может, нам попробовать еще раз? Еще разок, с чувством?
