Джерри Хилл - За хвойной стеной
– Вы должно быть Жаклин. Проходите, дорогая.
Войдя в приемную, Жаклин заметила маленькую женщину, которая поднялась ей навстречу.
– Я миссис Уиллис, вероятно, вы меня не помните.
– Вообще-то, помню. Вы хорошо выглядите.
Женщина покраснела.
– Обаятельная, как отец. Клянусь, никто так не переживал, как я. Этот человек был святым, я уверена.
Кивнув, Жаклин огляделась.
– Мило. Он занимал весь этаж?
– Половину, – она указала рукой. – Там, за двойными дверями офисы менеджеров. И, конечно же, кабинет мистера Лоуренса.
– У него есть здесь свой кабинет?
– Полагаю, Джон сообщил вам ровно столько, сколько посчитал нужным.
Засунув руки в карманы, Жаклин медленно приблизилась к офису своего отца. Она повернулась.
– Видимо, мой отец доверял вам, вы были с ним на протяжении всей жизни.
Женщина просто улыбнулась.
– Вам нравится жить у залива? Думаю, там красиво.
Джеки постаралась не показать свое удивление, по крайней мере, ей так хотелось.
– Там очень мило, миссис Уиллис. Очень отличается от Южного Техаса.
– О, могу себе представить.
Джеки кивнула.
– Полагаю, вам известно о моей должности?
– Конечно, Жаклин. Я могу называть вас Жаклин?
Жаклин усмехнулась.
– Сомневаюсь, что буду отзываться на мисс Кейс.
– К слову о ней, ходят слухи, что вас выкинули из больницы.
Глаза Жаклин блеснули.
– Миссис Уиллис, кто контролирует больницу?
– Конечно, Кейс Индастрис.
Джеки улыбнулась.
– Может, нам ее выписать?
Весело рассмеявшись, женщина проводила Жаклин в отцовский офис.
– Посмотрите, где он проводил свое время. Здесь он был очень счастлив, Жаклин. Он бывал тут намного больше, чем дома. Вы знаете, что они жили в разных частях дома? Трагедия, до чего она его довела.
Жаклин провела рукой по блестящему деревянному столу. Все было аккуратно и чисто. Увидев фотографию, она открыла рот от удивления. Это была она. Она шла вдоль залива Монтерей. Жаклин перевела взгляд на миссис Уиллис.
– Да, он следил за вами.
– Вы заранее знали о завещании? О Кейс Индастрис?
– О, да.
– А Мадлен понятия не имела?
Миссис Уиллис выпрямилась.
– Жаклин, я никогда не сплетничаю. Что говорится в этой комнате, никогда ее не покидает.
Подойдя к окну, Жаклин посмотрела на растения.
– Кому отец больше всех доверял?
– Что вы имеете ввиду?
Она повернулась лицом.
– Из менеджеров, из персонала, кому он больше всего доверял?
– О чем конкретно ваш вопрос?
– Кто был его правой рукой?
Миссис Уиллис улыбнулась.
– О, это легко. Грэг Кубиак. Он умный молодой человек. Твой отец во всем на него полагался.
Жаклин нахмурилась.
– И все же он не один из менеджеров.
– Ну, нет, он много знал обо всех операциях, чтобы быть менеджером.
– Какая у него зарплата?
– О, у меня нет доступа к платежным ведомостям.
Наклонив голову набок, Жаклин повела бровью.
– Но я могу узнать, конечно же.
Жаклин указала на телефон.
– Сейчас?
Глава двадцатая
Было уже около четырех, когда Жаклин, наконец, подъехала к дому Кей. Ее голова кипела от информации. Миссис Уиллис была очень разговорчива, снова напоминая Жаклин, что все, что сказано в офисе ее отца, никогда не выйдет за его приделы. И все же она была потрясена низкой зарплатой Грэга, особенно сравнивая ее с тем, что получают менеджеры.
Но сейчас у нее нет времени думать об этом. У нее закончилась одежда. Первое, что она сделала, войдя домой, это начала стирку. Раздевшись, она стояла обнаженной, запихивая вещи в машинку. Размышляя, стоит ли поместить одежду Кей со своей, она решила, что будет грубо этого не сделать. Разобравшись в корзине Кей и вытащив черное, она добавила к стирке. Белое, что ж, оно может подождать. Она подумала, что Кей убьет ее, если узнает, что Жаклин разбирала ее белье.
Затем она прочла почту, обрадовавшись, что Ингрид понравился первый черновик.
– Прекрасно. Может, она ненадолго оставит меня в покое, – пробормотала она.
Она ответила Ингрид, что задержится минимум до следующей недели. Она не уточняла день. Ингрид должна быть успокоена черновиком.
После быстрого душа Жаклин натянула домашние штаны, терпеливо ожидая, когда завершится сушка. Джинсы сушились целую вечность, и она раздумывала, не ограничиться ли домашними штанами для похода к Роуз. Не лучший вид для обсуждения дел с Грэгом.
Она все еще бродила по прачечной, когда Кей приехала домой. Жаклин высунула голову.
– Привет.
– Привет, – Кей оглядела ее, переведя глаза на кухню.
– Почему ничем не пахнет?
Жаклин улыбнулась.
– Сегодня будет пицца.
– Пицца? Я думала, ты зарабатываешь очки.
– А я думала, ты любишь пиццу?
– Люблю. Я просто шучу. Роуз звонила мне. Я так поняла, мы сегодня увидимся.
– Ты ведь не против?
– Конечно, нет.
– И я постирала.
– Превращаешься в домохозяйку?
– Очень смешно. Не думай, что мне не хотелось украсть у тебя какие-нибудь джинсы.
– Хорошо, что я ниже тебя, – положив сумку на стойку, Кей повернулась к Жаклин. – Ты догадалась постирать и мои вещи? Я терпеть не могу стирку.
– Да, постирала. Только я беспокоилась о тонком свитере, который ты как-то надевала. Его ведь не нужно отдавать в химчистку?
– В химчистку, нет. Но его не стоит класть в сушилку.
– О, черт, – Жаклин бросилась в прачечную, открыла сушилку и, порывшись среди джинсов, нашла свитер. – Черт, – пробормотала она и спрятала его за спину. – Это был твой любимый? – крикнула Жаклин.
Кей появилась за ней.
– А что? Что случилось?
Жаклин показала.
– Теперь он подойдет Ли Энн.
Кей рассмеялась.
– О, Джеки. Некоторые вещи не меняются, правда?
– Понятия не имею, о чем ты.
– Нет, имеешь. Сомневаюсь, что моя мама уже простила тебя.
– Это была не моя вина. Она сказала постирать все белое. Тот свитер был белый.
– Тот свитер был…
– Знаю, знаю. Связанный вручную твоей прапрабабушкой сотню лет назад.
Кей подалась вперед.
– Я ненавидела тот свитер, – тихо призналась она. – И этот тоже не был моим любимым.
– Мне очень жаль.
– Нет проблем. И ты права. Ли Энн он понравится, – взяв его с собой, Кей ушла в спальню.
Жаклин лежала на диване с закрытыми глазами, когда Кей вернулась, одетая в потертые джинсы и рубашку с длинными рукавами. Кей долго смотрела на нее, оглядывая с головы до ног и, наконец, остановилась на ее лице. Жаклин выглядела очень расслабленной, спокойной. И уставшей. Кей подумала, что, наверно, она плохо спала.
