Удивительное соседство - Лия Росс
А сейчас он только делает хуже. Я могу наговорить того, чего не хотела бы. Но и выгнать его навряд ли получится просто так. Как минимум — Чернов выше и больше, сильнее физически, а я — а что я могу ему сделать? Максимум, наорать. Но в случае с ним ругаться мне не хочется.
— Моцарт, ко мне, — подзываю пса к себе, чтобы зацепить поводок к ошейнику. Мопс послушно подбегает и усаживается на снег, дожидаясь меня. Собираю все силы в кулак и иду в сторону дома, спрятав руки в карманы. Может накинуть капюшон и пройти мимо? В темноте он навряд ли будет рассматривать каждую девушку.
Все же, попытка не пытка. Прикрываю шарфом себя почти по нос, натягиваю пушистый капюшон, тем самым закрывая обзор на лицо, и прохожу молча мимо Адриана, стоящего возле своей машины и посматривающего в стороны с надеждой увидеть меня.
Иду боком, чтобы не раскрывать своей личности и почти успеваю забежать в подъезд.
— Лера? Подожди! — крикнул Чернов за спиной.
Все равно зашла внутрь, чтобы не мерзнуть. Адриан успевает подхватить дверь рукой и пойти следом.
— Лера. Прошу, давай поговорим.
— Адриан, пожалуйста, не сейчас. Я позвоню тебе, как буду готова все это обсудить, — даже не смотрю в его сторону и поднимаюсь с Моцартом все выше и выше.
— Я хочу извиниться, — мужчина продолжает идти за мной.
Молчу, прикусив язык во рту. Боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Прибавляю шаг, чтобы поскорее оказаться дома, но Адриан нисколько не сдается. В конечном итоге ловит меня за руку прямо в коридоре.
— Лера, пожалуйста.
— Адриан, — смотрю ему в глаза. — Дай мне время. Я тоже виновата перед тобой.
— Ты не виновата. Я сам это начал.
— А я дура, что согласилась на это, — шепотом выдаю я, понимая, что нас могут сейчас спокойно услышать. Не хотелось бы из этого раздувать глупые слухи.
— Я…ты мне нравишься, понимаешь? — эти слова еще больше стали давить на меня. Чернов выбрал не самое подходящее время для признаний, когда я настолько раздражена и нахожусь в нежелании обсуждать сейчас амурные дела.
— Понимаю. Но давай обсудим это позже, когда я смогу принять окончательное решение. Путать тебя — не в моих принципах. Должна быть четкая граница.
— Почему? Почему ты себе не позволяешь расслабиться, кому-то довериться? — опечаленно спрашивает Адриан, подтянув меня к себе.
Я замолчала, хватая воздухом ртом.
— Потому что боюсь. Ты уедешь и что тогда? Я останусь тут одна, со своими никому ненужными чувствами. И зачем все это? Я не хочу страдать, — выдала я на одном дыхании, осознавая, что рассказала о своих опасениях. Не хочу нырять в это болото, которое не принесет ничего хорошего, кроме слез и страданий.
— Ты…так значит…
— Сейчас я ничего не чувствую по отношению к тебе, кроме дружбы. И поэтому давай оставим все, как есть. Поцелуй ничего не значит, минутная слабость. Если ты хочешь продолжить общение — не пересекай границу дозволенного и не искушай меня ею, если ты не готов — тогда нам придется попрощаться.
Чернов отступил, опустив глаза.
Неожиданно в коридор вышел Филиппов из квартиры Лео и увидел меня с Адрианом.
— Лера, все хорошо?
— Да, все в порядке, — улыбаюсь краем губ, чтобы не показать ему того, что на самом деле творится у меня на душе. Мне самой больно это говорить, отталкивать человека, но я хочу себя обезопасить от дальнейших мучений. Я всего боюсь. Боюсь снова плакать, осознавать, что меня бросили, наобещав гору счастья и море любви. Боюсь, что снова замкнусь к себе и Ире вновь придется доставать меня из этого состояния. Зачем? Зачем мне все это?
Как бы мне потом так не остаться одной до конца своей жизни. Но перешагнуть через линию я пока не готова.
Посмотрев вновь на Адриана, понимаю, что он расстроен не меньше моего и теперь выглядел грустным, хоть и пытался улыбаться.
— Я позвоню тебе, — это все, что он сказал и ушел.
— Кто это был? — над моим ухом пронесся голос Лео.
— Хороший знакомый, — вздыхаю, потирая глаза. — Мы домой.
Оставив мужчин в коридоре, зашла в квартиру, отпуская Моцарта, и осела возле двери, прижимая к себе ноги.
Не трудно переступать через саму себя и дать человеку шанс, но внутри меня работает какой-то психологический барьер. Меня сразу бросает в дрожь, стоит мне представить все плохие варианты развития событий и все это работает, как отторжение.
Мне и правда надо подумать.
* * *
Утром я подскочила, как всегда. Сегодня мне нужно навестить маму, пока есть время. Эта женщина перевела все стрелки на меня, указав мой адрес коммунальным предприятиям и теперь счета приходят мне. Так еще и там целая просрочка. Закрыть ее не вопрос, но такой расклад меня никак не устраивает. Мы не общаемся уже столько времени, но у матери хватило совести сделать такое, еще и без моего ведома. Это уже ни в какие ворота.
Собираюсь быстро. Надеюсь успею вернуться до приезда Мирославы и Леши. Чувствую, они обязательно придут ко мне, чтобы обо всем рассказать. Было бы неплохо послушать эту занимательную историю об отдыхе в Турции.
Моцарт попросился на улицу. Что ж, не могу же я оставить мопса в таком состоянии. Придется сначала выгулять его и только потом вызывать такси до старого дома. Адрес навсегда врезался в мою память.
Одевшись, собирались выходить, как вдруг прозвенел звонок. Эта парочка уже приехала? Разве у них самолет не десять только приземляется? Посмотрела на настенные часы — девять пятьдесят.
Но без колебаний открываю, завидев Добрынина.
— Привет.
— Здравствуй. Тут…картина стоит, думал, сказать тебе, пока никто не прибрал к рукам, — замешкался мужчина.
— Картина? Какая картина?
Он предлагает мне выйти в коридор. И правда, прямо рядом с дверью стояла запакованная картина с маленькой запиской. Тут и гадать не нужно — это от Адриана. Чернов все же решил отдать ее мне, несмотря на то, что произошло вчера.
Беру маленький кусочек бумаги и вижу красивый почерк. Аккуратно выведенные буквы говорили о том, что мужчина волновался и писал осторожно, думал, перед тем, как продолжить предложение.
«Прости меня еще раз. Эта картина теперь принадлежит тебе, Лера. Знаю, что возможно поступил неправильно, но во мне еще теплится надежда на продолжение общения».
— Вчерашний мужчина?
— Что? — перевела взгляд на Лео, который продолжал стоять рядом и обниматься с Моцартом.
— Ну думаю,
