Моя нелюбимая девочка - Лия Султан
-Девочка, которая в нашу последнюю встречу призналась мне в любви, теперь бегает на свидание с дрыщом, - его взгляд сверху вниз должен был сразить меня наповал, но вместо этого хочется врезать ему по стратегически важному объекту.
-Ах вот оно чё Михалыч! И ты подумал, что раз я тебя любила, то буду всю жизнь ждуном, пока тебе не надоест трахаться без обязательств направо и налево? Так фигушки! - кручу дулей у его носа. - Даже у любви есть срок, Аслан. А я жить хочу, как все нормальные люди. Хочу, чтобы меня на свидания приглашали, цветы, конфетки и прочую фигню дарили. Хочу чтоб провожали до дома, спокойной ночи желали и представь себе да, поцеловали на прощание! Я хочу всего того, чего у нас с тобой не было. И винить-то даже тебя не могу, потому что сама на все согласилась. А теперь дай мне строить свою жизнь так, как я хочу. Без тебя.
Поворачиваю к подъезду, но он не дает мне уйти, хватает за запястье и, вновь притянув к себе, жадно нападает на губы. Целует яростно, нетерпеливо и вместе с тем преступно потрясающе. Я должна оттолкнуть его, должна все это прекратить, но мое серое вещество машет ручкой и вылетает из черепной коробки. Красный флаг - белый флаг. Я снова плавлюсь в его мускулистых, сильных руках и надо что-то срочно сделать, чтобы развеять чары.
*Фраза, ставшая известным мемом, взята из популярного сериала “Слово пацана”
Глава 28. Во имя любви
Ирада
Когда из груди вырывается сладостный стон от голодного поцелуя Аслана, а его руки, проскользнув по спине, ложатся на мои обтянутые плотной джинсой ягодицы, я понимаю, что пора остановиться. Очнувшись и открыв глаза, кладу ладони на его грудь и отталкиваюсь.
-Всё…хватит, -рвано дышу, но не кричу, а чувствую попеременно озноб и жар во всем теле.
-Ирада, - удерживая в объятиях, он нежно целует в лоб, а для меня это сродни приставленному к коже пистолету. Нажмет на курок - и я погибну в его умелых, любимых, жестоких руках. - Я сделаю все, чтобы ты мне поверила.
-Аслан…не надо. Не делай мне снова больно, потому что только отболело, - тут же прикусываю язык, понимая, что проговорилась.
-Ирад, дай мне шанс. Всего один. Я докажу тебе, что изменился, - я чувствую искренность в его словах, но смертельно боюсь входить в одну и ту же реку дважды.
Поджав нижнюю губу и раздувая ноздри, чтобы удержать поток слез, мотаю головой. Не могу я поверить, что он ее не любит. Не могу забыть слова Милы о том, что он часто менял женщин, похожих на Зару. И Зару я тоже не могу забыть, хоть она и ни в чем не виновата.
-Нет. Уезжай, - поворачиваю голову и снова пытаюсь вырваться, но Аслан не пускает.
-Я люблю тебя, маленькая, - кончиком носа ведет по виску и шепчет как истинный змий-искуситель. Его признание меня и убивает, и воскрешает. Я так мечтала это услышать от него, а теперь и верю и не верю, боюсь и не доверю.
-Так не бывает, - у меня все же получается вырваться и не глядя на него, уверенно шагаю к двери, снова вытаскиваю ключи из сумки и прикладываю магнит к домофону.
-С блока меня вытащи. Номер тот же, - требовательно говорит в спину.
Ничего не отвечаю, скрываюсь в подъезде и, прислонившись к холодному железу, тихо плачу от обиды.
-Ирадка, чего хнычешь? - открыв глаза, вижу на площадке первого этажа бабу Пашу в ее любимом платье-халате в мелкий цветочек. Она живет в этом доме дольше, чем я на белом свете. И с мамой моей всегда дружила, и как мне потом рассказала Сабина, на похоронах была несмотря на преклонный возраст.
-Ой, баба Паш, плохо мне, - смотря на тусклую лампочку на потолке, выдавливаю я.
-Ну весь подъезд теперь в курсе, как тебе плохо, - держась за поручень, она медленно преодолевает пять ступенек до двери.
-Что так было слышно? - потерев кончик носа, спрашиваю у нее.
-До четвертого этажа точно. Вы бы хоть отошли подальше.
-Я не подумала.
-Не подумала она, - цокает Павла Юрьевна. - Такой “Санта-Барбары” подъезд еще не видел.
-Что такое “Санта-Барбара”? - непонимающе моргаю.
-Сериал такой. В 90-е крутили.
-Аааа, - тяну я, вытирая слезы ладонью.
-Давай ко мне, - машет рукой и поворачивается. В восемьдесят она очень энергичная, временами ворчливая, но свой близкий круг соседей любит от души. Я с детства ждала, когда она нам Кулич и разноцветные яйца принесет, и все время спрашивала маму, почему же мы их не красим. И однажды баба Паша позвала меня к себе, чтобы я с ее внуками яйца на Пасху покрасила.
-Баб Паш, поздно. У меня там собака.
-Подождет твоя собака. Пошли, расскажешь.
Спорить с бабой Пашей бесполезно, поэтому понурив голову, плетусь за ней. А у нее как всегда идеально чисто и вкусно пахнет.
-Руки мой, на кухню иди, - приказывает она.
Выйдя из туалета, иду на запахи. Бабуля стоит ко мне спиной и заваривает чай в старый, но до блеска чистый чайник в красный горошек. На столе - тарелки с цветами явно из советской эпохи. На одной - жареные пирожки, на другой печенье. В хрустальной вазочке конфеты “Красная шапочка” и “Мишка косолапый”. Мои любимые.
-Внучка сегодня правнуков привозила, - объясняет она, когда я сажусь за стол.
-Повезло правнукам, - откусываю хрустящий горячий пирожок с капустой. - Мммм, баб Паш, я душу дьяволу готова продать.
-Побойся Бога, Ирада, - она начинает быстро креститься и садится напротив. -Ну что, рассказывай. Обидел тебя?
Прожевав и проглотив кусок, запиваю все горячим чаем.
-Да как сказать? - пожимаю плечами и вкратце рассказываю ей нашу с Асланом историю. Видимо, мне просто захотелось выговориться кому-то, а баба Паша удачно попалась под руку.
-Эх, Ирада, а то ты не знаешь, что от тесного контакта с мужчиной женщина получает либо три напасти сразу, либо одну из трех, - вздохнув, говорит она после моей истории.
-Какие?
-Разбитое сердце, ребенка или инфекцию, - буднично заявляет она, а я давлюсь большим куском и начинаю кашлять. Из глаз брызжут слезы, а бабулька, не моргнув глазом, хлопает меня по спине.
-Баб Паш, вы чего? - спрашиваю с наездом, отдышавшись.
