Бывшие. Я тебя отпускаю (СИ) - Черничная Даша
— Жек, ну чего ты, дочка? — Никита гладит ее по волосам. — Все же хорошо. Вот видишь, руки-ноги целы, — улыбается и тут же кривится от боли.
Сашка стоит рядом с Никитой и смотрит на того широко распахнутыми глазами. Его мелко трясет.
Испугались все без исключения. Слава богу, охранник ледового центра увидел по камерам драку и вызвал полицию, которая приехала быстро. Если бы они не среагировали так оперативно, страшно подумать, чем бы все закончилось.
Женька пока плохо понимает, что произошло, а вот Сашка все понял. Как и то, чем ситуация могла все обернуться, задержись полиция хотя бы на минуту.
Никиту помяли сильно, на нем места живого нет. Вдобавок еще и ножом ударили в живот.
— Ну все-все, — целует Женю, и та аккуратно обнимает своего отца.
— Саш, — зову я сына, — сходите с Жекой в вестибюль, купите шоколадку, ладно?
Саня умный, он поймет, что я просто хочу поговорить с Никитой.
— Хорошо, мам, — кивает и уводит сестру, бросая на Никиту еще один взгляд.
Когда за ними закрывается дверь, я подсаживаюсь к Фадееву, беру его за руку.
— Ну куда ты полез, а? — качаю головой. — А если бы они тебя…
— А если бы они вас? — перебивает меня. — Предлагаешь просто смотреть на отморозков, которые причиняют боль дорогим мне людям? А те парни явно пришли не на кофе тебя позвать, Инга.
Никита жмурится от боли.
— Ты сказала ментам, что знаешь, почему они явились. Это правда? — спрашивает он.
— Да, — тяжело вздыхаю. — Отец умер и оставил мне наследство. Теперь из-за него возня.
— Какого хрена ты не сказала, что тебе угрожают? — возмущается он.
— Это мои проблемы, — качаю головой. — Я сама со всем разберусь.
— Инга, я не чужой тебе, — он берет мою руку, но сжимает ее слабо. — И одна ты не разберешься, это же очевидно.
— Что ты хочешь от меня? — вздыхаю. — Все, что знала, я рассказала полиции.
— Этого мало, Инга. Полиция тебя не обезопасит, — качает головой.
— Я что-нибудь придумаю.
— Нет, Инга, — произносит твердо. — Оставь это мне.
— Но что ты можешь сейчас? — показательно окидываю его взглядом.
— Думаешь, у меня нет связей? Или бабок, чтобы помочь вам?
Качаю головой. Я не хочу больше споров.
— Никит, я заберу к нам Женьку, ты не против? На то время, что ты лежишь в больнице.
— Я буду благодарен тебе. Она очень испугалась.
Сжимаю его кисть.
— Я позабочусь о ней, не переживай.
— Спасибо. Инга, скажи, я ослышался или Сашка и вправду назвал меня папой — там, на парковке?
Устало улыбаюсь:
— Тебе не послышалось. Он тоже за тебя испугался, Никит.
— Инга, ты воспитала настоящего мужчину, — в его голосе тепло. — Он так рвался защитить тебя, хотя понимал, что перевес явно не на нашей стороне.
— Я просто не хотел, чтобы тебя размазали в лепешку, — слышится позади, и я оборачиваюсь, а Никита переводит взгляд на сына.
Сашка с Женей стоят в дверях. Жека жует шоколадку, а Саша протягивает мне кофе. Принимаю его с благодарностью.
— Нельзя было лезть туда, Саш, — качаю головой. — Три взрослых бугая, а ты…
— И че, предлагаешь мне смотреть, как они обижают тебя? — выпячивает грудь.
Смыкаю губы, сдерживая улыбку. Буквально пару минут назад Никита говорил мне то же самое. Оборачиваюсь и вижу, что в его глазах плещется нежность.
— Ты молодец, Саш, — говорит он. — Но это было опрометчиво.
— Про опрометчивость ты себе скажи, — сын показательно обводит взглядом переломанного Ника. — И я Алекс.
Привычно закатывает глаза.
Какое-то время мы сидим у Никиты, а после он выпроваживает нас. Домой приезжаем поздно. Вымотанные, голодные. Женьку я забираю спать к себе, потому что дом большой и незнакомый, а она маленькая и испуганная. Кровать у меня широкая, так что поместимся.
Мы завтракаем, когда в дом заходит дядя Леша и чешет затылок:
— Инга, там приехали ребята. Говорят, по вашу душу.
— Что? — округляю глаза.
Они совсем охренели? Заявляются средь бела дня ко мне домой!
Вылетаю из дома фурией, но в воротах стопорюсь. Машина неприметная, из нее выходят двое:
— Инга Арамовна, доброе утро. Я Арсен, а это Виктор. Нас наняли, чтобы охранять вас. Мы будем по очереди наблюдать за вами, — протягивает визитку. — Тут наши номера, звоните в любое время дня и ночи.
— С-спасибо, — принимаю карточку.
— Было бы здорово, если бы вы заранее сообщали нам свой маршрут и планы на день.
— Ясно. Хорошо. Да, — ухожу в дом.
Нахожу телефон и набираю номер Фадеева:
— Это ты нанял охрану? — сразу же наезжаю на него.
— Ну кто-то же должен это сделать?
— Ты уверен в них?
— Они из охранного агентства моего знакомого, и да, им на сто процентов можно и нужно доверять. Инга, я знаю, у Сашки начались каникулы, я попросил за ним тоже присмотреть. Отказываться бессмысленно. Они никуда не уедут.
— Я что, дура, чтобы отказываться от повышенной безопасности? — удивляюсь искренне.
Недолго общаемся с Никитой, я расспрашиваю, как он себя чувствует, он интересуется нами. Ощущение, будто мы супруги, которые вместе много лет.
И ведь можем же Можем нормально общаться — не цапаться, не кусаться
Глава 47
Инга
— Поговорите с отцом Александра, — настаивает Серик Михайлович. — Я так понимаю, у вас с ним неплохие отношения.
— Да, мы общаемся, — подтверждаю.
— Инга, поймите: Степан не отстанет от вас, пока будет знать, что от вас можно что-то получить. Я наводил о нем справки в своих кругах. Скажем так, у него репутация не очень чистого на руку бизнесмена. Мне страшно представить, на что он еще способен. Речь идет о слишком больших деньгах, чтобы он просто отошел в сторону.
— Думаете, я не понимаю этого? — вздыхаю.
— Тогда тем более подумайте о настоящем отце Александра. Кстати, он в курсе, что речь идет об очень серьезных суммах?
— Я еще не разговаривала с ним, но нет, он не знает.
— Тем лучше. Его согласие на сделку будет лишним подтверждением того, что ему от вас ничего не нужно в финансовом плане.
В этом-то я не сомневаюсь. Что-что, а в алчности Никита никогда не был замечен. Тем более у него своих денег достаточно.
— Я подумаю. Спасибо, Серик Михайлович.
— Если все разрешится благополучно, сообщите, я скажу вам, как поступить. Я уверен, Веремеенко попытается обжаловать результаты будущей экспертизы, нам нужно подстраховаться.
Прошло больше месяца с тех пор, как произошла драка на парковке. Месяц Никита лежал в больнице, еще две недели пропадал на работе, потому что скопилось очень много дел. Несмотря на то, что виделись мы урывками, Никита заваливает меня цветами, сладостями, фруктами. Присылает их с курьером. Пару раз я слышала, как Ник разговаривал с Сашкой по телефону. Сын так и не признался, о чем был разговор, да я и не настаиваю.
Откладывать разговор о наследстве и том, что мне нужна помощь Никиты, уже просто невозможно, поэтому я набираю Фадеева и прошу о встрече. Договариваемся пообедать в центре.
Он приходит раньше времени. Обнимает меня, оставляет поцелуй на скуле. Я тоже прижимаюсь к нему — потому что в самом деле скучала. И пусть глупая и безвольная, да.
Садимся друг напротив друга, и Ник двигает мне через стол коробочку.
— Что это? — удивляюсь я.
— Там струны. Саня сказал, у него на гитаре порвались. Сможешь ему передать? Я думал сам, но, полагаю, он хочет их получить как можно скорее.
— Я слышала, как он разучивал новую композицию, — принимаю подарок с улыбкой.
— Наверное, это «Nothing Else Matters», Metallica, — задумчиво произносит Никита. — Я говорил ему, что когда-то любил играть эту мелодию.
— Я помню ее, — не могу сдержать еще большее широкой улыбки. — Да, это она. Точно.
Зависаем с Никитой взглядом друг на друге. Так много хочется сказать, но слова застревают в горле.
Он кладет свою горячую руку на мою и сжимает слегка. Каждое движение правильное и нужное, не вызывающее сомнений и отторжения. Молчим, буравим друг друга глазами.
