Ненависть - Ким Ынджон
Неплохая идея. Гынён невольно кивнула после его слов.
– Не обращай внимания, просто мысли вслух.
Гынён была поражена его честностью. Однако его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.
Некоторое время они оба молчали. Худжун молча пил соджу, словно воду, и даже не прикоснулся к закускам. Гынён обняла свои колени и тихо наблюдала за ним.
Голова девушки была заполнена разными мыслями. Например, что ей делать, когда Худжун уйдет, и можно ли ей будет остаться в этой квартире. Или куда пристроить свои вещи.
– О чем задумалась?
Услышав его вопрос, она почувствовала себя неуютно, словно он мог читать ее мысли. Она ругала себя за то, что такая жалкая.
«Когда мне предложили сняться в программе, я думала, что моя жизнь изменится. Мне понравилось, что хотя бы на некоторое время я смогу сбежать от своих проблем. Я пришла сюда в предвкушении перемен в своей жизни, но из-за тебя все пошло наперекосяк. Так или иначе, я все равно здесь. Но это не значит, что позволю приставать ко мне! Усек?»
Гынён ощущала себя так, словно смогла приоткрыть дверь в тусовку знаменитостей, но в итоге стала лишь бледной тенью. Кому интересно смотреть, что она делает? Кто-то вообще будет смотреть?
Но она не могла позволить себе произнести свои мысли вслух. Если она сейчас уйдет, то вряд ли сможет найти ночлег где-то, кроме компьютерного клуба или мотеля, которые открыты круглосуточно.
– Извини, но можно мне задержаться тут на несколько дней? – Гынён говорила мягко, чтобы понять, насколько он был пьян.
Худжун злобно посмотрел на нее, словно собирался расплавить взглядом. Боже! Девушка чувствовала, что еще чуть-чуть – и ее просто выгонят на улицу. Нужно было срочно что-то предпринимать.
– Если женщина просит тебя не выгонять ее на улицу, сжалишься ли ты? Я знаю, что как женщину ты меня не воспринимаешь, но неужели ты настолько черствый, чтобы не помочь? Ты же публичная личность! – сказала Гынён. – Или я не права?
– Публичная? Ты хоть знаешь, каково это? – саркастично спросил он и открыл глаза.
Как это понимать? Прошло некоторое время, прежде чем он продолжил.
– Честно говоря, если мы о государственных деятелях, то им положено быть справедливыми и все такое. Но разве знаменитость можно сравнивать с чиновником? Мы лишь торговцы, которые продают искусство. Милосердие не для нас.
Он смотрел на девушку почти с презрением.
– Почему ты сравниваешь нас и общественных деятелей? Есть люди, которые делают что-то полезное своими словами или действиями, например бизнесмены и политики. Тогда их имена известны благодаря их поступкам. Мы же известны тем, насколько хорошо танцуем или поем. Не путай знаменитостей и общественных деятелей, недожурналист.
Худжун и правда обладал красноречием, что заставляло принимать его за умного и воспитанного человека.
– Так вот что ты думаешь?! – Это все, что она смогла сказать ему.
– Побывала бы ты на моем месте… Нужно всегда следить за собой. Я не могу хмуриться, когда меня что-то расстраивает. Или, например, я всегда должен правильно держать палочки для еды, чтобы люди не осудили меня, – тихо пробормотал он и выпрямился.
Дело было не в Гынён. Девушка поняла, как тяжело Худжуну. Из-за своего статуса ему всегда нужно быть начеку.
Какое-то время они оба сидели без движения. Затем Гынён легонько толкнула его, но реакции не последовало, он уже уснул. Она не знала, что делать. Переместить его в спальню она бы не смогла, к тому же он запретил ей входить в его комнату.
Однако ей было любопытно, что же такого он скрывал. Бардак? Фотографии девушки? Но сейчас она не осмеливалась зайти туда.
Гынён посмотрела на потолок и вздохнула.
Глава 7. Ночь с антифанаткой?
На часах было четыре утра. Худжун проснулся, как обычно, рано. Он уже несколько дней страдал от бессонницы, поэтому не мог вспомнить, когда последний раз ему удавалось нормально выспаться.
Он потянулся и сразу понял, что лежит на чем-то твердом. Вроде и не пол, но точно не кровать.
Незнакомая обстановка и даже воздух странный.
Осознав, что что-то не так, удивленный Худжун открыл глаза и подскочил. Ворох одежды, укрывавшей его, медленно сполз вниз.
Что произошло? Он стащил с себя какую-то вещь и, повнимательнее приглядевшись, понял, что держит в руках женское платье.
Посмотрев вниз, он увидел еще несколько женских пальто, которые были разбросаны на полу. Рядом была сложена серая толстовка, на которой четко отпечаталось его лицо, пока он спал на ней.
В другом углу гостиной он заметил Гынён, которая, свернувшись калачиком, лежала под теплым пальто на диване, крепко погрузившись в сон.
Худжун судорожно пытался вспомнить, что именно произошло прошлой ночью. Он помнил, как вернулся в квартиру, выпил с девушкой соджу и они немного поговорили, а потом… он вспомнил, как грустно смеялся, вспомнив об Инхён. И больше ничего.
Из-за выпитого накануне соджу его голова была готова взорваться. Глядя на то, как Гынён спала, укрывшись своей одеждой, словно боясь замерзнуть, Худжун решил, что она все же странная.
Он подошел к контроллеру температуры в комнате, чтобы убедиться, что тот включен. На самом деле в комнате было очень жарко, и он даже решил уменьшить температуру. Девушка спала, поглаживая во сне шею и пытаясь спрятать лицо от света.
* * *
Семь утра. Гынён вовсе не собиралась просыпаться, но сон сам улетучился. Перед тем как заснуть, она забыла задернуть шторы, поэтому солнце светило ей прямо в глаза, и она не могла не проснуться.
– Уф-ф-ф…
Гынён собрала все свое негодование в один звук и не без труда села. Во всяком случае, она не осталась ночевать на улице.
Ее спина болела, и какое-то время она не могла пошевелиться. Собравшись с силами, она все же встала. Гынён сделала глубокий вздох и потерла затекшие суставы. Прошлой ночью она ожидала всего чего угодно от пьяного Худжуна, но он, словно опасаясь чего-то, быстро свернулся калачиком и уснул.
– Вот это да, Худжун!
Девушка быстро огляделась, но Худжуна уже не было. Однако одежда, которой она укрыла его, чтобы он не замерз, была разбросана по полу. Словно змея сбросила кожу и затем исчезла. С прошлого вечера все осталось лежать на своих местах, даже мусор. Неважно, кто вы, знаменитость или политический деятель, убирать-то за собой нужно!
Гынён мучила жажда. Она
