Сын врага отца - Маша Брежнева
— Почему так странно вела себя Рина? — перевожу разговор на ту тему, которая меня реально волнует.
— Ты считаешь, что странно? — Мхитарян лишь с самым невозмутимым видом дальше жует завтрак от моей мамы.
— Она попросила тебя о помощи.
— Мне никакого труда не составит помочь ей с ИИ. А если ты снова видишь в этом знаки судьбы, то тебе просто мерещится. Любому понятно же, что твоя подруга с первого взгляда по уши влюбилась в этого парня с длинными ресницами, — поднимает одну руку на уровень глаз и расставляет пальцы веером, имитируя длинные ресницы. — Так что будь спокойна, у нее все прекрасно, а не странно.
— Ты ревнуешь? — я окончательно наглею и задаю вопрос вот так в лоб, убирая пустой бокс обратно в рюкзак, чтобы чем-то занять руки и не размахивать ими театрально.
— Я? Заболоцкую? Рыж, а вот на тебя влюбленность точно странно действует.
— Я все вижу, Карен. Я же не совсем слепая.
— Если ты не совсем слепая, предлагаю закрыть нафиг эту тему и больше к ней не возвращаться, — неожиданно стукнув слегка кулаком по подоконнику, друг подтягивает лямки рюкзака, поправляет свой белоснежный джемпер и молча направляется в кабинет.
До конца учебы сегодня Карен со мной почти не разговаривает. Перекидывается какими-то фразами при необходимости, что-то спрашивает, но избегает личных тем. Кажется, я его задела все-таки, слишком прямо продемонстрировав, что я в курсе его новых чувств к Рине. После уроков пытаюсь задержать Мхитаряна на разговор, но он ловко сливается, и после факультатива мы уходим домой вместе с Риной. По дороге она снова болтает со мной о Ковале, рассказывая, какие три сообщения он успел ей написать за эти полдня.
Честно, я не вслушиваюсь. Мне почему-то сейчас очень больно от того, что я знаю натуральные эмоции Карена и частично являюсь их причиной. Нет, причина, конечно, в Рине, но я так хотела ее с Ковалем познакомить, и она такая счастливая теперь…
Едва оказавшись дома, открываю ноут и наша переписку с Мхитаряном. Он в сети, а я зависаю над клавиатурой, не понимая, как начать этот разговор и не расковырять его рану сильнее.
Левина: «Каренчик, может, тебе тоже замутить с какой-нибудь классной девчонкой?»
Мхитарян: «А кто из нас двоих тогда будет сохранять голову холодной и работающей? И домашку делать?»
Левина: «У тебя и так всегда холодная голова, Каренчик»
Мхитарян: «Вот и не пытайся забить мне ее всякой пургой, родная. Лучше давай-ка я познакомлюсь с твоим женишком. Уже пора»
Левина: «Хорошо, я передам ему твое пожелание»
Хлопаю крышкой ноута в сильном расстройстве. Если у Карена еще как-то получается делать вид, что ничего не изменилось, то у меня нет. А начать с ним супер откровенный разговор без шуток я правда пока не могу. Боюсь, что тем самым наврежу нашей дружбе, ведь чем старше мы становимся, тем больше появляется различных тонкостей и сложных моментов. Особенно в дружбе между парнями и девушками это заметно — возраст и взросление не проходят для таких историй бесследно. Но я подумаю об этом позже. А пока напишу Тиму, что мой лучший друг хочет срочно с ним познакомиться.
Глава 23. Шумский
— Слушай, Мила сказала, что хочет познакомить меня со своим лучшим другом, — рассказываю Ковалевскому, пока мы занимаемся растяжкой после продуктивной тренировке в зале. Сегодня день зала по расписанию, и устали мы капитально еще до того, как переместились на коврики.
— Ты не хочешь? — с усмешкой интересуется Коваль, растянувшийся в потрясающем шпагате. Всегда ему завидовал в этом плане, мне до его таланта далеко.
— Я боюсь выглядеть хреново на его фоне, ведь он знаком с Левиной уже несколько лет, сидит с ней рядом, общается ежедневно, все о ней знает. А я с ней знаком несколько недель и просто на свиданиях погулял в тайне от ее бати. Все.
— И что? Вот и пообщаешься с человеком, который знает о твоей девушке больше. Спросишь у него, какие цветы она любит, что ест на обед, как отдыхает, когда сильно устала. Или что тебе хотелось бы знать? Используй это знакомство в своих целях, не у папочки же ты будешь такое узнавать?
— Меня бесит, что мы не можем поговорить реально с Левиным и все это обсудить. Надоело шариться по углам, прятаться, надоело, что она ходит на свидания со мной, а говорит, что гуляет с подругой.
Коваль, подтянув ноги из шпагата и принимаясь растягивать спину, улыбается.
— Ну иди поговори. Вон он, тренер наш. Стоит один, ни кем не занят.
— Блин, ну не на тренировке же?
Я знаю, что Андрюха прав, но сейчас не то время и место, где надо начинать какие-то серьезные и опасные разговоры. Хотя я понятия не имею, а где они, эти идеальные время и место.
С трудом могу себе представить, что Мила зовет меня в гости, и мы с радостными улыбками пьем чай с печеньками, беседуя с тренером и его женой. Это рубрика из параллельной вселенной, а в этой мне такое не светит. Хотя батя прав — тут нужны и слова, и действия.
— Я тут твоей Миле, кстати, рассказал, когда у тебя день рождения, а она не знала. Считай, ты мне обязан подарком своим будущим.
— Я был уверен, ее мелкие братья уже давно составили на меня такое подробное досье, что пропустить мой день рождения не смогут.
— А я тебе давно говорю, прекрати скрывать дату рождения в соцсетях, умник, — не унимается Коваль.
— Проверяю, кто вспомнит сам без подсказки.
— Некоторые не смогут вспомнить, потому что в принципе не знают.
— Коваль, я тебя с девушкой познакомил? Познакомил. Так что, считай,
