Острые грани - Тата Кит
Как было, уже не будет, даже если мы очень сильно постараемся. А любить свою жену по привычке – это прямой путь к ненависти к ней и к себе. Я хочу оставить в своём сердце уважение к ней и благодарность за те годы, что мы прожили вместе.
Возможно, рвать нужно было постепенно, чтобы не причинять той боли, что сейчас читалась в глазах Наташи. Но мои сомнения и бесконечные копания в себе не оставили мне выбора, позволив обстоятельствам решать за меня.
Глава 30. Арина
Странно, что в двадцать первом веке у меня до сих пор нет номера телефона мужчины, с которым я сплю. У меня нет возможности даже для того, чтобы позвонить ему и узнать, навсегда он вчера ушёл или нет.
Уже можно истерить и задаваться вопросом о наших отношениях? А были ли, вообще, и есть ли эти отношения? Секс – да. А отношения? А чувства? Была ли к нашей физике привязана химия?
Похоже, с моей стороны – да. Иначе я бы не стала задаваться подобным вопросом. Раньше он меня никогда не заботил. Я трахалась с тем, с кем хотела, и шла дальше. Чувства мне были не важны.
А теперь я серьёзно загоняюсь о них. Мне стало важно, были и есть ли у Серёжи ко мне чувства. Что, вообще, он чувствует, находясь рядом со мной?
Как выяснилось, все эти душевные метания ужасно выматывают. К концу своей смены я, кажется, запугала весь бар своим кислым лицом и плохим настроением. Мне просто хотелось зарыться в себе, а не улыбаться мужикам с сальными волосами и жирными животами. Впервые в жизни мне хотелось закрыться где-нибудь одной, завернуться в одеяло и просто подумать, и от души пореветь.
Плаксивое настроение последних дней уже начинало раздражать. Пора звонить друзьям и снова отправляться в какой-нибудь клуб. Хотя, для хорошего настроения будет вполне достаточно одного Роба, если у него, конечно, будет на меня время.
После смены я привычно переоделась в свои бесформенные шмотки в виде джинсов и толстовки. Теперь я принципиально закрываюсь в раздевалке, проверяя замок дважды, чтобы никто не имел возможность застать меня в раздетом виде. Прихватив рюкзак и на ходу заказывая такси, я вышла из бара и машинально посмотрела по сторонам в поисках места, где можно спокойно постоять в ожидании такси.
Взгляд мой зацепился за знакомый черный внедорожник и Серёжу, стоящего около него с сигаретой в руке.
И давно он на меня смотрит? А как давно стоит здесь и ждёт? Мог бы зайти и дать о себе знать, чтобы я не занималась самоедством.
Сделав последнюю затяжку, Сережа потушил сигарету о ближайший столб и закинул окурок в мусорку. Снова попятился к своей машине и прижался к ней спиной, глядя на меня.
Он сказал, что мне нужно о чем-то подумать. Но сейчас, глядя ему в глаза на расстоянии, я думала только о том, что хочу поскорее сократить это расстояние и просто его обнять.
Я не умею и не знаю, как правильно думать о чувствах. Хочу, чтобы он подсказывал. Хочу, чтобы только он меня направлял. Просто хочу побыть девушкой, которая чувствует. Пусть даже если завтра он вернется в семью, сегодня я хочу хоть немного не бояться чувствовать рядом с ним нечто иное, чем просто физическое желание.
Спрятав руки в карманы толстовки, я неспеша подошла к Серёже, который плавно оттолкнулся от машины и выпрямился, наблюдая за тем, как я к нему приближалась. Мысы нашей обуви мягко столкнулись, я подняла лицо и прикрыла глаза, ощутив прикосновение Сережиной чуть колючей щеки к моей.
Закрыв глаза, мы тёрлись друг о друга лицами, как лебеди на пруду трутся носами.
И стало так хорошо, тепло и спокойно, что на всё остальное было просто плевать. Остались только чувства надежности и защищенности, будто я дома под одеялом прячусь от грозы и точно знаю, что она меня не достанет.
- Я скучала, - выдохнула я тихо, чмокнув кончик Серёжиного носа.
- Я тоже, - хрипло ответил Серёжа и глубоко вдохнул, словно собирался мне сказать ещё что-то, но неожиданно его не стало рядом.
Кто-то его толкнул и задел меня. Распахнув глаза, я увидела неясную возню у капота машины, а в следующую секунду узнала толстяка, домогавшегося меня в раздевалке бара.
Я машинально сбросила рюкзак на асфальт и бросилась разнимать дерущихся, но Серёжа уже справился сам. Оттолкнув своего пухлого друга на капот машины, он одной рукой запрятал меня за свою спину, а после я услышала только один чёткий удар, стон и звук падения.
Выглянув из-за Серёжиного плеча, цепляясь за его куртку, я увидела, как на асфальте расселся пухлый и двумя руками ловил кровь, хлынувшую из его носа.
- Господи! – вздохнула я и накрыла рот ладонью.
- Подожди меня в машине, - сказал мне Серёжа, но я не спешила уходить.
- То есть мне её трахать нельзя, а тебе можно? – невесело усмехнулся пухлый, сплёвывая кровь. – Это ты здорово придумал, Серёг. Здорово…
Серёжа вновь замахнулся, но я поймала его руку и прижала к себе.
- Не надо, - поймала я его взгляд, полный ярости.
- У меня бы уж точно хватило ума трахать её так, чтобы не узнала жена, - продолжал свою надменную речь пухлый. – А ты, долбоёб, из-за какой-то барной давалки пустил всё по пизде.
И теперь ударить его захотела я. Даже ногой замахнулась. Но Серёжа поймал меня за талию и вновь вернул за свою спину.
- Сядь в машину, Арина, - сказал Серёжа, глядя на пухлого так, будто собирался убить его без свидетелей.
- Только с тобой, - обняла я его руку. – И если ты будешь его бить, то я это буду делать с тобой.
- Ну, надо же, какая верность! – театрально вскинул окровавленные руки пухлый.
