Родовое влечение - Кэти Летт
– Как делаем? Под общим или местным?
– О, под местным, естественно. Ведь это такая простая операция!
Существует мнение, что на общий наркоз соглашаются только трусихи. Местный наркоз, когда ты бодрствуешь во время операции, свидетельствует о твоей мужественности, вернее, подумала Мэдди, «женственности». Более того, достаточно только посмотреть, в компанию каких выдающихся личностей она попала: Симона де Бовуар,[57] Билли Джин Кинг,[58] Глория Стайнем.[59] Нет, все совсем не так.
В действительности, на этот раз она все чувствует по-другому. И звучит это абсолютно невероятно. Как сбивчивые оправдания перед полицейским, остановившим тебя за превышение скорости. Она любит Алекса. И болеет за него душой и телом. Ее страсть столь велика, что она заполнила бы оперные залы, океаны, целые галактики. Ей достаточно закрыть глаза, чтобы снова перенестись в Измерение влюбленных. Честно говоря, во всем виновата только она. Глупо влюбляться в Байрона и ожидать, что он будет вести себя как Вордсворт. Лишь из тщеславия, как позже заключила Мэдди, она позволила себе считать, будто его сдерживает отрицательный опыт семейной жизни с Фелисити. Именно тщеславие побудило ее произнести слова, которые хоть раз в жизни обязательно произносит любая женщина. «Со мной будет по-другому».
А стрелки часов неуклонно двигались по кругу. Желудок Мэдди решил, будто ей перерезали горло. Безумно хотелось в туалет, и она с трудом сдерживалась. Она казалась себе ядерным реактором, дошедшим до точки плавления. Внутри нее происходила кардинальная перестройка. И она сделала единственное, что может сделать женщина в такой ситуации.
* * *Появилось трехэтажное блюдо с горой еды: на первом этаже были сэндвичи с копченым лососем, яйцами и кресс-салатом, на втором – золотистые тосты, на третьем – шоколадное печенье с фундуком. Пианист в смокинге играл на рояле под бронзовым канделябром. Сияющие официанты, готовые в любую минуту пополнить трехъярусное блюдо на столе Мэдди, сгрудились позади комнатных пальм. Мятый талончик на прием к врачу лежал в пепельнице и безмолвно укорял Мэдди, которая неторопливо и с наслаждением полдничала в этом ресторанчике, отделанном в стиле ампир, в «Рице», недалеко от Фазаньей тропы, что находится в Палм-Корт.
«Лягте на пол, перевернитесь» и еще шестьдесят девять способов оставаться привлекательной
– Ты не пошла на прием? – Алекс не верил своим ушам. Букет роз в его руке увядал прямо на глазах. – Почему?
– Я ходила по магазинам, – призналась Мэдди, укладываясь с книжкой на принадлежащую мистеру Арнольду Тангу просторную кровать с пологом времен короля Якова. – С Джиллиан.
– С этой чертовкой! Не понимаю, что ты в ней нашла.
– Она нравится мне потому, – с тщательно просчитанным спокойствием заявила Мэдди, – что поможет мне избавиться от трупа, если я убью тебя.
Алексу потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что она шутит. Возможно.
– Все дело в докторе, да? Сожалею. Женщины говорили мне, что он ас. Лучший из всех.
Мэдди фыркнула.
– Его приемная забита буддами. Ты хотел бы вверить свою жизнь врачу, который убежден в существовании переселения душ?
– Ну, знаешь, если он тебе так ненавистен, мы найдем другого.
– Найдем, говоришь? – Мэдди оторвала взгляд от предложения, которое она пыталась прочитать уже раз двадцать.
Алекс нервно посмотрел на нее.
– И до каких пор ты намерена тянуть с абортом? Пока у плода не вырастет борода и он не получит водительские права?
– Послушай, Алекс, я думала, что все организмы запрограммированы на то, чтобы передавать свои гены следующим поколениям. На этот раз Мэдди взывала к зоологу. – Ведь ты меня так учил.
– О, так вот к чему ты ведешь! Ты чувствуешь себя в долгу перед многими поколениями предков, верно? Этот самый долг велит тебе пристать к берегу и родить потомство. Как же я сразу не сообразил, что связался с морским слоном!
– Как ты – именно ты – можешь отказываться от обязательств по отношению к своему потомству?
– Хотя в последнее время ты здорово прибавила в весе.
Мэдди в сердцах захлопнула книгу.
– Это всего лишь один сперматозоид. Неужели я не имею права взять хотя бы один? За наш разговор твой организм уже выработал миллиард таких же мерзавцев, как ты! Мужчины веками засевали свое семя в чрево незнакомых и нежеланных женщин. А ты вдруг так всполошился. С чего бы это? Ты и так довольно часто разбрасываешься спермой, разглядывая «Плейбой».
– Какая чушь. Я не разбрасываюсь!
– Разбрасываешься, как и все. Я нашла журналы под твоей кроватью.
– Под кроватью? Какой кроватью?
– На Мейда-Вейл, где же еще? Я забралась в квартиру.
– Боже мой, Мэдди! А что, если бы там оказалась Фелисити? Это был невероятно безответственный и иррациональный поступок.
– Ага, точно. Сейчас я совершаю безответственные и иррациональные поступки за двоих, – холодно проговорила Мэдди.
Алекс глубоко вздохнул, дабы не вспылить, и отправился в свое регулярное путешествие к бару мистера Танга. В последнее время он ходил по этому маршруту так часто, что уже успел протоптать дорожку в густом ворсе ковра.
– Она похожа на меня, – задумчиво произнесла Мэдди, разваливаясь на подушках. – Точная копия.
– Кто? – крикнул Алекс из гостиной.
– Фелисити.
– Она уже покрылась плесенью в свои сорок три. А ты свежа и сочна, тебе двадцать девять. Она крохотная, как бонсай. А в тебе целых шесть футов, и это делает тебя сногсшибательной. Она холодна. А ты – пламенная Богиня любви. Во всем остальном сходство поразительное, ты права.
Когда он вернулся в спальню, на его губах играла добродушная улыбка.
– Послушай, – он набрал в грудь побольше воздуха, – у меня фантастическая новость. Антология женоненавистничества. Она закончила восемнадцатый век! Всего два века – и мы свободны.
Мэдди резко села.
– Ты опять говоришь, что бросишь ее, но почему я должна верить тебе? Боже, да у тебя же наволочки с вышитыми «Да».
Алекс принялся массировать ей плечи.
– Эй, а тебе бы хотелось познакомиться с королевой?
Королевы, которых знала Мэдди, носили потертую кожу, делали из волос коки и
