Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

Но сегодня утром я проснулся с Эммой, и мне показалось, что выглянуло солнце, когда я увидел ее. Тот факт, что она была в пижаме, с лохматой головой и сонными глазами, не заставил меня желать ее меньше. Даже наоборот, расслабленная близость как-то еще больше усилила мое желание. Я почти умолял ее прикоснуться ко мне. Она заставляла меня чувствовать себя полубезумным от вожделения.

Я захлопываю книгу, поворачиваюсь к стене и набираю код для сейфа. Сброшенные внутрь деньги попадают в другой запертый кейс, я кладу его на стол и пишу Джонасу. Он подойдет к задней двери и заберет его.

Или я могу уйти сейчас и забрать их сам.

Но обычно я так не поступаю, по крайней мере, когда я прихожу в "Неоновую розу". Я всегда оставляю кейс с Джонасом, а потом остаюсь в клубе, чтобы посмотреть, как идут дела: иногда сижу с напитком и смотрю вечернее шоу, иногда провожу время с одной из девушек. Давненько я сюда не заходил. Я был занят проектом в Вегасе, а Лоренцо занимался клубом.

Я слышу тяжелый стук Джонаса в заднюю дверь и поднимаю кейс. На мгновение я думаю о том, чтобы сказать ему, что тоже ухожу. Но что-то останавливает меня.

Мне нужно выкинуть Эмму из головы. Из-под моей кожи, пока все не зашло слишком далеко. Если трах с ней не помогает, то, возможно, это сделает кто-то другой.

Джонас забирает у меня портфель.

— Я отправлю все в обычное место. — Он делает паузу. — Я оставлю здесь пятерых ребят, пока вы не будете готовы уехать.

Я колеблюсь еще одно мгновение.

— Хорошо, — говорю я ему наконец. — Я дам тебе знать, когда буду готов уйти.

А затем я закрываю дверь и выскальзываю из офиса. Я прохожу мимо Даниэль, когда выхожу, и она останавливается, глядя на меня.

— Все в порядке? — Ее голос ровный и культурный, в нем нет и намека на желание, которое я вижу в ее глазах. Она слишком профессиональна, чтобы не выдать себя, и это всегда помогало нам.

— Все в порядке. Селена сегодня на главной сцене?

Даниэль качает головой.

— Сегодня она встречается с частными клиентами. В ее списке пока никого нет. Если ты хочешь, чтобы я отправила ее в одну из комнат...

Я киваю.

— Да, пожалуйста.

— Тогда сюда. — Даниэль жестом приглашает меня следовать за ней, всегда безупречно деловая. Она ведет меня в одну из приватных комнат - роскошное помещение средних размеров с полулунной кушеткой из черного бархата, круглой сценой в центре комнаты и черным лакированным шкафом, в котором, как я знаю, хранятся различные игрушки и другие приспособления. На маленьком черном столике рядом с кушеткой лежит тяжелое меню кремового цвета с неоново-розовым и голубым шрифтом, в котором перечислены услуги, предлагаемые Селеной. Мне не нужно смотреть на него, я и так знаю, что там.

Я откидываюсь на спинку дивана, достаю бутылку Dom, которая уже охлаждается во льду рядом с диваном, и наливаю себе бокал. Я предпочитаю что-нибудь покрепче и ненадолго задумываюсь о том, чтобы сделать заказ, чтобы его принесли в номер, но воздерживаюсь. Шампанское пока сойдет.

Через мгновение дверь открывается, и в комнату входит Селена. Она как всегда потрясающе великолепна - высокая, стройная блондинка с телом танцовщицы. Сегодня она одета в нижнее белье цвета пыльной розы: кружевной бюстгальтер, приподнимающий ее небольшую грудь и обхватывающий ребра толстыми шелковыми бретельками, и такие же кружевные трусики с подвязками, которые удерживают чулки того же нежно-розового оттенка. Она безупречна, каждый ее сантиметр гладок и совершенен, начиная со струящихся светлых волос и заканчивая широкими голубыми кукольными глазами и ртом, окрашенным в тот же оттенок, что и ее нижнее белье. К каждой девушке в "Неоновой розе" предъявляются высокие требования, но Селена превосходит их всех.

— Данте. — Она произносит мое имя с легким акцентированным привкусом, который делает его еще более соблазнительным на ее языке. — Давно не виделись.

— Давно. Как прошел отпуск?

Селена улыбается, идет к дивану на своих высоких каблуках и опускается рядом со мной. Она искусно устраивается на его краю, наливает себе бокал шампанского и бездумно держит его в одной руке, а другую протягивает и кладет мне на бедро. Ее ногти идеально ухожены и покрыты бледно-розовым лаком. Прикосновение – это интимность, но не та, которая, по ее мнению, может быть мне неприятна. Она прикоснулась к гораздо большему, чем просто к моему одетому бедру. В обычной ситуации я бы уже был наполовину твердым. Но у меня странное желание оттолкнуть ее руку, и не нужно долго размышлять, чтобы понять, почему.

— Это было очень расслабляюще. — В ее голосе слышится слабый русский акцент, который, как я знаю, она тщательно культивирует, смягчая его настолько, чтобы он звучал элегантно для гостей и в то же время казался иностранным и соблазнительным. Она играет со мной в те же игры, что и со всеми остальными, и раньше это меня никогда не беспокоило. Мне всегда это нравилось. Сегодня же меня это активно заводит. — Но ты ведь не хочешь знать о моем отпуске, правда?

Селена подносит бокал с шампанским к губам и делает осторожный глоток.

— Хочешь рассказать мне, чего ты хочешь сегодня вечером, Данте? Или ты предпочитаешь, чтобы я угадывала?

Мы уже играли в эту игру. В приятную игру, где она угадывает мои желания, а я наказываю ее, когда она ошибается, и вознаграждаю, когда она права. Я вижу предвкушающий блеск в ее глазах, это игра, которая ей нравится, и она наслаждается, когда я прихожу сюда. Она с нетерпением ждет моих визитов, она даже упоминала об этом раньше. Она никогда не притворялась, что думает о будущем между нами, но я знаю, что она испытывает ко мне больше чувств, чем к любому другому клиенту, которого она здесь видит.

И от этого мысль о том, чтобы сделать это, кажется мне еще больше отвратна, как будто я каким-то образом изменяю Эмме.

Ты ведешь себя как гребаный идиот. Ты не можешь изменять девушке, с которой у тебя даже нет отношений. Я стиснул зубы, разочарование захлестнуло меня с головой. До нескольких ночей назад у меня никогда не было лучшего секса, чем с Селеной. Я "копил" деньги на визиты сюда почти как на лакомство, как на деликатес, который позволял себе пробовать лишь время от времени. Удовольствие, которое нужно смаковать в мире, где я могу получить любое удовольствие по первому требованию.

Но Эмма была лучше.

Ночь с ней не была похожа ни на что, что я когда-либо испытывал, похоть охватила меня так, что я почувствовал себя неуправляемым, хищным... таким, каким я никогда себя не чувствовал. Мои игры с Селеной меркнут в сравнении с этим.

— Я хочу, чтобы ты станцевала для меня. — Жестом указываю ей на сцену. — Устрой шоу, пока я буду наслаждаться шампанским.

Я вижу, как в ее глазах мелькает разочарование, хотя она хорошо его скрывает. Она хочет меня, хочет удовольствия, которым мы оба наслаждаемся, когда мы вместе, и я могу сказать, что она беспокоится, что я остановлюсь на танцах. Но она всегда профессионал, и ни за что на свете эта женщина не стала бы умолять меня о чем-то. Она никогда не переступит эту грань.

Здесь я главный. И всегда буду. Селена никогда не бросит мне вызов. И тут же я вспоминаю Эмму в своей гостиной, темные волосы, разметавшиеся по лицу, кричащую на меня за то, что я сломал нос ее боссу. Именно этот вызов сводит меня с ума. Все остальные относятся ко мне со смесью страха и уважения, как к королю на своем троне. Но Эмма относится ко мне как к человеку. Как к мужчине, которому она не боится противостоять.

Она не боится сказать нет, если я переступаю ее границы.

Селена встает одним плавным, грациозным движением, делает еще один изящный глоток шампанского и отставляет его в сторону. Она проносится к сцене, ее попка идеально очерчена кружевным изгибом трусиков, и ступает на глянцевую поверхность. Датчик улавливает ее движение и включает музыку, которую она всегда выбирает, когда танцует в этой комнате.

Она медленная и чувственная, как и все в ее движениях. Я вижу признаки классической танцовщицы в каждом ее шаге, в изгибе спины, в грациозном трепете рук. Конечно, я знаю ее прошлое, никто не стал бы работать на меня, не знай я всех деталей их прежней жизни, но мы никогда не говорили об этом. Подобная близость не является частью наших отношений.