Испорченный союз - Трейси Лоррейн

Она тяжело вздохнула. — Он сказал мне… он сказал мне, что я не просто случайность, что мою мать обхаживали в юном возрасте с намерением дать кому-то ребенка, которого они смогли бы…

Сердце замирает, когда я прихожу к собственному выводу по поводу этой фразы.

— Продать, — шепчет она так тихо, что мне приходится напрягаться, чтобы расслышать ее. — Он сказал, что я была задумана как шлюха.

Мои зубы скрипят, и я едва сдерживаюсь, чтобы не стиснуть ее так сильно, что мне становится больно.

— Он сказал, что я фальшивая, что мое имя придумано, чтобы скрыть мою личность. Чтобы я была в безопасности.

— Хорошо, — бормочу я. — Но ты думала, что твоя мама сбежала от твоих бабушки и дедушки?

— Да. Мне всегда так говорили. Но я думаю, что реальность еще хуже. Я полагала, что Эндрюс — это фамилия моего отца, а моя мать была так далека от жизни, что не понимала, насколько это хреново. Но то, как Брэд говорил, он… Не знаю, но это плохо.

— Он назвал тебе имя или что-то еще? — спрашиваю я, с каждой секундой испытывая все большее беспокойство из-за этого разговора.

— Он просто сказал что-то вроде того, что я не могла быть Уокер, как Джоди, и что я уж точно не могла быть Харрис.

Она пожимает плечами, как будто это полная чушь, но как только вторая фамилия слетает с ее языка, я замираю.

— Что? — спрашивает она, наконец. — Ты знаешь, кто это мог быть?

— У меня есть идея, да.

— Это плохо?

17

БРИАННА

Его реакция, то, как напрягается все его тело, наконец-то заставляет меня двигаться.

Приподнявшись, я сажусь рядом с ним и смотрю на его нахмуренный лоб.

— Нико?

— Я уверен, что это не то, о чем я думаю, — говорит он, заставляя себя расслабиться. — В мире миллионы Харрисов. Это может быть любой из них.

— Но ведь это не так, правда? Скажи мне, о чем ты думаешь, — прошу я.

— Сирена, я…

Хлопок двери в моей квартире прерывает мои слова, прежде чем в квартире раздается глубокий мужской голос.

— Мне действительно нужно поговорить с Тео. Я знаю, что тебе нужны ответы, но я не хочу забивать тебе голову тем, что может оказаться неправдой.

Мои губы раздвигаются, чтобы возразить, но я позволяю словам улетучиться.

— Ты мне доверяешь? — спрашивает он, садясь напротив меня.

Его теплая рука обхватывает мое лицо, когда он безмолвно умоляет меня дать ему немного времени.

— Всегда, — говорю я. И я чертовски рада этому, потому что выражение его лица смягчается.

— Блядь. Я люблю тебя, — признается он, и его губы находят мои для обжигающего поцелуя.

Другая его рука скользит по моей руке и снова останавливается на повязке на моем плече.

Он все еще ни слова не сказал об этом. Я не знаю, что и думать.

Знает ли он? Но если знает, то, конечно, не стал бы трахать меня без защиты ранее.

Или нет?

У меня голова идет кругом, когда он отстраняется от нашего поцелуя и упирается своим лбом в мой.

— Я обещаю, что не буду ничего от тебя скрывать. Но мне нужны факты, прежде чем я начну сплетничать.

— Хорошо, — вздыхаю я.

— С тобой все будет в порядке?

— Джоди здесь? — спрашиваю я, отчаянно желая побыть со своей девочкой.

— Не уверен. Я пойду узнаю.

Еще раз целомудренно поцеловав меня в губы, он слезает с кровати и натягивает чистые спортивные штаны, а затем накидывает на меня свежую рубашку и выскальзывает из комнаты.

Как только он уходит, реальность рушится вокруг меня.

Легко отмахнуться от всего этого, когда он здесь, прикасается ко мне, отвлекает меня.

Но без его присутствия. Я чувствую холод, и силы моих воспоминаний достаточно, чтобы снова погрузиться во тьму.

Быть с ним ранее… Это было все, что мне нужно.

Чувствовать его тело внутри себя. Это было все.

Мне нужно было вспомнить, кто я. Мне нужно было физическое напоминание о том, что со мной все в порядке, что единственный человек, обладающий силой, — это я.

Я знала, чего хочу, и взяла это. То, что этот извращенец пытался у меня украсть.

Надо было быть более благоразумной и потребовать, чтобы он надел презерватив или хотя бы вытащил его, — да, надо было, черт возьми. Но теперь уже слишком поздно.

Натянув на себя рубашку Нико, я поднимаюсь с кровати, вдыхая его запах. Он помогает мне успокоиться и отвлечься от мрачных мыслей, пока я шаркаю по направлению к ванной.

Каждый мускул в моем теле болит. Не знаю, от чего это — от пережитого испытания или от того, что я так долго пролежала в постели.

Секс с Нико, конечно, не помог, но мало что могло помешать мне довести эту маленькую идею до конца.

И на случай, если мне понадобится еще одно напоминание о том, что он кончил в меня, его сперма начинает стекать по моим бедрам.

Отлично.

Я все еще нахожусь в ванной, пытаясь привести себя в порядок, когда в дверь спальни тихонько постучали, и голос моей лучшей подруги раздался в воздухе.

— Бри?

Собравшись с силами, я открываю дверь ванной и выхожу на чуть более твердых ногах.

— О Боже, — вздыхаю я, когда вижу, что она стоит там с коробкой Bettie's в руках.

— Я подумала, что ты, наверное, голодна. — В ее глазах появляется озорной блеск, который заставляет меня улыбнуться.

— Я должна была догадаться, что вы двое будете там подслушивать, извращенцы, — поддразниваю я.

— Детка, мы и не пытались подслушивать. — Опустив коробку с пирожными на кровать, она выбегает из комнаты, а затем возвращается с двумя массивными чашками кофе. — Ого, какие большие.

— Можешь взять. — Она подмигивает, и я не могу удержаться от смеха.

Это чертовски приятно.

Убрав беспорядок, который мы устроили на кровати Нико, мы вдвоем забираемся на нее и садимся, скрестив ноги, друг напротив друга с коробкой пирожных между нами.

У меня пересохло во рту, когда я смотрела на легкие и пышные лакомства.

— Давай. Ты первая.

Открыв коробку, я достаю пирожное с ванильным кремом.

Как только я откусываю его и сладость попадает мне на язык, я стону, как шлюха.

— Лучшее, что было у меня во рту за последнее время, — бормочу я, смакуя каждый