Сохрани мою любовь, профессор - Рина Мирт
Не имея сил совладать с собой, она извивалась от каждого движения его пальцев и языка, который ласкал её шею, а его член терся о её бедро, увлажняя кожу своей смазкой.
— О, Господи! — выкрикнула она, ощутив его пальцы внутри себя.
Мужчина лениво задвигал ими, не переставая растирать клитор. Его медленные действия никак не согласовались с его частым и шумным дыханием и беспорядочными поцелуями.
— Быстрее! — взмолилась Энди и подалась бедрами, сжимаясь вокруг пальцев.
Её рука обернулась вокруг его толщины, и она принялась лихорадочно двигать ей вверх и вниз, задавая темп, который ей хотелось получить самой.
Это сработало и Эрик задвигал пальцами быстрее, толкаясь в её руку.
Спальню наполнили её несдержанные стоны. Энди поджала пальцы на ногах, а сама натянулась как струна.
— Давай, Энди, кончи! — приказал он, и она ощутила, как его член запульсировал. И в тот же момент он извергся на её бедро и простынь, протяжно застонав.
От звука его оргазма она резко подалась бедрами навстречу его пальцам и тугой узел внизу живота внезапно развязался и её накрыло так сильно, что она беззвучно закричала.
— Я люблю тебя, Энди, — выдохнул он в её волосы, пока она дрожала в экстазе. — Я так люблю тебя.
38
18 ноября, 1:58 p.m, Нью Йорк.
Несмотря на то что заседание было назначено спонтанно, совет директоров был в полном составе. Такого еще ни разу не было, даже во время плановых заседаний. Эндрю Джонсон постарался на славу, ведь он тоже, как и все они, хотел купить акции, которые были в распоряжении семьи Гордон.
Получив доступ к акциям, они смогут принимать решения по управлению компании и без матери. И даже если бы Эндрю Джонсон занял её место, что должно произойти первого января, то он всё равно не смог бы свободно управлять компанией без пакета акций, решение о продажи которых должно быть выбрано большинством членов совета и хотя бы двумя из трех контролирующих акционеров.
— Добрый день, мистер Фрилинг, — приветствовал его Джонсон. — Как долетели? Как здоровье вашей девушки?
— Все хорошо, спасибо. — Гейл пожал ему руку.
— Я собрал всех членов совета директоров, — продолжал тем временем мужчина, оглядывая присутствующих людей в просторном конференц-зале.
— Я вижу, — кивнул Эрик. — Я так понимаю, вы сообщили о моём решении продать акции на сторону?
— Да. Я и совет уже давно предлагали вашей матушке это сделать, но она была тверда в своем решении оставить «все яйца в одной корзине».
— Я помню, Эндрю, — он ухмыльнулся. — Я ведь присутствовал на многих заседаниях и читал протоколы встреч, на которых меня не было.
— Да. — Мужчина не заметил иронии. — Ну так вот, все хотели поучаствовать в этом перевороте.
Гейл откровенно рассмеялся, хотя ему польстил скрытый намек Джонсона.
Артур подошел к ним и поочередно пожал обоим руки.
— Ну, я пойду, — вымолвил Эндрю. — Выясню, где там госпожа сенатор.
Когда мужчина удалился, Арт вновь протянул Эрику руку, а когда тот вложил свою ладонь в его, потянул к себе.
Сказать, что Эрик удивился, вообще ничего не сказать, но он подался навстречу дяде и они обнялись. Правда, старый профессор быстро отстранился, указывая на удобные офисные кресла.
— Как дела? — поинтересовался он.
— Все хорошо, — ответил мужчина и не покривил душой. Впервые за месяц в их с Энди жизни появился просвет.
— Я читал о вас, — продолжал тем временем дядя, и Эрик напрягся. — Ну и напридумывают же газетчики.
— Напомни, где ты работаешь? — тон Эрика был ледяным. Он не хотел слушать нотации дяди по этому поводу. — Как ты узнал об этом скандале?
— Пат сказал, — пожал плечами мужчина. — Но я отвечу на твой вопрос — в Тайроне в частной школе, в Пенсильвании. До конца этого календарного года.
Артур выдержал паузу, а затем продолжил:
— Я возвращаюсь в MIT. Реиф пригласил меня обратно.
— Рад слышать, — Эрик улыбнулся. Он действительно был рад, что его дядя вернется на свое законное место. Он больше подходит на должность главы кафедры. — Так что скоро возвращаюсь обратно в Кембридж, будем видеться чаще.
— Ну-ну.
Внезапно в конференц-зале появилась Лилиан и все мгновенно замолкли, а затем повскакивали с мест, чтобы приветствовать её.
Эрик повернул голову и посмотрел на мать, встречаясь с ней взглядом, отмечая про себя, что она постарела с того момента, когда он видел её в последний раз месяц назад.
Лилиан, в свою очередь, тоже отметила темные тени, что залегли под глазами сына. Он заметно похудел.
Артур положил руку ему на плечо, прошептав:
— Пойдем, поприветствуем её. Не нужно давать поводов для сплетен.
«Неужели отец всё ему рассказал?» — негодующе подумал мужчина, продвигаясь навстречу матери.
Он сухо поцеловал её в щеку, дав себя обнять ровно настолько, чтобы не пробудить подозрений о их истинных отношениях среди членов совета.
— Как дела, дорогой? — спросила она его. — Как Андреа?
«У тебя еще хватает наглости спрашивать о ней, после всего, что ты натворила?»
У него аж зубы скрипнули.
— Она нормально, — выдавил он из себя.
Увидев, как сын сжал кулаки, Лилиан поняла, что он на грани, чтобы не взорваться тут при всех. А он мог. Он никогда не отличался спокойным нравом.
— Что ж, джентльмены, — громко сказала она, двинувшись дальше, к изголовью стола. — Давайте приступим к заседанию. Через два часа я вновь должна лететь в Вашингтон.
* * *
Лилиан неверяще смотрела на поднятые вверх руки и дорогие «паркеры».
Единогласно.
Все, кроме неё, проголосовали за продажу акций на сторону. Но не это ошеломило женщину, а тот факт, что Артур не высказал никакого протеста. Она была в меньшинстве. Когда Эндрю Джонсон говорил с ней по телефону о предстоящем важном заседании, наплетя при этом непонятно что, она и подумать не могла, что настоящая тема будет продажа акций и её поднял не кто иной, как её сын.
И Артур поддерживает его! Арт, её родной брат, с которым они делили утробу матери, с которым они росли в месте. Единственный мужчина, что всегда поддерживал её и всегда был готов выслушать, особенно, когда Патрик ушел. И теперь он против неё? Она не могла поверить в это! Что ему такого сказал Эрик, что тот решил пойти против сестры? Ведь он прекрасно знал её отношение к этому вопросу и никогда не перечил.
Наверно, также себя чувствовал Цезарь, когда того стали протыкать множество кинжалов.
«И ты, Брут?»
— И ты, Арт? — потрясенно спросила сенатор. —
