Сердце напополам - Юлия Резник
Рядом хмыкает Батя.
– Кто тебя так учил предложения делать?
– А ты что – большой в этом спец? – отбрехиваюсь без особого энтузиазма.
– Да нет. Просто не пойму, к чему был предыдущий наш разговор, если ты надумал жениться. Не бери в голову.
Батя разворачивается и шагает, но я упрямо шагаю следом. В конце концов, мне тоже к выходу, да и понимаю ведь, что надо пользоваться его разговорчивостью, пока Рустам опять не замолчал, потому как не факт, что мне потом удастся разговорить его снова.
– Может, расскажешь, как одно мешает другому?
– Не пойму, что с тобой не так? – Батя останавливается у огромной Тойоты и, чуть сощурившись, подкуривает. Ну что сказать? Губа у него не дура. Как только достал Секвойю так быстро. Танк ведь, а не машина. – Ты же вроде и правда любишь…
– Без «вроде», – поправляю я.
– И? Не в лом тебе любимую со мной делить, м-м-м?
– Нет. Да и ты, заметь, ведь тоже не обломался, а вот теперь чего-то мутишь. Скажи, ты еще не заебался во всем и всех подвох видеть? Может, просто примешь, что нужен кому-то, а, Бать, и расслабишься? Я думал, мы семья, – отчего-то сипну. Так-то я тоже не привык к таким разговорам. У мужчин с этим сложней. Особенно у битых. Я ведь тоже жизнью ученый. Да, конечно, у Бати побольше опыта, но все ж… Мы с ним столько лет из одной миски хавали. Плечом к плечу при любом шухере становились, или вперед выступали, чтоб друг друга прикрыть. И теперь этот мудак просто берет все и к херам обесценивает. Люблю ли я Свету? Да, как ее не любить? Ревную ли я ее к Бате? Нет. К нему – нет, а любого другого убил бы просто за один косой взгляд в ее сторону. Но Рустам… Он как часть меня. У меня за него душа болит. Ведь, ну, по правде, жил мужик, хороший, блин, мужик, и что он в этой жизни видел? Да ничего. Съехал, вон. На хера, спрашивается. Что, ему плохо было возвращаться домой, где всегда теплый ужин ждал и горячая женщина? Пусть даже он этой женщины, по правде, только раз коснулся, но ведь видел я, как ему хочется, как он тянется к теплу домашнего очага, к ней, к нам... Неспроста же он вокруг нас крутился. Даже сериалы смотрел, когда мы, очумев от работы, врубали телек, чтобы чуть проветрить мозги. Так, ворчал только, что мы на какую-то муть подсели. Что, нам одной семьей плохо было? Да хрен там. Лично у меня душа только тогда была на месте, когда эти двое оказывались в поле видимости. Так казалось правильным. И плевать мне, если у кого-нибудь на этот счет какие-то свои представления. Мне спокойней было от мысли, что у Светы есть Батя. Мало ли, случись что. Этот за свое порвет, всегда подстрахует. Да и опять же, чисто рассудочно. Для дела надежнее, когда все в одну семью. И если уж так разобраться…
– Ну, какая семья, малой, шведская? – Батя затягивается так, что фильтр шипит.
– Единственная, какая у тебя может быть, ты об этом не думал?
ГЛАВА 19
ГЛАВА 19
Хоть убейте меня, я не понимаю… Какого черта Дэн до меня доебался? На кой ему это все? И ведь не сказать, что я сам не думал, не прикидывал в уме, как это могло бы быть. Не взвешивал плюсы, минусы, блядские риски. Куда только ни забредали мои мысли, пока я ходил из угла в угол в пустой, необжитой совсем квартире. И если с моими резонами соглашаться на такой формат отношений все было понятно (ведь ничего другого мне не светило), то у Дэна для этого не было никаких разумных причин. Если, конечно, он не конченый извращуга, чего я раньше за ним не наблюдал.
Нет, конечно, я в курсе, что есть на свете олени, которые видят особый кайф в том, чтобы трахать свою бабу после другого. Этому даже название придумали, как-то с куклами связанное… Я не запомнил, потому что, в общем-то, не интересуюсь такими вещами. И лишь поневоле слушаю, о чем треплются мужики, коротая срок, да удивляюсь тому, до каких тем порой доходит братва в своих экзистенциальных поисках. Кстати, если по всем другим вопросам мнения мужиков обычно разнятся, что приводит к очередной многочасовой философской дискуссии, то тут все на удивление единодушны – только опущенный может находить кайф в унижении и с гордостью носить рога. Вот только когда мы с Дэнчиком трахали Свету, он выглядел каким угодно, но не униженным. И если волчонок от чего и кайфовал в той ситуации – так это от возможности бросить вызов мне… старому матерому волку. А значит, тут в другом дело, так? И мотивы у малого другие.
– Чего ты добиваешься, Дэн? Зачем тебе это?
– На хера спрашиваешь, если все равно не поверишь?
– А ты попробуй.
– Окей. Я люблю тебя и желаю добра.
– Бля-я-я… – качаю головой. – Я сча тебе втащу, ты ж понимаешь?
– Да не как мужика, тьфу ты, Бать, какого хрена ты все к какой-то хуйне сводишь?!
– Я?! Да за такой базар тебе в зоне билет в один конец выписали бы!
– А мы не в зоне, Рустам, – замечает Денис устало и зло. Говорю ж – звереныш. – Здесь люди к психологам ходят, чтобы научиться свободно выражать свои чувства. Эмоциональный интеллект, ёпта, слышал про такое?
– Это что-то на пидорском? – сплевываю я, делая вид, что и впрямь недалекий.
– Так, – сдувается мелкий, потирая лицо лапищей. – Все с тобой понятно. Иди ты…
– Ну?! – подбиваю я Дэна, сам не зная, на хера мне это надо. Может, чтобы уж, наконец, выпустить эмоции, про которые он мне тут задвигает.
– Иди ты в пень,
