Геолог - Рамона Грей
— Неважно. Я в бешенстве, — заявила бабушка. — Брайс ведет себя глупо.
— Неправда, — возразила я. — Мне грустно и обидно, и ты должна сейчас утешать меня печеньем и объятиями.
Бабушка указала на меня пальцем, покрытым мукой, пока дедушка доставал из холодильника бутылку воды.
— Тебе не нужны объятия и печенье. Тебе нужен прямой совет, и я собираюсь его тебе дать. У нас с твоим дедушкой все в порядке. Тебе не нужно жить в Уиллоудейле ради нас. Мы не собираемся умирать, и даже если бы это случилось, твое присутствие здесь или в Хейвенпорте с твоим мужчиной не помешает нам уйти из жизни. Если придет наше время, то оно придет.
— Перестань так говорить, — попросила я. — Что, если ты снова заболеешь? Что, если…
— Жизнь полна всяких «что если», Птичка, — наставительно заметил дедушка. — Ты не можешь жить ради других, в том числе ради нас с бабушкой. Ты уже однажды изменила свою жизнь ради нас, и мы не желаем, чтобы ты делала это снова. Мы хотим, чтобы ты была счастлива.
— Да, именно так. И то, что ты здесь без Гриффина, не сделает тебя счастливой. — Бабушка размяла тесто. — Гриффин не может здесь жить. Для него это слишком сложно, и это просто факт. А значит, ты должна поехать к нему.
— Уиллоудейл — мой дом, — защищаясь сказала я. — Я люблю это место, и мысль о том, чтобы уехать, заставляет меня грустить.
— Так же грустно, как не быть со своим мужчиной? — спросил дедушка.
— Я не знаю. Я не… то есть нет, я так не думаю… Я не знаю! Дерьмо! — воскликнула я.
— Банка ругательств. — Дедушка сделал глоток воды.
— Иногда любовь требует жертв, — проворчала бабушка. — Я знаю, что ты счастлива здесь и наслаждаешься своей работой, но уверяю, если ты хотя бы не попробуешь с Гриффином, ты об этом пожалеешь.
— Ты не понимаешь, как тяжело покидать место, которое называешь домом, — не сдавалась я.
— Отмена! Отмена! — воскликнул дедушка.
Бабушка уставилась на меня и шлепнула тесто так, будто оно ее лично оскорбило.
— Брайс Мэри Уотсон. Что ты мне только что сказала?
— Ты не понимаешь, — повторила я.
— Гребаное дерьмо, я не понимаю. Ты забыла, что я выросла не в Уиллоудейле?
Я моргнула. На самом деле, я совершенно забыла.
— Бабуля, я…
— Думаешь, мне было легко оставить дом и всех, кого я любила, ради твоего дедушки? — спросила бабушка.
— То есть… это было так трудно? — Дедушка задумался. — Я был настоящей находкой, Аннабелль.
— Тише, ты, — прошипела бабушка и снова посмотрела на меня. — Я переехала в Уиллоудейл, потому что любила твоего дедушку. Это не всегда давалось легко, я очень скучала по маме, а твой дедушка тогда много работал. Но я ни о чем не жалею. Знаешь, почему?
— Почему? — спросила я.
— Потому что знала, твой дедушка — единственный для меня. Тот самый мужчина. Он любил меня до чертовой луны и обратно, и я могла жить в чужом городе и не чувствовать себя чужой из-за этой любви. Я бы отправилась за твоим дедушкой хоть на край земли, лишь бы быть с ним.
— Аннабелль, — прочувствованно проговорил мой дедушка, — ты — самая большая любовь в моей жизни.
Моя бабушка улыбнулась ему.
— И ты мой, дорогой.
Она бросила тесто на стол и встала рядом с моим стулом. Обхватив мое лицо своими прохладными, покрытыми мукой руками, она сказала:
— Гриффин любит тебя, а ты любишь его. Не отбрасывай это, потому что боишься, милая птичка.
Я уставилась на нее, сердце грозило выскочить из груди.
— Я люблю его, бабушка. Я так сильно его люблю.
— Я знаю, что любишь. А теперь иди и скажи ему об этом.
— Он уехал. Он отправился в Хейвенпорт.
Она сжала мое лицо.
— Хейвенпорт — это не гребаный остров Хот, милая. Садись в машину и поезжай за ним. Если ты поторопишься, то быстро догонишь его на шоссе.
— Перестань поощрять нашу внучку превышать скорость, — проворчал дедушка.
— Это ради настоящей любви, Питер! — заявила бабушка, отпуская мое лицо.
— Мне пора, — быстро сказала я.
— Да, чертовски верно, пора, — торжествующе подняв кулак в воздух, воскликнула бабушка. — Иди за своим мужчиной, Птичка!
Я схватила свою сумочку и побежала к входной двери. Распахнула ее и выбежала на крыльцо, нащупывая в сумке ключи.
— Ну же, где эти чертовы… о!
Я наткнулась на твердую стену из теплой плоти и мышц. До боли знакомой рукой меня обхватили за талию и поймали, когда я пошатнулась. Я в немом шоке уставилась на Гриффина.
— Гриффин?
— Привет, Брайс.
— Привет. Что ты здесь делаешь? — Спросила я.
— Надеялся найти тебя, — ответил Гриффин.
— Надеялся?
— Да. У тебя на щеках мука. — Гриффин провел по моему лицу своими грубыми пальцами.
— Бабушка печет хлеб, — глупо сказала я.
Мы несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем я выпалила.
— Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Я брошу свою работу, чтобы быть с тобой. Я перееду в Хейвенпорт, чтобы быть с тобой, если ты согласишься. Черт возьми, я перееду в Сибирь, если это будет означать, что мне больше никогда не придется тебя покидать. Я люблю тебя, Гриффин Моррис.
Мое сердце ухнуло вниз, когда он ничего не сказал.
— Гриффин? Скажи что-нибудь. Пожалуйста?
— Ты моя опора, — выдохнул он.
— Что?
— Ты моя опора, и я люблю тебя, Брайс Уотсон. Я не могу и не оставлю тебя.
Я начала плакать, и Гриффин крепко обнял меня.
— Не плачь, Принцесса.
Все еще плача, я спросила:
— Ты вернулся, потому что любишь меня?
— Да. И я не хочу, чтобы ты бросала свою работу или переезжала из Уиллоудейла.
Я покачала головой.
— Я не смогу общаться на расстоянии, Гриффин. Это не…
— Я тоже не смогу, — заявил он. — Именно поэтому я переезжаю сюда.
— Что? — Я уставилась на него. — Ты не можешь… Я имею в виду, ты ненавидишь этот город.
— Нет, я ненавидел своих родителей, — пояснил он. — Но их здесь больше нет, а те плохие воспоминания, которые у меня связаны с этим местом, — это всего лишь плохие воспоминания. Я хочу создать здесь новые воспоминания с женщиной, которую люблю. Хорошие воспоминания.
Господи, я превратилась в сопливое, рыдающее, обсыпанное мукой нечто, но Гриффин смотрел на меня так, словно я самая прекрасная женщина в мире.
— Гриффин, я не знаю, что сказать. Ты уверен? Ты абсолютно уверен, что хочешь переехать сюда, чтобы быть со мной?
— А ты твердо решила, что хочешь уехать из Уиллоудейла, чтобы быть со мной? — спросил он.
— Да, — ответила
