Фурия (СИ) - Вийя Шефф

— Сына у меня купить хочешь?

— Он не продаётся. Быть со мной — его выбор. И вы ничего не измените. Но я могу купить ваше спокойствие…

Он отпускает.

Я падаю на колени, меня начинает бить кашель.

Громов смотрит на меня, как на нечто отвратительное, корчащееся у ног более совершенного существа.

— Мы с Алексом любим друг друга, и вы ничего с этим не поделаете. Согласитесь вы или нет — мы будем вместе, — проговариваю с трудом, когда прихожу в себя.

Сажусь на пол и откидываюсь спиной на стенку лифта. Голова кружится от нехватки воздуха.

— Сколько вы хотите? — задаю ему вопрос.

— Засунь свои деньги… — кричит на меня. — Просто исчезни и всё.

— Извините, но не могу исполнить ваше желание. Придётся вам меня терпеть. Но обещаю часто к вам в гости не наведываться, чтоб не раздражать своей рожей.

Он хватает меня за грудки и приподнимает, встряхивает как мешок и глядит прямо в глаза.

— Я тебя убью, если ты что-нибудь сделаешь моему сыну! — грозно оскалится.

— А мы с вами одной крови, оказывается…

— Шутить со мной пытаешься? — трясёт меня.

— Да какие шутки! Мы с вами два преступника.

— Я никого не убивал!

— Но мошенник вы знатный, — ударяю ему ребром ладоней по рукам, отчего он их опускает.

В его глазах мелькает растерянность.

— Думаете, я не знаю про ваши махинации и то, что вы себе дорогу взятками и откатами пробиваете?

— Ты не докажешь!

— А мне и доказывать не надо. Достаточно намекнуть, кому надо и они сами всё нароют. С налогами тоже мухлюете.

Он отступает на пару шагов назад.

— Так что не смейте меня пугать, а то запущу динамо-машину вашего банкротства. Проснетесь с голой жопой на тюремных нарах, — разблокирую лифт и снова нажимаю на кнопку первого этажа. — Моё предложение с финансовой помощью всё ещё в силе, — говорю ему, прежде чем выйти из лифта.

— Пошла ты!

Глава 30

Хьюстон.

Ноги гудят от ходьбы по торговому центру. Присев на скамейку, ощущаю жужжание телефона в своей сумочке.

— Да, любимый! — отвечаю на звонок мужа.

— Я тебе уже несколько раз звонил, а ты трубку не берешь! — накидывается с упреками Алекс.

— Извини, я в молле. Здесь очень шумно.

— А я думал, что ты в свой выходной встречаешься с любовником, — отпускает дурацкую шутку.

— У меня только один любовник и я сейчас с ним разговариваю.

На том конце слышится смех.

— Ты не забыла что у нас через две недели годовщина свадьбы?

— Не забыла. Я прилечу в Нью-Йорк, как и обещала, — успокаиваю его.

— Хорошо. Тебя ждёт сюрприз.

— Не надо сюрпризов! — вспоминаю последнюю годовщину в первом браке. — Давай просто поужинаем и проведём ночь вместе.

— Поздно… Я уже всё устроил.

Я шумно выпускаю воздух из ноздрей.

— Не волнуйся. Сюрприз приятный, — чувствует моё настроение. — Я тебя люблю!

— Я тебя тоже люблю…

— Пока. Целую!

— И я.

Он отключается.

Через два месяца после выхода Алекса из больницы мы сыграли скромную тайную свадьбу, на которую были приглашены самые близкие люди и друзья. И двадцати человек не набралось.

Помню, как дико волновалась и с нетерпением ждала, когда скажу "согласна". А регистратор, как нарочно, тянул волынку с красивыми пафосными словами о любви и преданности. Клятвы, эти идиотские, которые мы придумывали и меняли раз за разом до дня Х.

Алекс не заморачивался, он просто написал стихи и пропел их. Но как же это будоражило, доходя до каждой клеточки.

Любить вечно, пока смерть не разлучит нас…

Мы знаем, значение этих слов, как никто другой.

Родители Алекса не прилетели, были только сёстры. Татьяна Сергеевна и Алексей Алексеевич не приняли меня в семью, даже с сыном стали общаться меньше.

Возможно, новость о внуке или внучке смягчила бы их сердца, но и здесь провал. Стать дедушкой и бабушкой наших детей им не светит из-за моего условного бесплодия. Свекор просто рвал и метал, когда узнал об этом. А приемных они признавать не собираются.

Мы с Алексом не раз уже обсуждали тему усыновления, но нас что-то постоянно тормозит. Обычно это работа…

Во время расследования дела в компании шли плохо, многие считали меня виновной в смерти одного из бандитов. Продажи упали… Но после оправдательного приговора бизнес стал потихоньку подниматься, а мне посыпались предложения по съёмкам. И я хваталась за них.

Присяжные решили, что мне грозила прямая опасность, и оправдали мои действия. Все обвинения были сняты. Помогла ещё и общественность в лице фанатов, которая встала на мою сторону, устраивая пикеты у здания суда. Поддержка друзей тоже сыграла большую роль. Не думала, что мне будут так помогать.

Спустя месяц мы переехали в Нью-Йорк. Не смотря на кризис в фирме, я рискнула и открыла три ювелирных бутика в Америке. И не прогадала, продажи пошли на ура.

Алекс, как и собирался, выпустил англоязычный альбом. Одна из песен в коллаборации с популярным артистом попала во все мировые хит-парады и в топ сто известного американского журнала о музыкальной индустрии.

Я безумно рада за него… Горжусь!

В день выхода альбома мы объявили о том, что поженились восемь месяцев назад, чем повергли журналистов в шок.

И пусть у меня куча проблем, но я чувствую себя счастливой. Рядом те, кто вместе со мной прошли все круги ада. А главное — рядом Алекс. Его любовь и забота топит все неурядицы, и я знаю, что всё выдержу и справлюсь.

Сейчас ужасно жалею, что семь лет назад не захотела его услышать. Просто поговорить. Возможно, не было бы всего этого, и мы давно были бы счастливы.

Но уже поздно раскаиваться…

***

Отдохнув немного, вспоминаю, что нужно ещё зайти в детский отдел и купить подарок для Давида, сына Мишки и Алёны.

Чудесный мальчишка растёт. Рыженький, весь в мать. Уже отлично лопочет на двух языках.

Бродя среди полок с игрушками и выбирая то, что может понравиться малышу, я случайно натыкаюсь на мужчину, стоящему ко мне спиной.

— Извините, — просит прощения именно он, поворачиваясь ко мне.

— Дэн! — удивляюсь.

— Сэл! Вот так встреча! — искренне улыбается мне.

— Да… Никогда не знаешь, где судьба пересечёт.

— Это точно… — всё ещё улыбается он.

Его карие глаза светятся какой-то радостью и теплом.

— Своему? — бросает взгляд на корзину с игрушками.

— Нет, — смущаюсь я. — Сыну моего менеджера Миши.

— Я помню его, — покачивает он головой.

— У нас с мужем нет детей, — опускаю стыдливо глаза в пол.

Это будто дефект какой-то. Порой ощущаю себя инвалидом.

— Будут…

Я