Соучастник (ЛП) - Калли Харт
─ Не угрожайте мне. ─ Лоуэлл мгновенно замолкает. Может быть, из-за выражения холодной ярости на моем лице, а может быть, из-за явного предупреждение в моем голосе, но в любом случае эта сучка закрывает рот. Это самое умное решение в ее жизни. ─ А теперь послушай меня. Ты очистишь репутацию моей девочки, как и обещала, когда она была на встрече с тобой в торговом центре. Затем подпишешь бумаги и принесёшь их сюда. После того, как получу бумаги, я расскажу все, что ты хочешь знать о Ребеле.
─ Ты считаешь, что находитесь в том положении, чтобы предъявлять требования…
─ А если ты этого не сделаешь, ─ говорю я, понизив голос, ─ то вам придется освободить меня через сорок восемь часов в связи с отсутствием доказательств для предъявления обвинения. И когда я выйду на свободу, агент Лоуэлл, я буду очень раздраженным парнем.
─ О, теперь ты мне угрожаешь? ─ спрашивает Лоуэлл.
Ее лицо стало белым, но в центре щек гневно горят два небольших красных пятна.
─ Даже не мечтаю об этом. Просто говорю о своих чувствах. Мой психолог в Чино сказал, что неплохо бы делиться ими время от времени. ─ Ей не следовало говорить о том, что они отправят меня обратно в эту чертову тюрьму. Одного упоминания об этом месте достаточно, чтобы мое настроение омрачилось к чертовой матери.
Лоуэлл понимает, что, несмотря на отрицание, я определенно угрожал ей. Она, должно быть, ясно видит угрозу в моих глазах.
─ Скажи, что ты знаешь, и я подумаю над твоим предложением, ─ говорит она.
─ Я скажу, куда пропали девочки. Скажу, кто на самом деле их похитил. И скажу, где находится клуб «Вдоводелов».
─ Ты, должно быть, думаешь, что мы идиоты. Мы знаем, где находится их клуб, Зет.
─ Я скажу вам, когда они будут там. И также скажу, где вы можете найти тело Чарли Холсана.
Это привлекло ее внимание.
─ Холсан мертв?
─ До меня дошли такие слухи. Подтвердить, конечно, не могу. Только слухи. ─ Я вижу, что она заинтересована: она у меня в руках. Осталось сделать еще кое-что, чтобы подсластить сделку. ─ Раз уж мы заговорили об этом, я укажу местонахождение всех торговых точек Холсана. Вы сможете изъять немалую партию наркоты. Это сможет облегчить оформление тех документов, о которых я тебя прошу, верно?
Я не хуже, чем она, знаю, что пропавшие девушки не попадают под ее юрисдикцию. Это дело федералов. Думаю, если бы они знали об этом деле, то занялись им, значит, Лоуэлл скрывает от них информацию. Для нее это личное дело.
Она мрачно улыбается, кивает, не отрывая глаз от стола.
─ Предоставь обещанную информацию, и я посмотрю, что можно сделать.
─ Сначала документы, Денис, а потом поговорим. А пока, может, принесешь мне поесть и чашку чая? Я немного проголодался, знаешь ли?
Проходит пять долгих секунд, в течение которых Лоуэлл смотрит на меня с интенсивностью палящего солнца. Она не может отказать. Она хочет ─ ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем бросить мою задницу в тюрьму и выбросить ключ, ─ но, за неимением доказательств моей вины, она знает, что у нее нет другого выхода, кроме как подчиниться. Она поднимается со стула, бормоча себе под нос. Видеокамера выключается.
─ Я достану документы, Мэйфейр, но клянусь, если ты не дашь нам все, что нужно, я сделаю так, что ты больше никогда не увидишь свет.
─ Справедливо.
─ И Эрни… лучше бы с ним все было в порядке, ублюдок.
─ О, я забыл про Эрни. ─ Я улыбаюсь, испытывая извращенное чувство удовольствия от того, что собираюсь сказать. ─ Эрни останется у нас, Денис.
Когда я поднимаюсь по ступенькам в The Regency Rooms, в заднем кармане джинсов у меня лежат три сложенных листка бумаги. Я чувствую легкость. Такую легкость, как будто могу улететь, если не буду осторожен. Единственное, что приковывает меня к тротуару, ─ это воспоминание о Лэйси. Я вижу ее каждый раз, когда закрываю свои гребаные глаза. Тот краткий миг, когда она говорила со мной перед смертью.
─ Ты сделал все, что мог. Ты отдал мне все свои силы. Единственный кто когда-либо делал это.
Меня убивает то, что моих усилий оказалось недостаточно, чтобы обеспечить ее безопасность. Чтобы сохранить ей жизнь. Эта мысль вызывает у меня физическое отвращение. Я настолько увяз в собственном дерьме с Чарли, Слоан и ее сестрой, что забота о Лэйси отошла на второй план. Из всех людей на свете, с которыми можно было напортачить, Лэйси должна была быть последней. Она была нестабильна. На самом деле она была в полном дерьме, правда. Я должен был следить за ней каждую чертову секунду. Я чувствую, что подвел ее.
Удивительно, но не это печалит меня больше всего. Больше всего я грущу потому, что мне ее не хватает. Я скучаю по ней. Моя сестра покинула этот мир совсем недавно, но сейчас срок не имеет никакого значения. Возможно, именно осознание того, что она не вернется, делает боль в моей груди такой невыносимой.
Я сидел всю ночь, глядя в окно, пока Слоан спала, и боролся со своей сущностью. Мне хотелось все разгромить. Я хотел сжечь все дотла, не только дом Чарли. Я хотел впасть в ярость и избивать людей, убивать их голыми руками. Но потом я пришел к целому ряду осознаний. Первое заключалось в том, что некого бить. Некого убивать. Не осталось ничего, что можно было бы сжечь. Второе: мой полный и абсолютный провал в качестве брата означал, что я больше никогда не подведу важных людей в моей жизни.
Особенно это касалось Слоан. Третье осознание, которое настигло меня, когда солнце вставало над Сиэтлом, а Эрни тихонько похрапывал у моих ног, было то, что я испортил жизнь Слоан. Я не сошел с ума. Я уже прекрасно осознавал, что испортил ее жизнь, но понял, что исправлять ситуацию должен сам. Так что именно об этом и шла речь сегодня ─ об исправлении ситуации для меня и для Слоан. Потому что, хотя я этого ни хрена не заслуживаю, моя сестра хотела, чтобы я был счастлив.
Три листка бумаги прожигали дыру в заднем кармане. Один сгоревший особняк. Надеюсь, что между Слоан и ее вечно чертовски раздражающей
