Море света (ЛП) - Шталь Шей

Он хмурит брови, прищуриваясь.

— Кто сказал, что мне нужна только одна ночь.

— Просто предположение. — Я улыбаюсь, нервничая. — Судя по истории твоего брата.

Проводя рукой по лицу, он издает смешок.

— Давай, дорогая. — Прислонившись к барной стойке, он тянется к подставке под пивные бокалы и переворачивает ее, прежде чем стащить мою ручку из кармана на фартуке, завязанным вокруг талии. Стянув колпачок ртом, он царапает номер, а затем прикрывает его рукой. — Скажешь мне?

— Черт, ладно. — Беру другую подставку и пишу на ней номер Мэл. Она убьет меня. — Но если ты просто трахнешь ее и сбежишь, я выслежу тебя и сделаю тебе что-нибудь очень плохое.

— Угу. Кто сказал, что она не трахнет меня и не сбежит?

Я обдумываю его слова.

— Тогда это ее проблемы.

— Справедливо. — Он пододвигает подставку ко мне. — Будь с ним помягче.

— Почему? — Не то чтобы я собиралась разорвать Линкольна на части из-за того, что он не признался мне в том, что у него есть ребенок, но мне любопытно, почему Бэар так сказал.

Он наклоняется ближе ко мне, его глаза улыбаются раньше, чем губы. Его взгляд искренний, когда он говорит:

— Линкольн действительно хороший парень, но у него грубоватая натура.

Прежде чем я успеваю задать еще вопрос, Бэар уходит, а я отвожу Мэл в сторону, развязывая фартук вокруг талии.

— У меня плохие новости. Или, может быть, хорошие.

Она хмурится, заправляя прядь волос за ухо.

— Ты ведь не беременна, да?

— Что? Нет, почему?

Она ставит бутылку джина обратно на полку после того, как намешала джин с тоником для посетителя, сидящего за барной стойкой.

— В последний раз, когда у меня были плохие новости, — она искоса смотрит на меня, — они сопровождались маленькой розовой полоской и двумя сердцебиениями.

— Я дала Бэару твой номер?

В ее глазах внезапно вспыхивает огонек.

— Тот чувак с голубыми глазами и татуировками?

— Да, это он.

— Черт. Да. — Она поднимает кулак в воздух. — Похоже, он действительно хорошо провел время. Надеюсь, он позвонит.

Я качаю головой, смех срывается с моих губ.

— Прикрой меня. Я уеду на пару часов, но вернусь позже.

— Ты собираешься найти его, не так ли?

Кивая, блуждаю взглядом по бару. Все столики заняты. У меня полно работы, и я знаю, что сейчас не время, но мне нужны ответы, и я не могу ясно мыслить, пока не получу их.

Мэл говорит, что прикроет меня. Выйдя на улицу, я подхожу к концу пирса, достаю из кармана куртки подставку и набираю номер в своем телефоне. Линкольн не отвечает. Может, Бэар дал мне неправильный номер.

Возвращаясь в бар, иду с опущенной головой, избегая луж и упавших веток. С океана дует ветер, столб дыма отвлекает мое внимание от песка. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать, кто там стоит, но я делаю это и вижу Линкольна со странным выражением лица.

Бросив сигарету в ближайшую яму для костра на песке, он наблюдает за мной, его челюсть сжата, глаза затуманены эмоциями, которых я не понимаю.

— Ищешь меня?

Киваю, засунув руки в карманы куртки. Я не вынимаю их, потому что боюсь, что если я это сделаю, он увидит, как у меня трясутся руки.

— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть сын?

Он выглядит усталым, с растрепанными волосами и налитыми кровью глазами. Я замечаю мелочи. Как и морщинки в уголках его глаз. В этот момент понимаю, что я не только ничего о нем не знаю, но и без понятия, сколько ему лет.

Пожимая плечами, Линкольн чешет затылок, его взгляд устремлен на океан.

— Разве это имеет значения?

Почему он злится на меня за то, что я спросила о ребенке? Мое замирающее сердце падает к его ногам. От его резкого голоса у меня мурашки по коже. Я ненавижу этот его тон. Как будто он говорит: «Это не имеет значения, потому что ты ничего для меня не значишь». И я полагаю, что это, отчасти, правда. Выдавливая из себя собственное дыхание, борюсь с эмоциями. Вдыхая прохладный воздух, я смотрю на окружающую меня тьму.

— Наверное, нет.

Вижу вспышку гнева в его глазах, но он подавляет ее, заменяя равнодушной ухмылкой.

— Я должен идти. — Не сказав больше ни слова, он уходит, опустив голову.

— Верно, — бормочу я, снова глядя на океан. Давлю носком ботинка в песок, и он погружается в него. Вот в чем проблема. Я утонула. Пески похоти и влечения затянули меня под воду, и теперь я здесь, сожалею об этом.

Я не позволю себе быть такой девушкой. Больше нет. Поэтому я следую за ним.

— Эй! — кричу я, а затем бегу по песку, пытаясь догнать Линкольна. Он достигает дюн, прежде чем останавливается.

На мгновение воцаряется тишина, потом он поворачивается ко мне лицом.

Нетерпеливость исходит от него с каждым вздохом, когда он проводит рукой по заросшей челюсти. Уставшие глаза сосредоточены на чем-то над моей головой, как будто Линкольн не может посмотреть на меня даже на секунду. Его поза становится жесткой, лицо суровым.

— Что?

Мое сердце сжимается от его безразличия, и я моргаю. Я не ожидала, что он остановится. Что-то ударяет меня в грудь. Волнение. Страх. Возможно, и то, и другое. Этот парень… он идеален во всех отношениях для девушки с временной жизнью. Моя голова предупреждает о нем, в то время как сердце умоляет удержать его.

Все мое тело наполняет незнакомая боль, а затем Линкольн прикасается ко мне.

— Прости, что не сказал тебе.

Я дышу с трудом, не готовая к его словам и прикосновениям. В этом есть смысл, глубина и печаль, как будто он извиняется за нечто большее, нежели «привет, кстати, у меня есть ребенок». Хмурю брови.

— Хорошо. — Я не жду от него извинений, но опять же, это Линкольн. Я не ожидаю ничего из того, что он делает. Он ворвался в мою жизнь, и теперь я не могу игнорировать его, даже если бы захотела.

Он кивает.

— Хорошо.

Достав рисунок из кармана, протягиваю его ему.

— Он нарисовал это для меня.

— Кто? — Линкольн хмурит брови, наши пальцы соприкасаются, когда он берет рисунок.

— Атлас?

Я киваю.

— Ага.

Он не отводит глаз от рисунка. Указываю на бар вдалеке.

— Я должна вернуться к работе. — И впервые за две недели, с тех пор, как встретила этого мужчину, я, наконец, ухожу. Я не могу понять, в чем заключается изменение. Но у меня остался один вопрос. Что он хочет от меня?

ГЛАВА 21

Машина для разделывания — машина, используемая на консервных заводах для обезглавливания, удаления плавников и потрошения рыбы.

— Можно мне с кусочками шоколада?

— Ты имеешь в виду Rocky Road (прим. пер.: Rocky Road — шоколадное мороженое, также в составе орехи и зефир в виде кубиков)? — Дама за прилавком кафе-мороженого нежно улыбается Атласу.

Сын расплывается в улыбке, его глаза блестят.

— Ага. Именно. Я люблю зефир.

— Очень сильно, — поддразниваю я, подмигивая кассирше, когда она вручает Атласу рожок мороженого, и он тут же начинает вынимать все зефирки. — Сдачи не нужно, — говорю ей и кивком указываю на дверь.

Атлас следует за мной, его ботинки немного великоваты, рукава куртки такие же.

— Ты не будешь, папочка?

Я улыбаюсь ему, закатывая рукава, чтобы он не испачкал их мороженым.

— Я рассчитываю, что ты дашь мне немного своего.

Он поднимает рожок вверх.

— У тебя должно быть свое.

Наклонившись, откусываю и тут же жалею, потому что зубы сводит от холода.

— Я удивлен, что ты голоден после всего, что съел. — Не желая ссориться с отцом из-за того, что он взял Атласа в бар, когда мы оттуда ушли, я повел сына на пиццу. А потом за мороженным.

— Она красивая. Она мне нравится, — говорит Атлас, идя рядом со мной и пытаясь запрыгнуть в каждую лужу на нашем пути. Штаны промокли до колен, но ему все равно.