(не)верная (СИ) - Дилин Рин

Но Лара… Лара-Лара-Лара… Чёрт бы её побрал, Лару! Свалилась же на мою голову…

Сонечка бесшумно зашла в комнату и села на краешек дивана. Выжидающе смотрела на меня, но я сделал вид, что не заметил её присутствия.

- Ты чего так рано, Седов? Разве сегодня не юбилей фирмы? – наконец тихо спросила она.

- Юбилей, - согласно вздохнул я. – Старею, наверное. Всё больше подобные мероприятия кажутся мне раздражающе утомительными.

Она неопределённо кивнула, и мы снова замолчали.

- Что-то случилось? – спросила Соня и пояснила, кивнув на стакан виски: - Ты пьёшь дома, а не на корпоративе в клубе. Это из-за Бориса, да? Он опять что-то сделал?

Я поморщился и отпил виски:

- Ничего особенного. Предложил перейти начальником охраны, передавал тебе привет, - Соня напряглась. – Знаешь, я думаю, ты права. Нам больше не следует ходить к ним в гости…

Она выдохнула с облегчением:

- Вот и отлично. Эта семейка мне уже порядком надоела. И дело не только в Борисе. Если бы ты разул глаза, Седов, то увидел, что девочка Леночка уже выросла и крутится возле тебя не как возле папиного друга.

Я насмешливо приподнял бровь и фыркнул:

- Ты хочешь сказать, что нас с тобой уже поделили?

Соня с укором покачала головой, встала и протянула ко мне руку:

- Ты пьян, Седов, - я послушно и без возражений отдал ей стакан с выпивкой. – Но зришь в корень.

Она направилась на выход из комнаты, и я крикнул ей вдогонку:

- Сделай мне чай… нет, лучше кофе, пожалуйста! – и, не удержавшись, весело добавил: - И без «пенки», если можно.

Ох, Лара-Лара… я пьян, да. Как-то быстро меня накрыло. А всё из-за тебя, зараза ты такая…

Соня вернулась в комнату, держа в одной руке пустой стакан с каплями виски на дне, а в другой шарф Ларисы. Показала его мне:

- Выливала твоё пойло в унитаз и увидела на машинке. Это чьё? Только не ври, Седов, что купил его мне или себе. Женский палантин тебе не пойдёт. К тому же он ношеный: от него пахнет духами, - она замолчала, ожидая от меня ответа.

Я с интересом посмотрел на неё: это что, сцена ревности? Когда я вваливался под утро вдрабадан пьяный и насквозь воняющий приторными духами шлюх Зухры, Соня и бровью не вела. А тут на тебе…

- Сотрудница в клубе забыла, - ответил я, когда жена начала уже хмуриться. – Обещал гардеробщице в понедельник ей отдать.

Соня задумчиво посмотрела на шарф.

- На улице прохладно… как можно было забыть?

Я пожал плечами:

- Алкоголь, из тепла клуба в тёплую машину, наверное, так.

Жена смерила меня подозрительным взглядом:

- А в прошлом году что-нибудь забывали?

Нет, точно сцена. Не ревности, но… что Соня чует своим женским нутром, чего не могу понять я?

Кивнул и с ходу огласил весь список прошлогодних потеряшек:

- Три туфли и трусы. Одна штука, - поднял палец вверх, - кружевные стринги. Причём, две туфельки были парой, а вот третья… сотрудники клуба вокруг здания всё излазили. Ни пара, ни пьяная Золушка в кустах обнаружены не были. Хозяев вещей ищут до сих пор.

Соня удивлённо распахнула глаза, рассмеялась и посмотрела на шарф:

- Тогда да, забытый палантин в гардеробе – ещё ничего. Нет, ладно, трусы, я понимаю. Мало ли кто с кого их в качестве боевого трофея стянул, это вполне мог быть и ты. Ни один нормальный человек в такой ситуации не признается, что это его. Но туфли! Получается, что кто-то пошёл домой босиком, а кто-то на одной ноге поскакал?

Я облокотился о кресло, подпёр ладонью подбородок и напоказ выразительно посмотрел на неё:

- Честное слово, трусы не мои. Я стринги вообще не ношу: у меня «добро» из них вываливается. А о туфлях история умалчивает. Сонечка, - умоляюще посмотрел на неё, - я сегодня кофе дождусь или мне самому ползти за ним на кухню? Ну, пожа-а-алуйста… сделай мне кофе. Я так хорошо сижу, влом вставать.

Она закатила глаза к потолку и демонстративно поцокала языком: шутка про трусы так себе.

- Ладно, сейчас сделаю, - сменила гнев на милость и снова тряхнула шарфом. – Его в коридоре положить, чтобы не забыл взять с собой в понедельник, или… в ванную вернуть? – решила напоследок съехидничать она.

За мной не заржавело:

- Можешь положить в ванной, - безразлично пожал плечами. – На пару раз ещё сгодится.

Глаза Сонечки удивлённо распахнулись, но в следующее мгновение до неё дошло, и она брезгливо скривилась:

- Фу-у!.. – взяла шарф двумя пальчиками и бросила в меня. – Постирать не забудь, прежде чем хозяйке возвращать, изврат! – развернулась и ушла на кухню.

Я сложил его, не удержался и снова понюхал: м-м… а у Лары хороший вкус на парфюм. Мои глаза сами собой встретились с глазами Марата на фотографии, висящей на стене. Старое чёрно-белое фото, где мы втроём, ещё совсем молодые, стоим обнявшись и улыбаемся: я, Соня и он.

- Вот так, друг, я и стал извращенцем… - сказал ему и осёкся: в комнату вернулась Соня, неся мой орущий телефон.

- На, звонят уже раз десятый, - недовольно проворчала жена, протягивая его мне.

Я взял аппарат в руки и посмотрел на экран. «Номер не определён», - гласила надпись над прыгающим значком трубки. Еле уловимое предчувствие шевельнулось в душе, принимать звонок при жене не хотелось. Но Соня стояла рядом с креслом, недовольно сложив руки на груди, хмурилась и уходить явно не собиралась.

Пожалуй, хватит с неё на сегодня и истории с шарфом. Подумает ещё, что я завёл себе любовницу. Я нажал «принять» и сразу поставил на громкую связь.

- Да, слушаю, - сердито гаркнул в трубку.

- Седой? Ты? – прозвучал бодрый мужской голос, и сердце в груди пропустило удар: я узнал его и, судя по изменившемуся лицу, Соня тоже.

- Да, я. Привет, - сказал уже тише, косясь на неё и чувствуя, как мгновенно трезвею.

- Узнал? Молодец, - обрадовался голос. – Слушай, Седой, возвращайся. Тут ТАКОЕ нашли-и…

Соня побледнела, и я перебил собеседника:

- Извини, но я не вернусь.

- Нет, Седой, ты не понял. Тебе НУЖНО вернуться. Комплектуют новую группу и хотят назначить тебя главным. Ты просто обязан ЭТО увидеть собственными глазами, ты охренеешь! Сам понимаешь, всего сказать не могу, пока документы не подпишешь, секретно и всё такое… Но, - голос изменился, стал приглушённым, словно на той стороне приложили ладонь ко рту и к телефону, заговорили громким шёпотом: – Саркофаги, Юрк! ИИ нашли, прикинь?! С советских времён ИИ!

Я нахмурился, пытаясь разобрать, что он там несёт: саркофаги? «И-И»? Это что ещё за хрень? Но взгляд упал на Соню. Её губы дрожали, глаза наполнились слезами, и мокрые дорожки уже прочертили след по щекам. Я судорожно сглотнул, чувствуя, как мой невидимый ошейник впивается в горло, душит меня, облизал пересохшие губы и постарался придать голосу твёрдость:

- Мне не интересно.

- Да ла-а-адно! – громко воскликнул он, ни секунды мне не веря. – Кому ты заливаешь, Седой? Я знаю тебя, как облупленного – тебе всегда это было интересно, ЭТО твоя суть. И не пытайся меня убедить, что жизнь на гражданке тебя изменила. Ты был и останешься именно таким, служба – это часть тебя… Короче так, Седой. Подобными предложениями не разбрасываются…

- Мой ответ – нет. Всё, кладу трубку, - и нажал отбой, слыша перед этим торопливые крики с той стороны: «Седой! Стой, Седой, погоди…»

Соню трясло, слёзы уже текли потоком.

- Я отказался, видишь? – мягко попытался успокоить её.

- Он позвонит ещё, я знаю! – ткнула она пальцем в сторону моего телефона. – Не смей, слышишь? Не смей соглашаться! Я не хочу больше… не смей… - и разрыдалась.

Я убрал в сторону шарф Лары, покрепче запахнул халат и приглашающе похлопал себя по коленям:

- Иди сюда.

Соня села и прижалась мокрым лицом к моему плечу. Я обнял её и принялся успокаивающе поглаживать по волосам, спине:

- Если он позвонит, я откажусь снова. Всё, не плачь. Я же обещал тебе, верно?

- Он не оставит тебя в покое. Он будет звонить, пока ты не согласишься! Он УМЕЕТ убеждать… вы все умеете это делать!.. - она распрямилась и посмотрела на меня красными заплаканными глазами. – Не смей соглашаться, слышишь? Не вздумай оставить… меня одну! - новая порция слёз хлынула из её глаз, и она вновь уткнулась мне в плечо, пропитывая халат солёной влагой.