Мажор по соседству. Сердце на куски - Даша Коэн
— А, во-вторых? — усмехнулась.
Самоуверенность сто пятидесятого уровня.
— Во-вторых, я уже решил, что мы будем вместе.
Решало, блин, недоделанное. Грохнулся с кровати, отбил мозги. А мне страдать?
— Да, Сечин, деградация на лицо.
— Так вылечи меня, Айболит, — он подходит еще ближе, загоняя меня в угол. — у меня сердечко болит и лапки. Мне бы ими за что-нибудь мягенькое подержаться.
И резко подался в мою сторону, прихватывая меня за задницу. В момент закинул себе на поясницу и носом прижался к моей ключице, шумно вдыхая в себя воздух и тихонько постанывая.
— С ума сойти, как ты пахнешь, Лялька!
Боже, этому наглецу жизненно необходимо поправить корону на башке. Лопатой!
— А тебе к психиатру надо. Когда человек считает, что ему нужна помощь ветеринара, а не терапевта – это о многом говорит, знаешь ли, - упираюсь ладонями в его грудь, но почему-то не отталкиваю. Смотрю с высоты на его губы, которые неминуемо приближаются к моим. В какой-то момент до меня доходит – я хочу, чтобы он меня поцеловал. Хочу ощутить вкус его губ снова…
Идите вы!
— Нет, — припечатала холодно, увернувшись в самый последний момент. Губы Егора проехались по моей щеке и перешли на шею. Ладошки у меня вспотели, а тело будто бы завибрировало изнутри. — Я сказала нет!
— А я услышал «да», Ляля. Так что у нас проблема.
Как есть, удерживая меня на руках, плюхается на диван, а потом заваливает меня на спину, распиная меня всю своим телом. Все случается быстро, буквально за пару мгновений, а потому я не замечаю, что он фиксирует своими ладонями мою голову, не позволяя даже дернуться. Только дрожать в его руках и медленно сходить с ума вместе с ним.
Облизывается медленно, пристально смотря на мои губы.
Толкается бедрами в меня. И тем самым чиркает спичкой. Мои высушенные и облитые бензином мозги вспыхивают и сгорают за секунду, но адское пожарище не тухнет, а охватывает меня всю.
Я пылаю!
А в следующий момент, когда я уже открываю рот, чтобы развопиться от его зубодробильной наглости, этот мерзкий таракан, накрывает мои губы своими и нежно, но настойчиво толкает языком в мой язык.
Улетаю...
Глава 33 – Отвал башки
Егор
Как я там её называл? Надоедливая муха? Чёрта с два!
Она оса! Ядовитая. Смертоносная. И словами бьет так, что хочется из нее всю душу вытрясти. А потом перевалить через колено, задрать юбку и отшлепать по ее вредной заднице, чтобы она голос сорвала, выкрикивая слова пощады, а не вот это вот все:
«Фу, мерзость какая! Ненавижу тараканов. Противные насекомые, нигде от них спасу нет. Их гонишь поганой метлой, а они ни черта не понимают. Хотя что еще взять от тупого насекомого, да, мама?»
А потом...
М-м, я бы целовал ее раздраженную кожу, зализывал боль языком, плавно переходя в разврат. Вылечивая её, вылечивая нас… пока мы оба не охрипли от страсти.
Проклятая ведьма, все-таки сделала своё страшное дело – довела меня до ручки. И теперь я как долбанный сталкер бреду по её следу, вынюхиваю, скалюсь и исхожу слюной, мечтая поскорее уже прибрать ее охренительное тело к рукам.
Она будет моей. Я ее замараю. Испорчу. Без шансов.
А то, что рядом с ней опять недобитый любитель стриптиза ошивается? Ну, так это дело поправимое. И как бы сам напросился, нечего мне дорогу туда-сюда перебегать. В очередь, я сказал!
С утра сбежала, бесстыжая девчонка. А потому я по геолокациям целый день отслеживаю ее перемещения. Сначала в кафе заседала со своей рыжей подружайкой. Прикрыл глаза и усмехнулся. Интересно, она поведала, что я почти засунул свой язык к ней в рот? Даю руку на отсечение, что так и было. А еще ставлю, что она с пеной у рта пыталась убедить подругу и себя в том, что я ей противен и дальше по списку – такой, сякой, растакой...
Дальше на картингах умотала кататься. И вот тут я себе чуть зубы в порошок не раскрошил и заодно лицо ее гребаного Фёдора. Все рядом с ней трётся, культяпки к моему тянет.
Вспыхнул моментально. Почти подорвался на собственных же негативных эмоциях. Тормознул только тогда, когда испуганно замер и еще раз прокрутил туда-сюда-обратно испытываемые эмоции. Ревность? Да я вас умоляю! П-ф-ф, просто чувство собственности, замешанное на брезгливости.
Я там хотел быть первым.
Хрен знает, но я готов был поручиться, что Ляля Зарецкая была нестреляным воробьем.
А я да! Планировал ее всю изрешетить своими пулями, а там хоть трава не расти.
И, конечно, я ее караулил. Стоял на балконе и полировал взглядом двор и проезжую часть у ворот. А затем трехэтажно выругался, когда увидел, что со стороны метро, под ручки (чтоб их черти драли!) идут моя (моя, я сказал!) Лялька и этот полупокер в очках.
Клянусь, если бы у меня на сегодняшний вечер не было бы наполеоновских планов с участием Зарецкой на моей кровати, то я бы пересчитал кулаком все зубы у этого сохранившегося смертника. А так… считайте, что дятлу обыкновенному повезло, что я сегодня такой миролюбивый и любвеобильный.
Шутю, любвеобильный я всегда.
Но оставим лирику в сторону и вернемся к нашим птичкам.
С балкона иду в прихожую и жду, когда же «сладкая» парочка появится на лестничной площадке. И, когда это случается, я сразу же выхожу и мастерски отыгрываю свою роль убитого горем собачника, по ходу пьесы уговаривая себя не избивать прямо тут и прямо сейчас ненавистного мне Федора.
Бесит. Неимоверно!
Потому что держит мою ляльку в объятиях, а она стоит почти к нему в притирку и смотрит на этого доморощенного увальня как на божество.
Только на меня так смотреть надо. Только на меня!
Пара цепких фраз и Зарецкая клюёт. Минута и она в моем логове. Сама зашла. Сама подписала себе приговор.
Хлоп – и дверь перед носом ее бывшего парня закрылась. А мы остались наедине и только чудо могло бы спасти ее от участи быть растерзанным мною. Но чудес в этой жизни не бывает, так что перемещаюсь в гостиную и провоцирую ее до тех пор, пока она не оказывается в моих руках.
Максимально, мать ее, близко!
Она думает, что я сошел с ума, а я только смеюсь в ее невозможные глаза, потому что точно знаю, что это
