Слепая зона - Ксана М
Мы прошли немного пешком, а затем вышли на просторную площадку. Когда я увидела (а сначала услышала) на ней работающий вертолет ― подняла глаза на Мака.
– Мы что, полетим?
– Боишься? ― снова улыбнулся он, и я усмехнулась.
– Шутишь что ли? Нет!
Мне казалось, что я побежала к вертушке быстрее Мака. И всё потому, что увидеть мир с высоты птичьего полета ― было моей мечтой. О которой Мак не должен был знать. Вообще. Совсем. Об этом даже в интернете не было написано. Этого не знали ни мои друзья, ни Боб. Никто.
Но как тогда узнал Мак?
Когда мы забрались в салон, я плюхнулась на широкое белое сиденье и пристегнулась. Загадочный искатель моего вдохновения приземлился рядом.
– Мак, Никки, добро пожаловать на борт Буффало! Меня зовут Даг. Сегодня я буду и вашим пилотом, и вашим экскурсоводом!
– Экскурсоводом?
Мак всё так же загадочно улыбнулся, а Даг продолжил:
– Я расскажу о некоторых правилах, но главное, о чем вам нужно помнить ― это хорошее настроение.
Мы надели наушники, внимательно слушая инструктаж. Даг отщелкнул нужные кнопки и, когда двери закрылись, я ощутила, как колотится сердце. Лопасти закрутились сильнее ― или это мне только показалось, а вместе с ними и мои нервы. Я вжалась в кресло, но лишь потому, что каждой клеточкой своего тела чувствовала, что мы вот―вот оторвемся от земли. Я не боялась. Я этого хотела.
Секунда. Вторая. Третья. Вертолет взлетел, а затем повернул. Город ― красивый, необъятный и такой… далекий. Дома становились меньше, а пульс стучал чаще. Чаще с каждой секундой. С каждым взглядом на мир с высоты.
– Готовы увидеть одно из чудес света? ― спросил Даг, и я повернулась к Маку.
– Да! ― с готовностью ответил он, с улыбкой повернувшись ко мне.
Вертолет начал разворачиваться и, придвинувшись к окну, я замерла.
Не слышала, но видела, как огромные массы воды с шумом устремляются вниз. Мощная стихия, неукротимая сила, поистине захватывающее зрелище, от которого перехватывало дыхание.
– Это…
– Ниагарский водопад, девочка моя! ― подтвердил Даг и рассмеялся. ― Воплоти!
Если я и могла представить себе что―то подобное, то только в мечтах. Я никогда не думала, что увижу настоящее чудо природы собственными глазами, да ещё и с вертолета. С высоты птичьего полета! Во всем его великолепии!
Я не могла описать то, что чувствовала в данный момент.
Просто не знала, КАК.
Поэтому оставила попытки и придвинулась ближе.
– Всё хорошо?
– Да. ― улыбнулась я, чувствуя рядом дыхание Мака. ― Замечательно.
Мак
Расплатившись в ресторане за сэндвичи, я развернулся к выходу, но помедлил, заметив в окно Никки. Она стояла на смотровой площадке возле мощного потока воды, от силы и великолепия которого даже у меня внутри всё переворачивалось.
Но она была прекраснее любого водопада.
Сумасшедшая девчонка с забавными веснушками, от взгляда на которую моё сердцебиение учащало ритм. Мне нравилось смотреть на неё. Нравилось говорить с ней. Даже, если мы спорили. Не важно. Главное ― она была рядом, и я мог её касаться.
Пусть даже только в мыслях.
Стряхнул с себя наваждение и вышел на улицу. Шум воды приятно ласкал слух. Я любил воду и как понял сегодня ― Никки тоже. Вода успокаивала, направляла, дарила покой и вдохновение. Именно поэтому я решил отвезти её сюда. К тому прекрасному и необъяснимо величественному, с чем она могла стать одним целым.
Встал рядом с ней у ограждения и протянул горячий сэндвич.
– Знаешь, у этого водопада ведь есть своя легенда.
– Правда? ― она улыбнулась и надкусила багет. ― И о ком она?
Я облокотился о борт и улыбнулся ей в ответ.
– О прекрасной девушке Лелавалае. ― я немного помолчал, но продолжил, поняв, что Никки прислушалась. ― Её отец ― вождь местного племени ― против воли обручил её с почётным воином. Но Лелавалая не любила его. Скорее презирала, ненавидела. Не сумев смириться со своей участью, она принесла себя в жертву. Села в каноэ, направила его в быстрый поток реки и сбросилась вниз. Во имя светлой любви к Богу Хе―Но, повелителю грома, жившего в пещере вон там.
Я придвинулся к Никки и указал на основание водопада.
– Эта история могла закончиться трагедией. Но Хе―Но был настолько очарован девушкой, что не позволил ей умереть. Он подхватил Лелавалаю и крепко обнял. С тех пор их души живут в мире и любви, день и ночь охраняя Ниагарский водопад. Отсюда и появилось его название, дословно с индейского оно означает «грохочущая вода».
Никки повернулась, и наши лица оказались ближе, чем должны были.
Я вновь ощутил её запах ― тот самый, от которого мне каждый раз сносило крышу.
Тот самый, от которого я самого себя терял.
Каждый раз. Каждый. Долбанный. Раз.
– Это грустная история.
– Она о любви.
Никки усмехнулась.
– Все истории о любви такие.
Я не ответил. Отвернувшись, Никки тоже промолчала.
Мы просто стояли, слушая шум водопада, вбирая его силу, напитываясь ею. Думая каждый о своём. И наблюдая за тем, как тонны бирюзовой воды бросаются со скалы вниз.
Как Лелавалая когда―то.
– Не думала, что у тебя получится, но… кажется, я снова хочу рисовать.
Я поймал её улыбку и понял, что именно этого и хотел. Чтобы она улыбалась. И чтобы причиной этому ― пускай и косвенной ― был я.
– Ты хочешь вернуться?
– Вернуться? ― она посмотрела на меня, а затем улыбнулась шире. ― Твой дом, конечно, прекрасен, Маккейн, но с Ниагаром не сравнится, уж прости.
– Я имел в виду Хьюстон. Ты хочешь вернуться домой?
Улыбка Никки тут же померкла.
Некоторое время она молча смотрела на водопад, а затем призналась:
– Думаю, если бы я могла спрятаться навсегда, я бы спряталась.
– Боб что―то сделал тебе? Чем―то обидел? Только скажи и я…
– Нет, ― мягко ответила Никки, ― он не обижал меня в том самом смысле. ― она выдохнула, а затем втянула в легкие воздух. ― Об этом никогда не писали, потому что он не хотел. Но правда такова, что… Боб ― мой дядя. Они с мамой не общались с рождения, надолго потеряли связь, родители отреклись от него, поэтому об их старшем сыне нигде никогда не упоминалось. Пресса не смогла этого раскопать. Но… он моя кровь. Родная. И, возможно, весьма своеобразно, но он любит меня.
– Да уж, ― усмехнулся я, ― любит.
– Не веришь?
– Прости, Никки, но нет. ― облокотился об ограждение и снова посмотрел на водопад. ― Если бы Томпсон и правда тебя любил, не дал бы тебе повода сбежать.
