Злая принцесса - Трейси Лоррейн
Ее Porsche стоит там и ждет ее, и ее глаза загораются, когда она видит своего ребенка.
Я не могу не улыбнуться ее волнению. Я просто хотел бы, чтобы это имело какое-то отношение ко мне, а не к гребаной машине.
Она отстегнула ремень безопасности еще до того, как я остановил машину.
— Подожди, — говорю я, когда ее пальцы обхватывают ручку, готовые быстро сбежать.
Она делает паузу, но не оглядывается на меня.
— Мы закончили, Себ. Что бы это ни было в Розвуде… все кончено.
— Ч-что? — Я заикаюсь. Часть меня предвидела, что это произойдет, но я не хотел в это верить. Что она могла просто отшвырнуть меня в сторону, как будто последние несколько дней ничего не значили.
— Ты слышал меня.
— Нет, подожди, — кричу я, и это звучит гораздо более жалко, чем я намеревался, когда она толкает дверь и выходит из машины.
Прежде чем я успеваю туда подойти, багажник у нее открыт, а сумки в руках.
— Позволь мне. — Я тянусь к ее чемодану — вероятно, ей не следовало его поднимать, — но она вытаскивает его из моей машины прежде, чем у меня появляется шанс забрать его у нее.
— Нет, — твердо говорит она, на этот раз удерживая мой взгляд, чтобы добавить своей искренности. — Мы закончили. Ты хорошо повеселился. Ты гнался за мной, ты вернул меня. Теперь между нами все кончено.
Смех недоверия подкатывает к моему горлу.
— Ты не это имеешь в виду, — говорю я, когда она проносится мимо меня к входной двери.
— Разве нет?
Она роется в своей сумке, прежде чем вытащить ключ и отпереть дверь.
Она снова поворачивается ко мне. Мои шаги замедляются в нескольких футах от нее, когда мое сердце громыхает в груди, а зубы скрипят от разочарования.
Она лжет. Я знаю, что это так.
Все за последние несколько дней… это не было подделкой. Она не могла все это подделать. Она просто не могла.
— Позволь мне хотя бы занести твою сумку.
Гнев вспыхивает в ее глазах.
— Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, Себ. Ты мне вообще не нужен.
Мои губы приоткрываются, чтобы сказать ей, что она лжет, но прежде чем мне удается вымолвить хоть слово, она захлопывает дверь у меня перед носом.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Стелла
В ту секунду, когда я переступаю порог своей спальни, меня захлестывает волна усталости. Я с тоской смотрю на свою кровать, закрываю дверь и бросаю сумки к ногам.
К счастью, дом был пуст, когда я проходил через него. Запах стряпни Энджи пропитал воздух, так что я знаю, что она не слишком далеко. И машина Кэлвина была припаркована на подъездной дорожке рядом с моим Porsche.
Забыв о душе, в котором я так отчаянно нуждаюсь после путешествия, я сбрасываю с ног кроссовки, стаскиваю легинсы и проскальзываю под одеяло.
Несмотря на все, что крутится у меня в голове, и тот факт, что у меня болит грудь, образ лица Себа, когда я сказала ему, что между нами все кончено, запечатлен в моих долбаных глазных яблоках. В ту секунду, когда я кладу голову на подушку, смена часовых поясов и затяжная усталость берут верх, и я засыпаю.
Любая надежда на спокойный сон рушится в ту же секунду, как воспоминания о времени, проведенном с Себом до того, как меня зарезали, смешиваются с воспоминаниями о том, как я убегаю от какого-то долбаного психа, размахивающего моим ножом и угрожающего расчленить меня, когда он, наконец, догонит.
— Черт возьми, — выдыхаю я, выпрямляясь в постели, мое сердце колотится со скоростью мили в минуту, а кожа покрылась потом, как будто я действительно просто убегала от дьявола. — Иисус. Черт.
Я опускаю голову на руки и прогоняю страх из моего кошмара.
Это не по-настоящему. Это просто Себ забивает мне голову глупыми предположениями. У него нет фактов. Никто не знает, иначе они бы уже нашли, кто виноват.
Запуская пальцы во влажные от пота волосы, я откидываю их назад и оглядываю свою комнату. Я должна чувствовать себя в безопасности, довольной. Но я не чувствую ничего из этого.
Мне нужно взять себя в руки и вернуться к нормальной жизни. До каникул в школе осталась неделя. Надеюсь, после этого перерыва жизнь может возобновиться. Хотя я уже знаю, что пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу полностью вернуться в спортзал и взбодриться.
Со вздохом смирения я откидываю одеяло и иду в ванную.
Я включаю душ, чтобы согреться, когда я мочусь и чищу зубы, а затем, как только я сбрасываю оставшуюся одежду, я встаю под обжигающе горячий поток воды.
Поднимая лицо, я пытаюсь позволить ему смыть все. Мои сожаления, мои страхи, боль, унижение. Но больше всего та остаточная боль, которая, кажется, поселилась в моей груди из-за того, что я отвернулась от Себа.
Это было правильно, я говорю себе снова и снова в надежде, что в какой-то момент я начну в это верить.
Я мою голову, наслаждаясь ароматом моего обычного шампуня, который я была вынуждена оставить, когда бежала из страны, и намыливаю тело своей любимой ванильной пеной для ванны.
К тому времени, когда я поворачиваю ручку, отключая воду, я снова чувствую себя почти самой собой.
Пока я не выхожу из кабинки, мои глаза замечают что-то на другой стороне комнаты, от чего мой желудок падает к ногам.
Я не тянусь за полотенцем. Вместо этого я обхватываю себя руками и смотрю на сообщение на зеркале, которое стало видимым из-за пара, заполняющего комнату.
Я найду тебя. И в следующий раз я могу добиться большего успеха.
А может, и нет…
Весь воздух вырывается из моих легких, мое тело дрожит от страха.
Это шутка, говорю я себе, бросаясь вперед и хватая мочалку из раковины, чтобы стереть сообщение.
В ту ночь был только Себ, он был здесь раньше. Вероятно, он сделал это до сообщения о помаде, чтобы заморочить мне голову.
Но ты почистила зеркало, тихий голос звучит в моей голове. Я отбрасываю это в сторону.
Моя грудь вздымается к тому времени, когда стекло становится чистым, а мое тело почти сухим.
Наконец, дотянувшись до полотенца, я оборачиваю одно вокруг волос, а другое вокруг тела, прежде чем набраться уверенности и открыть дверь.
Моя комната пуста, точно так же, как я ее оставила, но я, не теряя времени, бросаюсь к окну и задергиваю шторы.
Если кто-то там…
Меня пробирает дрожь.
Кэлвин усиливает охрану дома. Это место безопасно.
Несмотря на то, что я все это знаю, я не чувствую себя в безопасности.
Я
