Ненавижу тебя, сводный брат! - Амира Ангелос
Неважно, что Ульяна в трудном положении, что у нее нет обуви, сумки. Если быть абсолютно честным перед собой, я мог поручить ее Рамиру, отправить в другое помещение, где она могла пересидеть, пока не найдут ее вещи. Или пока за ней мать не приедет, или подружка. Не обязательно решать ее проблемы самому… но почему-то не могу иначе.
— Тебе надо принять душ, — блядь, нет, на самом деле это плохая идея. Ведь я буду представлять тебя, как твои нежные пальцы скользят по телу, гладят, намыливают… Хуже некуда. Или как присоединяюсь к тебе.
Пока Ульяна в ванной, снова выхожу за дверь, понимая, что иначе не смогу устоять. Лучше займусь поисками ее обуви. Черт, Левон что, специально ее шмотки припрятал? Почему так сложно отыскать их, кому они тут могли понадобиться?
— Я нашел обувь, в комнате Левона, — сообщает Рамир и я вскипаю. Чертов фетишист, урод!
— Хорошо, молодец.
— Но верхней одежды нигде нет…
— Ладно, все равно спасибо.
— Я только кабинет босса не осмотрел…
— Думаю, там искать не стоит.
Глава 22
Ульяна
Обжигающе горячие струи душа — боже, как это великолепно! Таю от наслаждения, только в этот момент окончательно осознавая, как сильно окоченела. Хочется стоять так вечность, смывать с себя запахи этого клуба, прикосновения незнакомого урода. Но я не могу пользоваться внезапно появившейся добротой Арслана долго. Жутко стыдно, что испортила ему все планы. Более того, предстала перед ним в ужасном свете. Наверное, считает меня полной идиоткой, которая жить не может без приключений.
Почему-то невыносимо, что он думает так. Охватывает острая потребность объясниться. Вдруг отчетливо понимаю, что мне недостаточно простого перемирия, которое он установил между нами, холодного игнора. Еще совсем недавно я бы вцепилась в такое положение дел руками и ногами, была бы более чем довольна… Но не сейчас.
Выключаю воду, долго вытираюсь, заматываю волосы полотенцем. Интересно, у Арслана найдется фен, чтобы их высушить? Вряд ли. Значит, придется ехать домой с мокрыми волосами. Они у меня густые и тяжелые, сушить их долго.
Впрочем, это самое меньшее, что меня волнует. Куда сложнее решиться выйти из ванной, снова встретиться с неприязненным взглядом, под которым сразу охватывает желание сжаться в комок или убежать…
Толстовка, которой столь щедро поделился со мной Эстемиров, мне почти как платье, чуть выше колен. Я очень благодарна за нее. Остается лишь добраться в таком виде до дома. Босиком…
Выхожу из ванной, Арслан уже вернулся в комнату. Роется в шкафу, вытаскивает футболку и надевает, а я как завороженная любуюсь его движениями, игрой мускулов. Чувства, что охватывают меня в этот момент, до чертиков пугают.
— Еще раз огромное спасибо за твою помощь, — произношу, чтобы показать, что уже вышла из ванной. Мало ли, он, не заметив меня, соберется, к примеру, переодеть штаны… От этой глупой мысли чувствую приливающий к щекам жар. Ну что за бред лезет в голову?
— Проехали, — холодно кивает Арслан, повернувшись ко мне. — Побуду добрым феем до конца, отвезу тебя домой. Нелли родит раньше срока, если вернешься в таком виде. Хотя, смотришься неплохо.
Конечно, он не мог не добавить колкость, и даже последние слова, вроде комплимент, а слышится наоборот, презрение. Но мне все равно. Я так ему благодарна! Одновременно меня охватывает отчаяние. Не хочу быть для него обузой, невидимкой. Почему мы не можем нормально общаться? Стать друзьями? Отчаянное желание, чтобы посмотрел на меня по-доброму, а не снисходительно или раздражительно, охватывает меня. Теряюсь, не понимаю саму себя. Что происходит? Что за странные эмоции меня так сильно тревожат?
— Черт, ты снова замерзнешь, — Арслан переводит взгляд на мои ноги. — Обувь твою не могут найти. Хрен знает, что с ней придурок Левон сделал. Не стоило тебе попадаться на его пути.
— Я хотела уйти домой, ничего больше, — говорю жалобно. — Шла к выходу, а он меня схватил.
— О том, что по такому месту одной не стоит разгуливать, ты конечно не подумала? — спрашивает Эстемиров надменно.
Направляется к барной стойке, наливает виски в граненый стакан. Только собираюсь спросить, как же он сядет за руль, протягивает стакан мне.
— Хочешь еще раз подчеркнуть, насколько я глупа? — спрашиваю с обидой. — Я не буду это пить!
— Это позволит тебе не свалиться с простудой, — раздраженно говорит Эстемиров. — Давай, залпом, как лекарство. А потом получишь это, — возвращается к шкафу и достает… носки.
Делаю несколько глотков, закашливаюсь. Обжигающий напиток вызывает головокружение, но мне действительно становится теплее. Подхожу е Арслану, беру носки из его рук…
Неожиданно он обхватывает мою талию, ноги теряют опору. Эстемиров сажает меня на комод.
— Что ты делаешь? — мой голос дрожит, остатки виски выплескиваются на пол. — Отпусти, зачем?
Ставлю стакан рядом на комод, потому что иначе выроню, так сильно дрожат руки, да что там, вообще все тело. От близости, от жара ладоней, которыми прикоснулся ко мне так внезапно, без предупреждения. Едва дышу, прошибает озноб, тело покрывается мурашками, пока Эстемиров надевает на мои ступни слишком большие для меня по размеру носки. Немного колючие, зато теплые. Я и правда снова закоченела, пол здесь холодный. Надеюсь, это не новая хитрая игра, потому что слишком уж добр мой враг. Не только спас, отправился на поиски потерянных вещей, но еще и одевает меня, как ребенка. Он так близко, и это будоражит. Не удерживаюсь, делаю глубокий вдох, чтобы ощутить его парфюм. Невероятный, только ему свойственный крышесносный запах. Горечь и сладость. Перец и сандал. Во рту собирается слюна, сердце гулко колотится. Заставляю себя затаить дыхание, чтобы не чувствовать этот притягивающий аромат.
И вдруг чувствую, что Арслан тоже делает очень глубокий вдох. Словно меня нюхает.
Это окончательно выбивает из головы все разумные мысли. Не могу сопротивляться притяжению, разгорающемуся в крови. Он сводит меня с ума. Каждая деталь его совершенного мощного тела. Замысловатые татуировки, большие ладони, которые наконец отпускают мои лодыжки. Не знаю, что на меня находит, какое-то безумие, но я вдруг протягиваю руку и провожу по волосам Арслана. Настолько необходимо это прикосновение, что не думаю о последствиях. И когда чувствую, насколько сильно он напрягается, застывает… мне становится страшно.
— Что ты делаешь? — спрашивает скрежещущим голосом.
— Прости… пожалуйста. Я… просто хотела… — горло сжимает спазм. Объяснить то что сделала мне абсолютно нечем, разве что помешательством.
— Так что ты хотела, Ульяна? — требовательный, охрипший тон, потемневший взгляд.
Какие красивые у него ресницы. Темные, густые… Боже, о чем я вообще?
