Танк Таранович, или Влюблен на всю голову - Наталья Юнина
— Так, может, в город? Чего вы здесь сидите?
— Даю свободу Василисе. Пусть думает, что я недоступный.
— Да, она именно так и думает, — выдает Миша, ничуть не скрывая иронии в голосе.
— В городе я просто сорвусь и приду к ней.
— Я так и подумал.
А вот сейчас я точно напоминаю себе психа. Как только услышал звук мотора, резко подскочил к окну. Приехала!
— Приехала, козочка моя, на такси, — потираю руки от предвкушения.
— Белочка, заинька, козочка. Не ожидал от вас, Петр Васильевич, — укоризненно отмечает Миша.
— Кисуня еще будет. И солнышко. Тебе что-то не нравится, медвежонок?
— Много что. Я свободен?
— Да, Мишенька. Причем на два-три дня.
— Вы уверены?
— Да.
Еще никогда я не был так уверен в своем сумасшествии. Я реально отсчитывал часы до вечера. Мне бы хотя бы просто пообщаться. Боже, дожил.
Беру ноутбук и бездумно брожу по интернету. Как только наконец-то вижу Василису онлайн, тут же строчу ей сообщение.
20:14
«Привет, белочка. Как дела? Соскучилась?»
20:14
«Средней паршивости. Не так чтобы очень»
Коза!
20:14
«Что ты сейчас делаешь?»
20:15
«Тебе неприглядную правду или красивую ложь?
20:15
«Конеш, правду»
20:16
«Ем жареную картошку. Со сковородки»
20:16
«Кайф. А давай поиграем? Если я тебя в итоге возбужу на расстоянии, мы идем завтра на свидание. Нормальное. Отложи свою картоху. Ну что, зажжем, Василиса Добермановна?
20:16
«Давай»
20:16
«Что на тебе надето?»
20:16
«Черная майка, джинсовые шорты, спортивный лифчик и не помню какие трусы. Подыграю тебе. А ты в чем?
20:16
«Белая футболка, джинсы и черные боксеры» Итак, ляг на кровать»
20:17
«А ничо, что у меня компьютер за столом? Как я тебе отвечу, если я буду на диване сидеть? У меня не настолько длинные руки»
О мой Бог….
20:17
«Вася, это вирт»
20:18
«Вирт — это виртуальный секс?»
20:18
«Неуч. Сиди уже не месте»
20:19
«Так, стоп. Я прочитала. Конечно, ты выиграешь, как глаголит поисковик — возбуждение происходит при помощи коммуникации, то есть звездежа, а оргазм наступает с помощью мастурбации. Я и без тебя могу сделать последнее. Клитор придумал не ты, на минуточку»
Вдох, сука, выдох… снова вдох… выдох. И так несколько раз, пока немного не успокоил свои нервы. Успокоил — это сильно сказано. Тяжело. Слишком тяжело. Однако, чем труднее битва, тем слаще победа.
20:20
«Чего ты молчишь?»
Хороший знак, думает обо мне.
20:21
«Занят был»
20:21
«Чем?»
20:22
«Бил рукой подушку»
20:22
«Представляя мое лицо?:)»
20:23
«Я женщин не бью. Итак, вернемся к нам»
20:23
«Стой. Ладно, я подыграю. В смысле буду представлять, как я сижу на кровати, а сама строчить сообщения»
20:23
«Нет. Так не пойдет. Я тебе сейчас позвоню»
Так даже лучше. Три дня не слышал ее голос, какой-то мандраж ей-Богу.
— Привет, — зачем-то снова здороваюсь.
— Привет.
— Забыл спросить, как твои пятки?
— Подорожник творит чудеса. Шутка, не он. С моими ногами все нормально. Ты, кажется, хотел вирт.
— Не терпится сходить со мной на свидание?
— Ну разве что, чуть-чуть.
— Окей, ты на стуле или кресле?
— Кресло.
— На нем широкие подлокотники?
— Вполне.
— Отлично. Я подхожу к тебе сзади, поправляю твои распущенные волосы на одну сторону. Наклоняюсь к твоей шее и…
— А я убираю голову в сторону и встаю с кресла.
— А я усаживаю тебя обратно и сажусь на подлокотник.
— Ты слышал это, Петя? Что-то хрустнуло. Это ты мне кресло сломал, гаденыш.
— Не мудрено. Его клопы проели, я только доломал. Так как кресло испорчено, я поднимаю тебя на руки и укладываю на кровать задницей к верху. Тебе нравится сзади, Васенька?
— Кайф. Не надо делать вид, что мне приятно. Подушка стерпит мою неудовлетворенную физиономию.
Ну какая ж зараза. Какой тут к чертям собачим вирт? Похихикаем и баиньки.
— Я резко переворачиваю тебя на спину и фиксирую руки веревкой. А затем привязываю тебя к кровати.
— Стоп, а откуда ты взял веревку? Я не вижу ничего рядом с собой.
— С собой всегда ношу. Зрение проверь. А вообще ты не можешь ее видеть, у тебя руки привязаны, на минуточку.
— Точно, я же привязана.
— Итак, я медленно тяну твою майку вверх. Обнажаю грудь.
— А ничо, что у меня спортивный лифчик? Ты его еще не снял.
— Слышишь? — пытаюсь придать голосу серьезность.
— Что? — прошептала Вася.
— Я только что оттянул его и со всей силы отпустил.
— О, да, чувствую. Боооольно.
— А теперь я его разрезал, и ты почти голая.
— Я не вижу ножниц.
— Я соврал, всего лишь его порвал. Я стягиваю с тебя шорты вместе с трусами. Развожу твои ноги в стороны и замираю…
— Ну что ты там меня щекочешь? Давай уже приступай к делу.
— Подожди. Я убираю у тебя паутину между ног, за шесть-то лет.
— Ну и как, успешно?
— Да, уже освободил вход. Ты разве не чувствуешь мои пальцы?
— О да… вот так хорошоооо. Апчхи!
— Будь здорова. Я в тебя сейчас войду.
— Ой, стой. А что это у тебя на лбу, Петя?
— Лоб, — пытаюсь не засмеяться, но это становится все труднее.
— Нет. Ой… это лук от моей картошки. Видимо от чиха вылетел из зубов.
— У тебя такие большие щели между зубов. Надо срочно сводить тебя к стоматологу.
— Обязательно. Петя, я уже вся горю. Ты собираешься меня удовлетворять?
— Горишь?
— Да. Я уже вся взмокла.
— Ну раз так, то дааааа… Ты почему не охаешь и не стонешь?
— А что уже надо? Ты вошел?
— Въехал.
— Ну тогда охо-хо. Охо-хо.
— Это ты что сейчас кончила?
— Ох-ох — ох. Типа, да, — уже не сдерживая смеха, выдает Василиса. — А ты что не понял?
— Я думал это Санта-Клаус поздравляет меня с Рождеством.
— Рановато, Петр Васильевич. Вы меня не развяжете?
— Думаю, стоит оставить тебя такой. За побег.
— А я думаю, не стоит.
— А может, хватит дурью страдать, а, Вась? — вполне серьезно произношу я. — Ты зачем сбежала, как малолетка?
— Хотелось побыть наедине со своим позором.
— Тю, тоже мне позор. Ну не обосралась же ты при мне, чего переживать-то?
— Действительно. Ну тогда пусть будет так: я хотела просто побыть одна. Петь…
— Заткнись, вот чую какую-то херню ляпнешь сейчас. Не надо. Мы взрослые люди. Может, хватит дурью маяться, и пора решить для себя, чего ты хочешь? Разбуди в себе добермана, а не трясущуюся чиахуя хуя. Все, ты знаешь где меня искать.
Кидаю трубку на диван. Сам не понял, какого хрена так разозлился. Хотя, знаю. Инициативы от нее хочу, блин. А еще, чтобы сохла
